было немного не так, — в голосе старшего не было и капли злости, он словно наслаждался каждой фразой, обращенной к нему и продолжал наивно улыбаться.
Акио искренне рассмеялся, видя брата таким и представляя, как он уговаривает сумасшедшую рядом выйти за него клянясь в безумной любви. В то же время Шизуха все время мирно сидевшая уткнувшись глазами в стол начала всхлипывать, едва ли она старалась остаться незамеченной.
Акио искренне ненавидел людей, которые чрезмерно жалостливы сами к себе. Они готовы винить окружающих во всех своих бедах вновь и вновь напоминая о собственной беспомощности, тем самым дергая за ниточки слабых к сочувствию. Их мать при любом удобном случае впадала в истерику, заставляя остальных поступать как ей вздумается и если Акио безразлично игнорировал подобные поведения, то Иошихиро с самого детства не выносил женских слез, он закрывался в себе и его поведение становилось немного более агрессивным, но тем не менее он делал все, чтобы успокоить играющих на его чувствах женщин. Особенно ярким примером этому с детства были матушка и Шизуха.
И сейчас спустя столько лет она продолжала сидеть здесь, начиная изводится слезами от чего вены на шее Иошихиро заметно напряглись, и он болезненно прикрыл глаза рукой. Акио до сего момента старающийся на трогать нежеланную гостью только решил высказать ей, как вдруг его остановила Мия, лениво дожёвывающая паровую булочку:
— У тебя какие-то проблемы с дыханием? — невозмутимо спросила она, глядя на Шизуху.
— О чем вы? — приподняв красные от слез глаза выдавила та.
— А, так ты плачешь… — Мия повернулась к Акио, — я думала она задыхается.
— Тебе тоже кажется, что столовая не лучшее место для слез? — подыграл ей Акио.
— Именно, когда люди плачут, у меня возникает безумнейшее желание проткнуть их глаз деревянной палочкой, — Мия схватила палочку со стола и резко воткнула ее в остаток булочки, метнув безумную улыбку в сторону Шизухи.
От подобного представления Иошихиро открыл глаза и легко улыбнулся, глядя на обезумевшую парочку напротив.
— Кажется, мы все доели, покажете дом? — продолжала Мия, желая сменить обстановку.
— Конечно, — улыбнулся Иошихиро приподнимаясь с места, как вдруг рукав его одеянии схватила заплаканная девушка рядом
— Мне плохо, останься со мной, — продолжала, захлебываясь Шизу.
У Мии от увиденного едва дернулся глаз, она пожала плечами глядя на Акио:
— Ну, а ты как?
— Иошихиро проводит тебя, — схватив Шизуху за запястье, Акио смотрел на нее холодным взглядом, — а я выслушаю какие жалобы есть у моей дорогой невестки.
— Иошихиро, пожалуйста, мне очень плохо, — продолжала она, глядя на надменное лицо мужа.
— Брат, проводи гостью, я сегодня устал и не уверен, что мне хватит сил, — все сильнее сжимая ладонь процедил Акио, от чего Шизуха болезненно сжалась.
Мия недовольно закатила глаза и взяла Акио за руку:
— Мелкий, просто покажи где я могу поспать, — она недовольно дернула его за собой.
Акио задержал взгляд на Иошихиро и тот утвердительно кивнул, младший поднялся из-за стола и последовал к выходу за Мией, оставляя позади себя замершую статую на месте с впавшей в истерику женой.
Мия шла молча любопытно, разглядывая округу, Акио проводил ее до гостевой комнаты и погрузившись в мысли совсем забыл о наставлении Таро следить за каждым шагом девушки, он запер за ней дверь и вышел во двор усаживаясь на белоснежные ступеньки. Лениво оглядываясь по сторонам Акио то и дело вспоминал детские годы, проведенные здесь.
Шизуху они с Иошихиро знали с самых ранних лет, она была приемной дочерью их няньки и всюду следовала за ними. Ее мать — Шора, была взрослой и крайне доброй женщиной, которая трепетно относилась к близнецам, даря Акио недостающую любовь матери. Когда они были еще совсем маленькими Иошихиро упрямо был уверен, что влюблен в Шизуху и часто восхвалялся как возьмет ее в жены, подобный детский лепет забавлял взрослых, но не Шизу.
С детства чересчур пугливая, через чур тихая и кроткая, она не нравилась Акио, но Иошихиро упрямо ее защищал от любых неприятностей, он уверено держал ее за руку, и девчушка с малых лет знала, что рядом с Иошихиро она под крылом сокрушительной гарпии. Но годы шли старший брат менялся, как и детские влюбленности остались в прошлом, но только для него. Шизуха продолжала везде следовать за братьями и несмотря на легкую напряженность Иошихиро не видел причин отвергать девушку, стараясь сохранять с ней теплые дружеские отношения.
Смерть Шоры стала большим ударом для всего клана и в особенности для Иошихиро, в отличие от Акио, никогда не придававшего значения женщинам в своей жизни, будь то мать, няня или подруга, Иошихиро был привязан к каждой из них чувством какого-то неоплатного долга. Хуже всего было то, что, когда Шора умирала, она сказала Иошихиро, что верит, что он держит свое слово и обязательно жениться на ее дочери. Так детский лепет превратился в некую ношу на плечи, он не собирался жениться, но продолжал бережно к ней относится, чтобы не ранить чувства девушки. И с каждым годом подобное отношение все меньше устраивало ее, словно прощупывая почву она все больше и больше начинала изводить Иошихиро приступами ревности и истериками, на любое возражение с его стороны она отвечала нескончаемым потоком слез, как делала и их мать. Разве Акио нужны были еще причины для ненависти к ней? Казалось, что этого достаточно. Радовало только то, что терпеливо осаждал девушку ясно давая понять, что будущего между ними нет.
Сейчас же Акио видел, как довольная змея продолжает стягивать поводок на шее и без того уставшего брата. От проявившегося блеска в глазах, при появлении сумасшедшей не осталось и следа.
«Что же произошло, неужели настолько жить не нравится, что ты решил окончательно себя извести?» — думал он боясь напрямую спросить у брата.
Позади послышались шаги и обернувшись Акио увидел спускающегося к нему старшего, взгляд Иошихиро всегда менялся стоило взглянуть на Макото, так и сейчас сквозь пелену ненависти и надменности проблеснула мягкость. Слегка откинув прядь у лица, он сел рядом, всматриваясь вперед на кипящий жизнью двор.
Акио не решался первым начать разговор, но чувства напряженности между ними не было, рядом с Иошихиро всем всегда было спокойно, словно теплое крыло укрывало тебя с головой и бояться было больше нечего, жаль, что сама птица была изрядно измучена.
— Судя по твоим розовым щекам и блеску в глазах, ты счастлив? — спросил Иошихиро всматриваясь в лицо младшего.
— Я? — растерялся Акио.
— Как до тебя туго все доходит, — недовольно прижав ладонь к голове закрыл глаза Иошихиро, —
