прилетели из далекого космоса, но при посадке случилась авария… была ночь… пришлось отдохнуть в твоем доме, извини за вторжение.
У девчонки засветились глаза.
– Так это вы сожрали продукты! – догадалась она. – А я думала, бабка перед смертью отрывается… Только ведь на днях подвозила, а с утра холодильник опять сообщение прислал, мол уже кончается все…
– Стоимость продуктов мы компенсируем, – поражаясь воспитанию этого ребенка, натянуто произнес Вадим. – Но сначала нам нужно связаться с нашими друзьями.
– А вы уверены, что они еще живы? – бодро поинтересовалась Маша. И заметив, как вытянулись их лица, жизнерадостно предположила: – Хотя может быть, они успели убежать… ну или вдруг хорошими людьми оказались…
– Стоп! – поднял ладони Краснов. – Давай по порядку!
– Вы что ли совсем ничего не знаете?
– Мы провели в анабиозе больше трех лет, – пояснила Глен.
– Ух ты! Круто!
– Даже круче, чем ты думаешь… – заверил ее Вадим. – И без твоей помощи нам теперь никуда.
– Как же я могу вам помочь?
– Сначала объясни, что здесь произошло.
– То есть про черные пирамиды вы тоже не слышали?
Вадим отрицательно мотнул головой.
Маша посерьезнела и наморщила лобик. На ее личике появилось страдальческое выражение, будто она решала в уме как минимум сложнейшую математическую задачу или, на худой конец, прикидывала фасон неподражаемого свадебного платья.
– Черные пирамиды возникли одновременно по всему земному шару, – произнесла она механическим голосом, словно копировала какое-то информационное сообщение. – Они были разных размеров, но выполняли одну и ту же функцию…
Девочка медленно расстегнула молнию нагрудного кармашка и извлекла из него блестящую трубочку.
– Вот эту штуку называют аурометром. Внизу каждой черной пирамиды имеется лоток, куда они вываливаются. Забираешь одну – на ее месте появляется следующая, и так до бесконечности. Все аурометры упакованы в цилиндрические пеналы, в них же находится бумажка с инструкцией. Только что включенный аурометр настраивается на энергетическое поле ближайшего к нему человека и в дальнейшем отображает остаток его жизненных сил…
– Можно взглянуть? – Вадим шагнул к дивану с таким видом, точно еще никогда не держал «эту штуку» в руках. Повертев трубочку между пальцев, он вернул ее Маше. На индикаторе светилось то ли шестьдесят шесть, то ли девяносто девять. Вадим не стал уточнять. Во всяком случае, тоже меньше сотни, подумал он, вспомнив непонятную агрессию операторов Станции Слежения.
– Что значит «остаток жизненных сил»? – спросила Глен.
– О-о! – закатила глаза Маша. – Над этим сейчас бьются ученые всего мира! Пока известно лишь то, что у хороших людей жизненных сил много, а плохие – лопаются прямо на глазах. Да! Я же вам не сказала! Тот, у кого силы заканчиваются, сразу же превращается в лепешку, будто его прихлопывает кто-то. Я сама несколько раз видела! Жуть!
– Хорошие люди, – покривился Вадим, – это какие?
– Ну-у-у, – в замешательстве протянула девочка, – которые добрые, никому зла не желают и не делают… ну хорошие, в общем…
– И эта штука сама определяет степень «хорошести»? – нахмурилась Глен.
– Да, – уверенно кивнула Маша. – Она о своем хозяине все знает. Говорят, все убийцы на Земле уже полопались, и злюкам всяким тоже недолго осталось…
– Рада за вас, – побледнев, выдавила Глен.
– Удалось выяснить, откуда пирамиды взялись? – деловито спросил Вадим.
– Нет. Никто не знает.
– А как они появились?
– Сами! В крупных городах – большие, величиной с дом, на центральных улицах; в маленьких – маленькие, но не везде, я слышала, многим людям пришлось за этими штуками куда-нибудь ехать.
– Надо же, – мрачно ухмыльнулся Вадим, – как в сказке.
– Ага! Поначалу не верил никто. Читали инструкцию, смеялись, думали: шутка, розыгрыш. А как лопаться стали, такое началось! Все принялись друг друга обвинять и подозревать. Единое Правительство разогнали, еще чуть-чуть – и мировую войну бы устроили, но вовремя вспомнили, что убивать-то теперь нельзя… себе дороже…
– Поэтому ты никого не боишься?
– Да, ну и городок у нас маленький, тихий.
– Как называется-то?
