тем, что она служит ядром, вокруг которого происходит этническая консолидация. Эта этноконсолидационная функция имеет еще один немаловажный аспект: выступая в качестве такого ядра, эта структура, вся потестарно-политическая надстройка общества в целом в свою очередь воздействует на этнический процесс, в немалой степени определяя его характер и результаты. Иными словами, характер этнического процесса и формирующейся в его итоге этнической общности оказывается тесно связан с характером потестарно-политической организации общества.
Эта организация может быть ориентирована, с одной стороны, преимущественно на сохранение замкнутого характера данной этнической общности, ее автаркичности. Примером подобной ориентации потестарной структуры могут служить так называемые сегментные общества, представляющие системы сегментных линиджей и исследованные в основном британскими антропологами на африканских материалах в 30-50-х годах нашего столетия[350], даже если иметь в виду, что в, так сказать, чистом виде сегментная система — скорее теоретическая абстракция[351].
На другом полюсе оказываются общественные организмы предклассовой стадии развития, когда по хорошо всем известному определению Ф. Энгельса, «война и организация для войны становятся… регулярными функциями народной жизни»[352]. И в еще большей степени — общества раннеклассовые, для которых вообще характерна объективная тенденция к расширению хозяйственной системы до размеров, оптимальных при данном уровне развития производительных сил. Кстати, именно это чисто стадиальное различие есть причина того, что раннеполитические структуры несравненно реже потестарных бывали автаркически ориентированы.
Между этими полюсами существовало множество промежуточных вариантов-такие, например, как алурские этнопотестарные общности по обе стороны угандийско-заирской границы, послужившие Э. Саутхоллу фактической основой для выработки концепции «сегментного государства», развивавшей далее теорию сегментного общества.
При наиболее рыхлой из перечисленных потестарных структур — системе сегментных агнатных линиджей (нуэры) — роль потестарной надстройки сводилась главным образом к тому, что она, будучи выражена в категориях родственных отношений, тем самым способствовала осознанию родственной связи между разными линиджами различного уровня, а тем самым — зарождению начальных и весьма слабых форм общенуэрского этнического самосознания.
У алуров можно наблюдать уже смесь агнатных линиджей и определенных форм отделенной от последних потестарной структуры. В данном случае значительно облегчается ассимиляция иноэтничных элементов, которые включаются в линиджи алуров[353], а значит, такая потестарная организация обнаруживает и значительно большую способность к расширению границ ЭСО нежели нуэрская. Однако потестарная структура такого типа еще слаба, и это приводит к тому, что по мере удаления от центра возникает своего рода потестарно-социальная и этническая непрерывность, когда отсутствуют четко выраженные границы между разными ЭСО, а их пограничные группы могут одновременно принадлежать к разным этническим общностям[354].
Представляется возможным предположить, что потестарная организация алуров была переходным вариантом к той форме организации, которая в литературе последних полутора десятилетий получила название «вождество» и рассматривается как промежуточный этап от общества чисто родового к собственно государственной организации[355].
Здесь, по-видимому, небезынтересно добавить, что структура правящих линиджей алуров в определенной степени приближается к той форме, которую в англо-американской литературе принято обозначать терминами «ветвь» (ramage) или «конический клан»[356]. Под этими терминами, предложенными соответственно Р. Ферсом и П. Кирхгоффом[357], имеется в виду такая структура, в которой статус и права отдельного индивида и целых групп определяются при однолинейном счете родства, как функция родственной близости и генеалогического старшинства по отношению к предку-основателю и линии его прямых потомков, которая считается старшей. Или, по определению М. Салинса, это — «неэкзогамная, внутренне стратифицированная однолинейная… генеалогическая группа. Расстояние от старшей линии потомков общего предка служит критерием стратификации»[358]. Появление подобной формы организации означает начало расслоения общества и способствует ускоренному формированию вождеств[359]. К тому же, как отмечалось в литературе, конический клан очень изменчив и гибок при приспособлении к самым разнообразным условиям, в которых приходится существовать той или иной человеческой общности[360].
При наличии в общественной структуре конических кланов социальный организм ведет себя активнее, нежели при системе сегментных линиджей, он значительно подвижнее. Поэтому можно говорить об ускорении, интенсификации этнического процесса в таких ЭСО, о более быстром темпе изменения характера этнических общностей. Во всяком случае, как косвенное подтверждение такого предположения можно, по всей видимости, рассматривать результаты предпринятого американскими исследователями анализа 36 обществ Африки, Океании и обеих Америк с обсчетом данных по этнографии этих обществ на ЭВМ, показывающие заметное оживление внешних контактов вождеств в сравнении с аналогичными контактами обществ «эгалитарного» типа[361].
В своем крайнем проявлении потестарная или раннеполитическая структура, ориентированная на расширение этнопотестарного или этнополитического организма, вообще характерная для эпохи разложения родоплеменного строя и формирования раннеклассового общества, могла принять вид надстройки, этнически чуждой основной массе населения такого расширенного этнопотестарного или этнополитического образования. Так происходило в тех случаях, когда в роли потестарной или раннеполитической надстройки оказывалась целиком определенная этническая общность, точнее — этносоциальный организм.
Масштабы такой группы могли варьировать от микроэтнических, как это бывало, скажем, в тех случаях, когда неалурские группы «приглашали» в качестве правящего какой-то из алурских кланов[362], до целостного этносоциального организма, как это произошло, например, в доколониальной Руанде. Неизбежным последствием такого «наложения» становилась обычно более или менее прочная фиксация этнических границ средствами власти. Впрочем, ее результаты тоже бывали достаточно разными.
В Руанде этническая граница довольно быстро превратилась в кастовую, что, кстати, делало ее еще менее проницаемой. Однако эта кастовая граница, сочетаясь с допущением определенного участия земледельцев-хуту в административной системе, и особенно-в военных предприятиях правившей аристократии тутси, все же не препятствовала формированию у хуту сознания их принадлежности к некоему единому целому, т. е., иначе говоря, — к сложившемуся ЭСО баньяруанда[363].
В других случаях в таких расширенных ЭСО нередко сосуществовали две параллельные потестарно-политические структуры — в тех случаях, когда и поскольку на нижних уровнях управления сохранились такие структуры, принадлежавшие основной массе населения. Этот вариант представлен, например, многими другими обществами африканского Межозерья[364]. Но в обоих названных здесь случаях этнические процессы развивались по третьему из рассмотренных в свое время В.П. Алексеевым и Ю.В. Бромлеем типов взаимодействия, а именно — в виде синтеза этнических субстрата и суперстрата[365].
Но в той же Африке известен и еще один вариант фиксации этнических границ в рамках заданной потестарно-политической структуры. Речь идет о довольно распространенной в раннеклассовых обществах Западного и Центрального Судана практике создания сельскохозяйственных поселений из угнанного полона. Такого рода поселения обычно искусственно, административными средствами формировались как эндогамные общности. В итоге такие общности в конечном счете превращались в иноэтничные и совершенно чуждые окружавшей их этнической среде «вкрапления» и во многих случаях сохранили свой замкнутый характер чуть ли не до
