что-то о пространстве и давлении горячей воды, а я просто вдыхала твой запах. Ты бывал здесь. Тобой все еще был наполнен этот воздух.
В ванной она повернулась ко мне спиной, чтобы проверить свой телефон, и тут я что-то заметила. Что-то лежало в подвесном угловом зеркальном шкафчике. Но выяснить, что это за вещица, можно было, только запустив в него руку. Наверное, твоя жена наняла уборщиков, а они сработали недостаточно тщательно.
Я притворилась, будто проверяю лампочку — агент на меня даже не глядела — молниеносным движением сунула пальцы в шкафчик, вытащила маленький прямоугольный предмет и сунула его в сумочку. Блондинка взглянула на меня, но я прикрыла лицо дверцей шкафчика.
— Что ж, тут определенно есть над чем подумать. Наверное, я вернусь вместе с мужем. — Интересно, как его зовут? Пусть будет Гэри.
— Давайте я запишу ваши данные, чтобы мы могли с вами связаться. Напомните, пожалуйста, как вас зовут?
— Э… Лидия, — сказала я, вспомнив девчонку, с которой когда-то ходила в школу, бесстрашную проказницу, которая однажды вломилась в учительскую и украла коробку с печеньем. — Лидия Хаттон.
Она спросила мой адрес электронной почты, но я ответила, что у меня ее нет:
— Своего рода луддизм, ха-ха… — и выдала ей выдуманный телефонный номер; кому бы он ни принадлежал, им придется получать весь тот спам, который рассылают агенты по недвижимости, с домами, которые вчетверо дороже названного тобой бюджета и совершенно не соответствуют требованиям, которые были указаны.
— Я бы поторопилась с покупкой. Та пара, что была перед вами, проявила большой интерес, — заметила блондинка.
Интересно, как эти агенты по недвижимости умудряются так убедительно врать? Их этому учат или сразу набирают тех, кто уже умеет? Впрочем, я и сама научилась обманывать — это совсем несложно, если можно потерять слишком многое, сказав правду.
Выйдя на улицу, я ощутила жар и смущение, будто мне только что сошла с рук какая-то проделка. Едва агент — я тут же забыла ее имя — уехала, я остановилась на тротуаре и принялась выискивать в сумочке ту вещь, которую вытащила из шкафчика. Это оказалась пустая коробка из-под таблеток с рецептом на имя миссис Элинор Салливан.
Мне казалось, что я схожу с ума. Ты не был врачом, даже твое имя было не тем, которым ты представился, ты жил не там, где говорил. Твою жену звали Элинор. У меня в сумочке лежал ее рецепт.
Когда я приехала домой на такси, истратив почти все деньги, которые оставил Ник, дом, к моему облегчению, был тихим и темным. Перед отъездом, не доверяя себе, я убедилась, что ничего не включила. В доме Норы тоже было темно, и я не видела ее знакомой фигуры у окна. Возможно, она возилась в саду, хотя уже сгустились сумерки. На этот раз не было никакой странной музыки, и я сразу правильно ввела код сигнализации. Но в доме стояла просто ужасная духота — такая, что буквально было нечем дышать. Я подошла к регулятору, но он показывал девятнадцать градусов. Девятнадцать! Мне полагалось, наоборот, мерзнуть. Наверное, это все из-за беременности, влиявшей на гормоны. Сняв и куртку, и джемпер, и футболку, я осталась в одной лишь майке, обтягивавшей живот, прошла в студию и включила большой «Мак». Экран так засиял, что мне пришлось зажмуриться. Потом я начала искать название препарата, который принимала твоя жена. И быстро нашла, что это такое. Лекарство, прописываемое при различных формах психозов. Когда я это прочитала, меня начал бить озноб, несмотря на жару. О боже! О боже мой!
Мне нужно было срочно поговорить с кем-нибудь, рассказать о своей находке, о своем страхе. Не раздумывая, я схватила джемпер и направилась к входной двери. Наплевав в этот раз на правила, установленные Ником, я не надела куртку, не включила сигнализацию — идти было недалеко и ступила за порог с одним лишь ключом в кармане. Обжигающее прикосновение ледяного воздуха подстегнуло меня. Я бросилась через узкую дорогу, поглядев налево и направо, как всегда поучал меня Ник, и, на долю секунды потеряв равновесие на обледенелом участке, еле устояла на ногах. Представляю, что сказал бы Ник, если бы я снова упала.
Дотронувшись до двери Норы, я услышала какой-то шум. Совсем рядом, чуть дальше по дороге, возле развалин «Остролиста». Не то рычание, не то вой — наверное, какой-то зверь. Кожей чувствуя сгущающуюся темноту, я постучала. Ответа не было. Меня пробрала дрожь, и я ощутила приступ паники. Какой бред! Мне очень нужно поговорить, но не с Ником. Где же она? Я не знала, что Нора вообще выходит из дома, если не считать прогулок. В моей голове зародилось ужасное сомнение. Элинор. Нет, это невозможно.
Я вспомнила наш разговор перед первой прогулкой. Тогда Нора, кладя ключ под цветочный горшок, спросила, зачем я всегда включаю сигнализацию. Местные никогда не запирают двери — так говорил Гэвин, агент по недвижимости, когда мы впервые приехали сюда. Но Ник был иного мнения. Он установил самые дорогие замки, которые только можно было купить за деньги. Тогда я не задумывалась зачем. Чтобы не впускать людей или чтобы не выпускать меня? Убеждая себя в том, что хочу лишь кое-что проверить, я принялась ощупывать пространство под горшком, пачкаясь в земле, пока не наткнулась на ключ. Я вытащила его, поместила в замочную скважину, повернула и оказалась в доме Норы. Внутри было тихо. Я слышала собственное тяжелое дыхание и стук сердца.
— Нора?
Ни звука в ответ. И ни огонька. Да, следовало сразу же уйти, но что-то заставило меня остаться. Наверное, дело было в том, что соседка знала о моей жизни практически все, а я о ней — почти ничего. Она никогда не показывала мне фотографии мужа и не рассказывала о своей семье, о том, где выросла. А если она вернется домой и застанет здесь меня? Придется оправдываться тем, что мне примерещился в окнах «Плюща» свет, и я решила, что это воры. Было темно, и я осознала вдруг, насколько затхлый в доме воздух. Совсем не как в нашем, от которого при перестройке остались только стены. Возможно, купив сырую хижину подсобного рабочего, со всеми населяющими ее туберкулезными палочками, со всей плесенью, и превратив ее в блестящий «дворец» для среднего класса, мы совершили нечто постыдное. Что мы наделали? Зачем мы вообще сюда приехали?
Я вошла в гостиную. Все в ней кричало: «Вдова!» — будто Нора была лет на сорок старше, чем на самом деле. Очки для чтения,
