сверху «хищника» и нос уже смотрит на юг, это нервирует, хочется большей определенности. Лево-право, верх-низ я различаю, но так чтобы повернув чуть налево и немного вверх оказаться непонятно где, такое со мной впервые.
Но похоже что и сидящий за штурвалом черного истребителя летчик тоже не понимает моих действий, я чётко вижу что он пытается в упреждение, но каждый раз оказывается не там где надо. То есть, я хочу резко отвернуть вправо с уходом вниз, — туда он и метит по итогу, а ухожу почему-то вверх и дальше винтом налево.
Где-то за спиной сухо щелкают выстрелы, но шанс не то что повредить что-то важное чужому самолету, но и просто попасть в него — минимальный. Он как приведение носится по небу, тут взгляд-то не задержать, не то что в прицел поймать.
После очередного сумасшедшего кульбита мне становится так плохо, что я уже совсем хорошо понимаю что высший пилотаж не для меня, но вопреки всему снова ухожу в штопор.
Сложно, тошнит, в глазах пятна, болит голова, но раза после пятого ухода с линии огня я, кажется, начинаю кое что понимать. Штурвал всё так же страшен, но какие-то элементарные вещи доходят.
Ещё один кульбит, небо с землей вперемешку, и чёрный самолет с крестами уходит. Скорее всего топливо на исходе, он же не специально меня поджидал.
Выдыхаю, и наконец в облака. Подъём необычно долгий, особенно это ощущается после непривычной скорости. Видимости ноль, тысяча двести метров, слежу за горизонтом и уровнем топлива. Если верить датчику, спалить мы успели больше половины всего что было. И вроде стычка-то совсем коротенькая, ну сколько, — минут пять, может быть семь. Но уровень продолжает падать.
Неужели бак пробили? — приходит запоздалая мысль, но даже если и так, проверить нет никакой возможности, нужно садится.
Толкаю штурвал вниз, сначала плавно, потом от души. Чем раньше посадим самолет и заделаем пробоину, тем лучше.
Облака несколько раз меняют цвет и плотность, но в итоге всё же отступают.
Внизу голая степь, даже спрятаться негде, пролетай кто-нибудь поблизости, заметят, как пить дать. Но главное сейчас остановить утечку, поэтому долго не рассуждаю и плюхаюсь на землю. Выбег у машины небольшой, даже учитывая что тормоза мы полностью до ума и не довели.
Самолёт ещё не остановился, а я уже на крыле. Андрей не поймёт в чем дело, головой вертит, ружьем крутит и никак ремень отстегнуть не может.
Бак снизу, а из него струйка, уверенная такая, фонтанчиком.
Вот ведь, тоже мне, истребитель! Хоть бы прикрыли чем, бак всё же! Как там немцы говорили? Рус-фанер?
Ничего чем можно было бы заткнуть дырку под рукой не было, кроме самой руки, соответственно. Пальцем и заткнул.
Сколько могло утечь? Уровень в баке, который со стрелкой и четырьмя делениями, точность такую себе имеет, сильно относительную, но на ноль стрелка не встала когда смотрел, значит что-то да осталось.
Наконец справившись с неподатливым ремнём, на «волю» выпрыгнул Андрей. Долго искал чем бы заткнуть отверстие, и нашел таки аккуратный деревянный чопик.
— Сколько осталось? — скривившись будто от зубной боли, спросил он.
— Не знаю. Но не так много, как хотелось бы… — ещё на адреналине после воздушной баталии — если так можно назвать произошедшее, я поначалу не совсем трезво оценивал масштаб трагедии, и только когда мандраж сошёл, оценил ситуацию.
Сливать бензин не стали, в горловину соломинку сунули, ну и установили что осталось там не больше тридцати литров. А это, мягко выражаясь, — швах. Ни туда, ни сюда. Вернуться на корабль чтобы, не хватит, о станице можно и не вспоминать. Как ни крути, а дело труба. Совсем плохое дело. Опять же, с курса сбились, в облаках летели не пойми куда, и здесь никаких ориентиров, степь кругом, да ковыль. Вариант есть конечно, лететь по компасу к берегу моря, а там уже по рельефу смотреть, с картой сравнивать. Но это тоже бензин, которого у нас не так чтобы и много.
— И как теперь? — с той же кислой миной на лице, Андрей трижды перекрестился. Если не знать деталей, выглядит он как самый настоящий поп. Зарос, обородовел, взгляд такой, не знаю, специфический. Ну вылитый священник. Креста только на пузе не хватает.
Торчать на месте не вариант, скорее всего черный истребитель дозаправится и вернётся, поэтому отсюда надо валить, и причём не задерживаясь.
— Полетим до моря, там сориентируемся, и попробуем обратно к лагерю.
Вода источник жизни. Без воды никуда. Шанс вернуться в станицу еще есть, пусть и призрачный, но идти нужно всё равно вдоль реки, иначе никак.
— Прямо сейчас? — удивился Андрей, и услышав подтверждение, ещё несколько раз осенил себя знамением.
Определив стороны света по компасу, я выбрал направление и поднял машину в воздух. После тех кульбитов что со страху насовершал, «рулить» было гораздо проще. Даже двигатель пару раз глушил, для экономии. А когда берег увидел, то и спланировал аккуратно.
— Двадцать три минуты чистого времени работы мотора! — объявил ответственный за подсчеты напарник.
Ну вот, минут на сорок полета ещё хватит. То есть километров сто пятьдесят в любую сторону.
Открыли карту. Долго соображали что и где, а когда определились, совсем приуныли.
До корабля почти пятьсот, до лагеря четыреста. Что так, что эдак, а идти замучаешься. Притом расстояния эти если напрямую, но так нельзя, заплутаем, поэтому по бережку топать придется, а это ещё дольше. Да и что нам там делать?
В общем, вариант один, домой возвращаться. На сколько бензина хватит полетаем, а там ножками, авось к зиме и поспеем.
Рассиживаться не стали, определились с направлением и полетели. Сначала так же вдоль моря, а потом напрямую в сторону Урала. Можно было сразу напрямки рвануть, быстрее бы было, но я решил посмотреть на то место где эскадру бомбили, мало ли, вдруг тоже перенос. Там горы, есть даже достаточно приличные, если специально не искать, случайно наткнуться шансов практически никаких. Ну а нам чего, всё одно пешком полторы тысячи вёрст махать, так что лишние полста километров погоды не сделают.
От места взлёта до точки всего сорок километров по карте, и когда я увидел внизу остовы кораблей, практически не удивился. С виду, правда, все «мёртвые», особенно если сравнивать с авианосцем, — типичные утопленники.
Рельеф не самый простой, но местечко для нашего миниатюрного истребителя нашлось. Приземлились, огляделись, и вооружившись винтовками, двинулись на осмотр трофеев.
— Даже если нет ничего пригодного, тут железа хренова гора! — уже не крестясь, подпрыгивал от нетерпения Андрей. Да