Книга Жена-беглянка - Кира Калинина

ровно пять, дверца распахнулась, птичка выехала наружу, громко сказала "Кис-кис-мяу!" и вернулась в клетку.Марлена пришла в восторг. Оказывается, она ни разу не была в "Хвосте".Нас обслуживал молодой человек, одетый котом-пиратом. Из-под головной повязки торчало мохнатое ухо с серьгой, полоски на тельняшке имитировали полоски на кошачьей шкуре, на боку болталась кривая бутафорская сабля. На груди было вышито имя "Том". Он поставил передо мной заказ — мороженое "Мячики" и чай "Нос по ветру".К горлу подступил комок.— А почему чай так называется? — спросила Марлена, строя Тому глазки.— А вы посмотрите на ягоды морошки и на кошачьи носики, — он с удовольствием улыбнулся в ответ. — Похожи, правда?— Э-э, нет.Том вздохнул.— И по-моему, — нет. Но наш креативный директор считает, что да. Идея в том, что нос у кошки мокрый. Знаете, как в старину моряки определяли направление ветра?Марлена сунула палец в рот, медленно облизнула и подняла над головой, не сводя с Тома томного взгляда. Бедняга неловко кашлянул.— Примерно так, да. Вот и кошка всегда знает, откуда ветер дует, и держит нос по нему. То есть по ветру. Да вы не волнуйтесь. Название названием, а чай-то по-настоящему вкусный. И мороженое тоже вкус… ой.Мне на колени вскочила пушистая бело-пепельная кошка, оперлась передними лапами на стол и нахально лизнула розовый шарик мороженого.— Привет, Синеглазка, — сказала я. — Ты точно знаешь, что значит держать нос по ветру.Вряд ли во всём Чуддвиле найдётся вторая кошка с единорогом в душе. И почему-то я до слёз была рада её видеть.Том хотел принести мне другую порцию, но я заверила, что мы с Синеглазкой договоримся.— Очень умная кошка, — сообщил официант. — Не хотите взять домой? Это бесплатно. Надо только бумаги оформить.— У меня нет дома."Мрррм?" — оглянулась на меня Синеглазка.Том ушёл, а я рассказала Марлене, что в "Кроличьей норе" ко мне дважды пристал пьяный хам.Подруга зашипела не хуже кошки, мне даже почудилось, что лаковые ногти на её руках удлинились и заострились. Может, среди предков Марлены водились оборотни?— Говорили, солидное место! — кипятилась она. — Нет, всякое, конечно, бывает. Но чтобы аж выводить пришлось... Тут тебе не Татур, народ с понятием. Твой-то куда глядел? Ты же роскошного парня подцепила! Я видела, как вы обнимались. Ещё порадовалась за тебя. Думала, ты с ним и уехала.Странно, но при этих словах я не испытала привычного желания спрятаться под стол: как же, кто-то видел моё непристойное поведение и говорит об этом во весь голос!Может, потому что другие эмоции оказались сильнее.Среди них была даже одна хорошая: отрадно узнать, Марлена всё-таки не бросила меня и подходила проверить, всё ли в порядке, — только я, увлечённая Мэтом, её не заметила.— Слушай, Симона, ты уверена, что второй раз к тебе подвалил тот же самый тип?Нет, я совсем не была уверена. Второго приставалу я толком и не видела. Но  маловероятно, чтобы к скромной девушке в скромном платье, которая сидит у стенки и никого не трогает, за короткое время проявили внимание сразу двое дурно воспитанных мужчин. Или нет?— Хорошо, что оба раза нашлось, кому вступиться, — заключила Марлена. — Водятся всё-таки в Джеландии настоящие мужики.Она мечтательно вздохнула — явно о своём.В следующую секунду в её глазах зажёгся огонёк жадного любопытства:— Так что там за "Свадьба на концерте"? Давай, признавайся! Это же сын Талхара, который нам собеседование устраивал, да? У вас всё серьёзно? А ты молчала!Я клятвенно уверила, что инцидент в клубе — недоразумение чистой воды. Стычка пьяных петухов.— А я думала, на свадьбе погуляю, — расстроилась Марлена.В утешение она заказала себе кусочек торта "Топтыжка на снегу". Шоколадный бисквит, густой слой сметанного крема, посыпанного сахарной пудрой, а поверх — выразительные отпечатки кошачьих лап.— Это точно формочка такая? — уточнила Марлена у Тома, с подозрением косясь то на торт, то на Синеглазку. Моя хвостатая сотрапезница всё так же с упоением трудилась над розовым шариком мороженого, только язычок мелькал. — Кошки у вас тут не топтались?— Что вы, у нас всё стерильно!Марлена попробовала, прислушалась к своим ощущениями, попробовала ещё — и вскоре от торта не осталось даже кошачьих следов. А подруга наконец призналась, что хотела видеть меня не только для разговоров о приключениях в "Кроличьей норе".— Тут такое дело. На злоперерабатывающием заводе будет экскурсия для прессы. Я случайно узнала. Позвонила им и договорилась, чтобы нас тоже пригласили. Хочу разворот под это дело отдать.— Думаешь, читателям будет интересно? — удивилась я. — Ты же сама говорила, наша аудитория — простые татурские переселенцы.— А это смотря как подать. Напирай больше на внешнее — условия труда, столовая там, комната отдыха. И зарплату, зарплату не забудь! Баек каких-нибудь из истории приплети. Ты же этой лабуды много знаешь.— Постой-постой. Ты хочешь, чтобы я туда пошла?— А кто ещё? Ты же мой лучший автор! Даже друзья Харальда тебя хвалят, а они знаешь, какие придирчивые? Тут же нужна конфетка, а ты сможешь! — тон у Марлены стал восторженно-подхалимским. — Если заводу понравится, они заключат с нами договор на информационное обслуживание, и проблема финансирования будет решена! Я тебе премию выпишу.Мы с Синеглазкой доели мороженое, и я отдала ей вазочку — вылизывать.— А почему ты сама не пойдёшь, если это так важно?— Понимаешь, мне надо на фестиваль корнеплодов. Капуста, репа, баклажаны, песни и пляски… Человек полосу заказал, наличными платит. Немного, да, но это живые деньги! Лучше карась в руках, чем лосось в море.— То есть ты за карасём, а я за лососем?— Сечёшь! — Марлена сделала вид, что не заметила иронии. — Завод никак нельзя упускать. Это же большой концерн! Даймеры! Седьмая строчка в списке первых семей. Если мы перед ними засветимся… У-у! Что там твой Вечи Талхар? Букашка! А Даймеры — это сила!..Марлена говорила что-то ещё, но у меня в голове огненными буквами пульсировало: "Даймеры" — и я уже знала, что соглашусь.Пусть это случайное совпадение. Насмешка судьбы.Но для чего-то же ей понадобилось смеяться надо мной именно так? Я просто обязана выяснить — для чего.Подписаться на автора

Глава 19. Добро и зло

Журналистов было человек двадцать — вместе со светописателями и операторами кинохроникальных аппаратов. Женщин, не считая меня, три штуки. Две дамы в годах болтали, как старые приятельницы. Одна, высокая, черноволосая, худая и суетливая, без конца на всех шикала. Другая, низкорослая, широкая, в связках дикарских бус