пауэрлифтингу Виталий вдохнул воздух в тренерской и подумал, что на его рабочем месте совокуплялись по меньшей мере сто человек. Гормоны страсти были столь густо растворены в замкнутой атмосфере, что молодой спортсмен лишь выдохнул: «Ни хера себе!» Еще он подумал, что здесь случилась групповуха, и рассердился почему-то, хотя в комнате сохранился полный порядок. Помимо мужского следа он чувствовал женский и, будучи геем, злился все больше. Спроси его, на что он злится, он бы не смог внятно ответить…
Они встретились в тот же час через день. Он лишь коротко взглянул в ее светлые глаза, и она тотчас отправилась на место их прошлого свидания. Когда он вошел, она стояла лицом к стене. Он подошел и коснулся языком ее шеи. Этого было достаточно, чтобы ее женское начало взяло верх над женским разумом. Она повернулась, вздернула его майку вверх, обнажив плоский живот, и стала стаскивать с него шорты. Он тоже шепнул: «Не порви», – она ответила: «Ага», – и то, что делал далее лягушачий рот, не позволяло ей кричать… Ее страсть была столь неистовой, а его чувствительность такой запредельной, что он не выдержал и минуты. Ей будто вложили в рот дуло пистолета и несколько раз выстрелили. А потом он, так же как и в первый раз, содрал с ее задницы легинсы с нижним бельем… Она вновь кусала его ладонь до крови…
В течение двух месяцев они встречались три раза в неделю – в то же время, в тот же час. Они не спрашивали имен друг друга, тем более не интересовались чем-то еще, не связанным с сексом. Одни междометия, короткие приказы типа «тише», вопросы «Не больно? Так хорошо?», и один раз она случайно сказала ему: «Спасибо».
Они не интересовались друг другом вне тренажерного зала, не наводили справок, кто да что – настолько их отношения казались полными, не загрязненными информационными данными. Им удавалось скрывать свои любовные радости от немногочисленных посетителей зала и персонала. Только старший тренер Виталик свалял дурака. Его так бесило, что во вверенном для его нужд помещении кто-то постоянно трахается, что он, нанюхавшись ферамонов, установил в тренерской скрытую камеру. Запись вышла хорошего качества, со звуком, и Виталик без труда идентифицировал нарушителей. Пересматривая видео, он сам заражался неподдельной страстью, но хотел его, а не ее. Тренер поинтересовался персоной мужчины на ресепшен, где ему ответили, что это какой-то богатый чел. Сильно богатый… Виталик принял роковое для себя решение. Передав копию записи клиенту в зале, он потребовал у него сто тысяч долларов за неразглашение пикантной информации, пригрозив, что, если его просьбу не удовлетворят, передать порно таблоидам, у которых выкупать его будет куда дороже.
Ночью пауэрлифтера вытащили из постели съемной квартиры. Острым лезвием ему подрезали правый ахилл, после чего Виталик отдал все компрометирующие материалы. Тем же самым лезвием ему ловко сделали надрез на сонной артерии. Он даже не почувствовал боли – просто неожиданно кровь забила фонтаном, и Виталик, хватая ртом воздух словно рыба на берегу, в течение двух минут крепко заснул навсегда.
Рекламный магнат вовсе не хотел убивать какого-то там паршивого тренера – он дал задание лишь изъять компромат и сделать наставления молодому человеку, типа в ебло дать, но направленные на это дело чеченцы решили сделать заказчику подарок, рассчитывая на будущие заказы, и халяльно зарезали Виталика. Чеченцев после этого отвезли на бетонный заводик, оставшийся у друзей с давних пор, и по старой схеме отправили в тазиках на дно реки. Перед смертью им объяснили, что нечего людей без необходимости резать, даже гомосеков, а подарков босс не любит, потому так все и сложилось для небритых жителей кавказских гор. Без обид.
Еще месяц после трагической гибели чемпиона России они использовали тренерскую не по назначению, а новый старший инструктор услужливо подавал ключ, чтобы не было нужды подпирать дверь стулом. За сметку и лояльность ему были подарены дорогие спортивные часы…
В одно из свиданий он сказал ей, что поедать хоть и вкусный, но один и тот же десерт, с одной и той же начинкой, в походных условиях не лучший вариант. Десерт быстро может надоесть.
Этим же вечером они ужинали в ресторане, она узнала, что его зовут Сергей, а он, услышав ее имя, сказал:
– Пойдем-ка, Кристина, со мной…
Они использовали друг друга в роскошной туалетной комнате, вход в которую охраняли его люди. Смена обстановки, другие ракурсы, отражения в зеркалах так завели обоих, что уже после, за столом, они съели по два основных блюда и попробовали почти все десерты.
– Ты кто? – спросил он, раскуривая сигару.
– Я? – переспросила она. – Сам-то кто?
– Ты борзая, – поморщился он.
– А ты прямой, как Ванек деревенский! – ответила она.
Он вновь едва заметно поморщился:
– Сейчас тебе вызовут такси. – Глаза его погасли, взгляд стал жестким и одновременно безразличным.
– Я уеду навсегда, – предупредила она.
Он подозвал охранника:
– Саша, девушка уезжает на такси навсегда. – И отвернулся к окну, из которого открывался прекрасный вид на ночную Москву…
Он старался не думать о ней. Собственно говоря, и не думал, но его тело, желающее и беспокоящее, мешало работать. Трудно было сосредоточиться на крайне важных делах… «Пошла в жопу!» – подумал он и велел арендовать на ночь новый модный стрип-клуб, накрыть поляну и нагнать помимо стриптизерш-моделей из «Ред старз».
Он сильно набрался в ту ночь, перепробовал самых красивых приглашенных девушек, забавлялся с четырьмя сразу, а когда от готовых к совокуплению вагин у него зарябило в глазах, приказал:
– Стоп!
Проснулся около двенадцати дня, с приличным похмельем, сквозь которое пробивалось призрачное очертание голой Кристины.
– Пошла в жопу! – произнес он в голос.
Дверь в спальню приоткрылась, и выглянувшая голова поварихи в советской кружевной наколке в волосах, заискивающе улыбаясь, спросила:
– Сергей Андреевич, завтракать подавать?
– Пошла в жопу! – заорал он и после того, как красные щеки дородной кухарки исчезли, принял контрастный душ, случайно подумав, что Кристину на фоне мокрого каррарского мрамора он разобрал бы на части. Еще он понял, что ни разу не видел ее голой груди – только сжимал ее, протискивая руку под плотную майку. Тело завибрировало так отчаянно, будто не было вчерашней ночи с десятками сисек и задниц, с нескончаемыми соитиями.
Он умел брать себя в руки и приказал мозгу не вспоминать о ней. Через час он всецело был поглощен новым контрактом с китайцами, а после позднего обеда покупал у арт-дилера двух Айвазовских для бассейна только что достроенного загородного дома с лесом и собственным озером. Он реально не вспоминал о ней.