Маша сказала. Километров четыреста до Москвы, прикинул Вадим, без транспорта не обойтись. Забрать мотоцикл? Нет, лучше вызвать Федора. Тот обязательно поможет!
– Тихий говоришь, – усомнился он. – А в лесу вчера стреляли…
– Пугают, – девочка легкомысленно отмахнулась, – как-никак чрезвычайное положение!
– Все три года?
– Угу, а куда деваться. Те, кому приходит время умереть, иногда срываются… Но это редко, в основном их еще за полгода в лагеря забирают. Недавно новый закон вышел. Сейчас уже все на учете, каждую неделю отмечаться ходим. А вот бабка моя в лагерь не захотела, мы ее тут спрятали, она же безобидная… была… Я и решила, что вы за ней приехали!
– Видимо и она так решила, – задумчиво пробормотал Вадим. – Выходит, маньяки, убийцы, насильники и прочая шушера уже на том свете?
– Только те, у кого денег не было…
– О-па! – изумился Краснов. – И тут откупились? Получается, есть-таки среди этих хренометров кто-то главный? Перед кем можно замолвить словечко?
– Нет, – грустно улыбнулась Мария. – Я забыла сказать, что работает эта фигня только под воздействием гравитации. И чем выше сила тяжести, тем быстрее она убивает. На Марсе, например, отпущенный нехорошему человеку срок увеличивается в десятки раз, а в невесомости ограничение и вовсе перестает существовать.
– Стало быть, все на Марс ломанулись?
– Кому денег хватило… Там теперь очень дорого, и идет массовое строительство новых поселений.
– Кто бы сомневался!
– Орбитальные станции забиты, – добавила она. – Транспортные корабли, туристические базы на Луне…
– Много плохих людей расплодилось, – осклабился Вадим. – И почти все при деньгах… Где справедливость?
– Некоторым и деньги не помогли, – возразила Маша. – Лопались сразу после старта, небольшая перегрузка и каюк.
– Глен, ты чего притихла? – Вадим чувствовал странное возбуждение, будто попал на всенародный праздник под названием «Халявная жизнь отменяется!» – Как оказалось, не такие уж мы с тобой монстры…
– Интересно, это только начало Страшного Суда или уже Чистилище? – мрачно откликнулась та.
– Вам тоже надо срочно обзавестись аурометрами! – обеспокоилась Маша. – Жаль, у меня с собой нет.
– Не волнуйся, – сказал Вадим, извлекая из кармана свою трубочку. – Уже обзавелись!
– Сколько показывает?
– А у тебя?
– У меня девяносто девять лет! – гордо заявила девчонка. – Больше не бывает!
– Ничего, на мой оставшийся век еще сорока двух лет вполне достаточно…
– Можно взглянуть?
– Пожалуйста, – он вложил индикатор в ее ручонку.
Девочка глянула на колпачок и изменилась в лице.
– Чего? – похолодел Вадим, вырывая у нее аурометр. Там по-прежнему светились четверка и двойка. – Ну?
– Риски вокруг видите? – тихо спросила Маша. – Эти деления определяют единицы измерения… Вам жить еще не сорок два года, а сорок два дня!
Будто в подтверждение ее слов прямо на глазах двойка исчезла и вместо нее появилась единица. Таким образом, до того момента, когда тело Вадима будет раздавлено неведомой силой, оставались всего сорок одни сутки…
10
В парке злобствовала осень и совершенно не боялась, что кто-то накажет ее за холодные ветры и проливные дожди. И впрямь, можно ли обвинить утренние заморозки в смерти несчастного, отторгнутого обществом бомжа? Нет? А кого тогда винить? Он сам виноват! Так может, стоило прихлопнуть его еще вечером, чтобы не мучился? Уж если бороться со злом, то во всех его проявлениях…
Краснов стоял около большого, чуть запотевшего окна и наблюдал, как мокнут желтые опавшие листья. Он теперь остро чувствовал природу, словно хотел забрать ее с собой, туда, где ничего нет и быть не должно.
Сгущавшиеся сумерки методично пожирали пространство. Время утекало неумолимо. Вадим почти физически ощущал, как оно пронизывает мертвую и живую материи, вымывая из них божественную суть и тем самым разрушая великолепный замысел Творца. Никто и ничто не способно противостоять губительному воздействию времени, оно безраздельно правит миром, с ним нельзя договориться, его не получится запугать или подкупить. Абсолютное оружие в руках беспощадных пророков.
Прошло уже пять дней с того момента, как прелестное юное создание открыло им страшную
