теперь Док предпочитал передвигаться на метро.
В метро можно было приглядываться к людям. То ли оттого, что он долго жил вместе с Муму, то ли у самого за это время глаз стал намётанный, но Базаров словно видел потенциальных творцов. Однако никакие опасности в моменты таких встреч им не грозили.
В тот вечер Евгений заступил на ночную смену, дал несколько распоряжений в отделении и улёгся спать. В последнее время из-за постоянных созвонов с Червями у него стала вырабатываться бессонница. А сон необходимо было восполнять, потому что это представляло прямую угрозу его работе и жизням его пациентов.
Проснулся Базаров оттого, что кто-то тряс его за плечо. Евгений открыл глаза и резко выдернул наушник. Дичайший гитарный запил разнёсся по всей ординаторской.
– Евгений Васильевич, там, там такое… Срочно, вы нужны нам! – по бледному лицу девочки-практикантки Базаров понял, что ничего хорошего эта ночь… или очень раннее утро не предвещает.
Они бегом поднялись в реанимацию.
На столе лежал подросток. Его лицо, точнее, то, что теперь являлось лицом, было распорото в нескольких местах, от носа практически ничего не осталось, левый глаз вытек. Он истекал кровью из-за многочисленных ранений. Вокруг мальчика уже суетились врачи.
Евгений быстро натянул перчатки и маску.
Однако, несмотря на все усилия врачебной бригады, после шестичасовой операции подросток от полученных ран скончался.
***
После смены Евгений вернулся домой. Он вошёл в квартиру, некогда принадлежавшую Николаю Степановичу, и прямо в одежде рухнул на кровать.
Послышался торопливый стук когтей по паркету.
– Тяжёлая ночь? – послышался откуда-то снизу голос Муму.
Базаров не ответил.
– Кто-то умер, – констатировала корги.
– Ты очень догадлива для собаки, – буркнул Док. – Я узнал почерк. Изувеченное лицо, множественные порезы… Как и тогда, эта штука опять объявилась.
Муму стала переступать лапками на месте. Она всегда так делала, когда о чём-то задумывалась.
– Мне собрать остальных? – немного погодя, поинтересовалась собачка.
– Толку? Это только моё дело. Эта же тварь убила Николая Степановича.
– Ты не смог бы его спасти. Кроме того, если это дело рук кого-то из призванных, это не может быть «только твоё дело».
– У меня даже не было возможности ему помочь… – словно бы не слыша её последней реплики, проговорил Базаров, невидящими глазами глядя в потолок.
– Думаешь, это Элен? – предположила Муму.
– Нет. Это кто-то другой. Потому что эта жертва отличалась от тех, кого высосали… Но они совсем потеряли страх. Что-то заставляет их убивать направо и налево.
– Остановить. Надо.
– Я бы сосредоточился на поисках рубинов, чтобы мы могли развоплощать подонков. Так или иначе, чем скорее всё это закончится, тем меньше будет жертв.
– Бесполезны. Рубины. Без жемчуга. Книжки попортим только, – возразила Муму.
– Остальные возятся очень долго. Уже давно бы объездили все места, собрали бы…
– Мы и собираем. Вася ищет. По главному камню информацию.
Немного пришедший в себя Базаров приподнялся на локте и посмотрел на собаку.
– Итак, что мы сейчас мы имеем? Одиночная жемчужина призывает героя. Одиночный рубин стирает персонажа – возвращает его в книгу, но при этом страдает книга. Рубин и жемчужина вместе возвращают одного персонажа в книгу, и сама книга тогда не страдает. А ещё у нас есть так называемое Сердце ожерелья – центральный крупный рубин, который, по твоим предположениям, способен совершить массовый возврат всех героев из этого мира в их родные миры, опять же без ущерба для книги, но и безо всяких исключений – возвращены будут все, независимо от своего желания и местонахождения, так что нам не придётся ловить Непримиримых по всей стране и удерживать их в одном месте, как пауков, расползающихся из банки…
Муму кивнула.
– Кроме того, что выяснили в последнее время? Во-первых, камни, скорее всего, усиливают призванных. Во-вторых, могилы авторов усиливают точно. В-третьих, жемчужины могут быть где-то рядом с могилами. Если Родион и Саша добудут ещё одну, то это будет прямое доказательство.
– В-четвёртых. Сердце ожерелья быть тоже на могиле может. Чьей? – добавила Муму.
– Почему мы уверены, что главный рубин вообще не у Непримиримых? – запальчиво вопросил Док.
– Не уверены. Не знаем наверняка мы, – кивнула собачка.
Завибрировавший телефон прервал беседу. Базаров открыл сообщение. На селфи красовались довольные, измазанные грязью Родион и Саша, позади которых, приложив руку ко лбу, стоял Чичиков. В руке у Саши красовалась жемчужина.
– В могиле нашего, в смысле, в могиле Ивана Сергеевича, они нашли ещё одну жемчужину, – сообщил Базаров.
– Остальным пиши.
– А что будем делать с этим ублюдком?
– Женя. Камни. Превыше всего.
***
Варвара Петровна сидела в кресле и листала новости в телефоне, когда в гостиную вошёл Ипполит Матвеевич.
– Последнее дело сработано очень грязно. Ужасно грязно, – не поднимая на него глаз, сказала Барыня.
Мужчина сел в кресло напротив и положил перед Варварой Петровной несколько драгоценных камней.
– Это хорошо, но не отменяет последнего эксцесса, – вздохнула женщина. – Я понимаю, эта пустоголовая курица не умеет держать себя в руках. Но ты! Половина Санкт-Петербурга на ушах.
– Видишь ли, в чём дело, – устало сказал мужчина, – это был сынок одного влиятельного человека. Мне очень не нравится, что этот человек пытается протащить крайне скверный законопроект.
– Киса, мне казалось, что у вас в партии это решается проще. Хочешь устранить политического конкурента – ну дай взятку, пусть объявят экстремистом, и ищи-свищи.
– Взятка взятке рознь. А вот то, что человек будет убит горем, мне очень на руку.
– Заинтриговал. И что же это?
– Антиутопическая штука, на самом деле. Перечень литературы, которую следует изъять из школьной программы. Как вредоносная для подрастающего поколения.
– Я сомневаюсь, что это бы получилось, – на лице Барыни появилась скептическая гримаска.
– До завершения сбора ожерелья я бы не рисковал. Не ослаблял бы себя и окружающих. В конце концов, весь механизм нашего бессмертия до конца ясен только ему, но он не говорит ничего.
– Люди постоянно принимают какие-то законы, – легкомысленно пожала плечами Барыня. – Будь выше этого.
– Да, но мы не можем их просто игнорировать. Мы, Варвара, живём в социуме. От социума есть проблемы. Что заставило вас уехать во время революции? А во время войны? Не очень-то вам хотелось разгребать проблемы, которые устроили обычные люди. Вот и я пытаюсь держать их в узде. Чтобы мне и нам никто не мешал.
– Как знаешь. Но в следующий раз, повторяю ещё раз, работай потише. Кстати, про следующий раз. Возьми Княжну и Даллахан. Отправляйтесь в Пятигорск, затем в Терскол. Все подробности я тебе написала. Адреса, пароли, явки – всё в конверте. Сейчас сюда подъедет ещё один наш работничек, так что не буду тебя
