Книга Фальшивая империя - Ш. У. Фарнсуорт

Она удерживает мой взгляд, когда кончает, и это самое сексуальное, что я когда-либо видел. Ее бедра дрожат от толчков, когда я поднимаю голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Она моргает, глядя на меня, сонная и довольная.

Мы смотрим друг на друга под аккомпанемент ударов волн о песок, примеряя то, что только что произошло, с тем, кем мы были раньше. Я ожидаю отказа. Что она поправит пижаму, возьмет книгу и поведет себя так, словно ничего не произошло. Вместо этого она садится и тянется к моим шортам.

Я хватаю ее за запястье и держу его.

— Не надо, — мой член хочет познакомиться с ее ртом. Очень, очень сильно. Но если я позволю ей отсосать мне, это будет выглядеть как сделка. Сравнивание счета. Я хочу, чтобы все, что произошло между нами, казалось незавершенным. Я хочу, чтобы ей было интересно, как я выгляжу полностью обнаженным. Когда я кончаю.

Скарлетт смеется, вырываясь из моей хватки, чтобы намеренно провести рукой по моей промежности.

— Ты шутишь.

— Звучит не так уж весело, не так ли? — я выдерживаю ее пристальный взгляд, не оставляя никаких вопросов о том, что я имею в виду.

Ее губы сжимаются.

— Чертовски по-взрослому, Чемпион.

Я наклоняюсь вперед, чтобы запечатлеть последний, болезненный поцелуй на ее губах. Она целует меня в ответ, затем прикусывает мою нижнюю губу. Я хихикаю, отстраняясь, провожу по ней языком, проверяя, нет ли крови, и ощущаю резкий металлический привкус. Протягиваю руку и возвращаю ее ночную рубашку на прежнее место, прикрывая ее обнаженное тело от луны и звезд.

— Спокойной ночи, Роза.

Затем встаю и захожу обратно в дом, оставляя ее отдыхать.

Когда я просыпаюсь, солнце льется в окна, а Скарлетт лежит рядом со мной в постели. Крепко спит, свернувшись калачиком на боку, подложив одну руку под щеку. Ее темные волосы в спутанном беспорядке разметались по подушке. Ее губы приоткрыты, а одна бретелька ночной рубашки упала с плеча.

Я вспоминаю, как она извивалась подо мной прошлой ночью.

Я испытываю мучительное искушение потянуть за другую лямку и начать все с того места, на котором мы остановились прошлой ночью.

Скарлетт любит вызовы. Возможно, она хотела меня прошлой ночью, но я уверен, что любая близость длилась бы примерно столько же, сколько и секс. Я хочу, чтобы она отчаянно нуждалась во мне. Хочу, чтобы она признала, что между нами есть нечто большее, чем притяжение.

Мы еще не пришли к этому. До прошлой ночи я не был уверен, что мы когда-нибудь будем вместе.

Я выскальзываю из кровати, стараясь вести себя как можно тише. Прошлой ночью я не слышал, как она ложилась спать, так что, должно быть, было уже поздно. После нашей встречи я некоторое время лежал без сна, слишком взвинченный, чтобы заснуть. Наверное, стоило подрочить, но я не знал, сколько у меня будет времени, прежде чем она последует за мной.

Скарлетт все еще спит, когда я заканчиваю мыться и одеваюсь. Я спускаюсь вниз один. Ее отец сидит в столовой. На столе представлен ассортимент всех мыслимых блюд для завтрака.

Хэнсон Эллсворт закрывает «Нью-Йорк Таймс» и морщится, когда видит меня.

— Доброе утро, Крю.

— Хэнсон.

— Хорошо спалось?

Я вытесняю из головы все мысли о том времени, которое не потратил на сон.

— Да, сэр.

— Хорошо, — Хэнсон возвращается к своей газете, пока я накладываю на тарелку свежие фрукты, блинчики и бекон.

Джозефина Эллсворт входит в столовую через несколько минут, неся чашку и половинку грейпфрута. Она заметно оживляется, когда видит меня.

— Крю! Доброе утро.

— Доброе утро, Джозефина.

Пока я завтракаю, мать Скарлетт начинает рассказывать о вчерашней вечеринке, которая не требует особого участия с моей стороны. Я киваю и хрюкаю между укусами, пока она продолжает рассказывать о кейтеринге и цветах.

Хэнсон полностью игнорирует свою жену, когда она говорит. Я понимаю, что это и есть те романтические отношения, свидетелем которых выросла Скарлетт. Ее колючесть начинает обретать смысл.

Она появляется, одетая более небрежно, чем я когда-либо видел, в джинсовые шорты и майку. Ее волосы собраны в конский хвост, который развевается при ходьбе.

— Доброе утро.

— Доброе утро, дорогая, — Джозефина разговаривает со своей дочерью, но ее глаза прикованы ко мне. Без сомнения, она пользуется этой возможностью, чтобы понаблюдать, как мы взаимодействуем друг с другом.

Хэнсон просто бурчит в ответ, не потрудившись оторвать взгляд от своей газеты.

За этим столом с комфортом могла бы разместиться пара дюжин человек, но Скарлетт садится рядом со мной. Ее волосы касаются моей руки, когда она наклоняется и наливает себе стакан апельсинового сока.

— Я рада, что ты выспалась, милая. Ты слишком много работаешь, — говорит Джозефина.

— Угу, — бормочет Скарлетт, беря круассан и немного клубники.

— Я подумала, что мы могли бы сегодня пройтись по магазинам в городе. И Марси Уитмен сказала, что ее дочь вернулась в город. Она хочет пообедать. Как зовут ее дочь? Я не могу вспомнить прошлую ночь.

Скарлетт закатывает глаза.

— Люси, — она кладет в рот клубнику.

— Верно. Люси. Мы поедем сразу после того, как ты переоденешься.

Рядом со мной раздается тихий вздох.

— Прекрасно.

— Я подумала, что вы с Крю тоже могли бы приехать на следующие выходные. В загородном клубе проводится...

— Я буду в Париже в следующих выходных, мам. Мне нужно утвердить окончательный дизайн для «Руж».

Для меня это новость: поездка в Париж и то, что Скарлетт рассказала родителям о своем новом деле, но я ничего не говорю.

Впервые с тех пор, как Скарлетт спустилась вниз, Хэнсон заговорил.

— Ты уверена, что это хорошая идея, Скарлетт?

Ее рука крепче сжимает вилку.

— Да.

— Возможно, в настоящее время дела у журнала идут хорошо, но это не повод забегать вперед. Особенно теперь, когда ты замужем.

— Я не понимаю, какое отношение к этому имеет мой брак, — голос Скарлетт ледяной.

— Ты слишком умна, чтобы прикидываться дурочкой, милая, — тон Хэнсона снисходителен. — Ты знаешь, чего стоит ожидать.

Скарлетт накалывает еще одну клубнику.

— Спасибо за непрошеный совет, папа.

— Если ты не хочешь слушать меня, я надеюсь, ты послушаешь своего