Его слова звучат безжизненно. Пусто.
— В «Козле» был пожар. Он сгорел целиком. — Он вздрагивает. — Я думал, ты погибла. Я думал, что потерял тебя.
Мои руки скользят по его шее, по челюсти, я притягиваю его еще ближе. И ужас от того, что он говорит, проникает в мой разум и разрастается у меня горле.
— О нет! Мне так жаль, Логан. Я пришла сюда к тебе — я не знала. Ты не потерял меня. Я здесь — я с тобой.
Я плачу, слезы текут по моему лицу вместе с дождем.
Логан открывает свои красивые карие глаза, и сверкающие капли воды цепляются за его тяжелые темные ресницы. Его голос твердый и уверенный.
— Я думаю о тебе.
У меня перехватывает дыхание.
— Правда?
Он убирает мои мокрые волосы назад, его лоб все еще прижат к моему.
— Все время.
Логан гладит меня по щеке.
— Ты мне нравишься.
А потом я плачу и улыбаюсь одновременно.
— Я так ждала, что ты это скажешь.
Он проводит большим пальцем по моей нижней губе и смотрит мне в глаза.
— Я тоже это чувствую, милая Элли.
— Ты чувствуешь?
Он кивает в мою сторону.
— Всегда. С самого начала.
Мои пальцы скользят по щетине на его челюсти, по подбородку, по шее — я просто хочу прикасаться к нему.
А потом — так нежно — Логан берет мое лицо в свои руки и целует меня. Сначала это шепот прикосновения, мягкое касание его губ. Я протягиваю руку и прижимаюсь к нему, целуя в ответ, ощущая его мягкие, полные губы, беря столько же, сколько и отдаю, наслаждаясь каждым ощущением. Я вздыхаю, когда чувствую прикосновение его языка. Медленный и изучающий, но твердый. Он скользит и щелкает, и внизу живота у меня все сжимается самым отчаянным, удивительным образом. Логан накрывает мою верхнюю губу своей, тихонько посасывая; затем, со вздохом, в котором чувствуется сожаление, он отстраняется.
Его руки скользят по моим волосам к плечам, по рукам, как будто он не может перестать прикасаться ко мне.
— Мы должны ехать во дворец. Твоя сестра…
— О боже, Лив! Она, должно быть, в ужасном состоянии.
Я самая плохая сестра на свете. Кто-то должен наконец сделать мне такую звезду на аллее славы.
— Я должна позвонить ей.
Логан поднимает нас обоих, все еще держа меня за руку, и ведет под дождем к своей машине на грязной подъездной дорожке.
— У меня есть телефон — позвоним ей по дороге.
Логан
Когда я возвращаю Элли во дворец, ее окружают слезы и объятия. Мы идем в желтую гостиную, потому что сама королева хочет удостовериться, что Элли жива и здорова. Генри и Сара тоже здесь, как и принц Николас и Оливия. Она хватает Элли в тот самый момент, когда мы входим, всхлипывая, а потом Элли тоже всхлипывает. И извиняется. Она рассказывает, что она вышла из «Козла» подышать свежим воздухом, ушла и заблудилась. Затем, несколько часов спустя, она просто случайно встретила меня на улице, когда я шел домой из больницы.
Это самая большая чушь, которую я когда-либо слышал. Это даже смешно… Но они все так счастливы, так рады, что она жива, что никто не сомневается.
Я не подтверждаю то, что она говорит; я остаюсь невозмутимым, нейтральным. Я не буду лгать Николасу — никогда. Есть разговор, который нам с ним нужно будет провести… но я не собираюсь устраивать его сегодня.
У меня другие планы — важные планы, — и мне не терпится приступить к ним.
Эти планы откладываются, когда королева требует вина. Альберт, дворецкий, протягивает мне бокал, и я беру его, присоединяясь к тосту, и выпиваю. Но это так странно: пить с этой группой важных людей, как будто я один из них. Как будто я принадлежу этой комнате, а не миру снаружи, наблюдая за дверью.
Я отбрасываю эту мысль в сторону, когда Элли звонит отцу в Нью-Йорк с телефона Оливии. Еще больше слез. Эрик Хэммонд приедет в гости через несколько дней, и теперь, когда Элли найдена, безумная, горькая спешка, чтобы добраться до Оливии, уже не нужна.
После того как Элли вешает трубку и бокалы с вином убраны, кажется, что пришло время расходиться. На сегодня хватит. Пора привести мои планы в действие.
Но они снова задерживаются.
Этого я не ожидал. Я думаю, никто не ожидал.
— Мы хотим пожениться, — говорит Генри королеве, держа Сару за руку.
Ее величество кивает.
— Да, конечно, я знаю. Но время пройдет быстро, и многое еще предстоит сделать.
— Нет. — Светловолосый принц качает головой. — Мы хотим пожениться сегодня вечером. Здесь… Сейчас.
Я не думаю, что когда-либо видел королеву смущенной. Я не думаю, что кто-либо когда-либо видел королеву смущенной или удивленной. Но сейчас два этих состояния сошлись.
— Что?
— Элли могла погибнуть, — говорит ей Генри ясным, спокойным голосом. Он все продумал; он знает, чего хочет, и он полон решимости это получить. — Мама с папой умерли молодыми, и единственным утешением было то, что они провели все эти годы вместе. Жизнь так коротка, бабушка. Все проходит так быстро. — Генри притягивает Сару ближе к себе. — Я больше не хочу тратить ни минуты жизни, не будучи мужем Сары.
— Никто больше не должен знать; это будет только для нас. Мы сохраним это в тайне, — предлагает леди Сара. — Конечно, у нас будут официальная церемония и прием, как и планировалось.
— Этот день будет трудным для нее, — объясняет Генри. — Она пройдет через это, потому что мы оба понимаем, что этого ждут, и там будет много беспокойства и тревоги. Но здесь, сейчас, будет только радость.
Сара наклоняется вперед, ее глаза умоляют.
— Пожалуйста, поймите, Ваше Величество.
И Генри добавляет:
— Пожалуйста, скажи да.
Она легко могла бы сказать «нет». Членам королевской семьи нужно разрешение королевы на вступление в брак — это закон. Устаревший, но все же закон.
Но я давно подозревал в королеве нечто такое, чего не замечали остальные: несмотря на ее стальную внешность, у Ее Величества, королевы Леноры Весско, есть слабое место. Оно может быть маленьким и скрытым… но оно есть.
Ее взгляд перемещается между Генри и Сарой, затем она кладет руки им на плечи.
— Это прекрасная идея. Очень романтично.
Она складывает руки перед собой.
— Кристофер, скажи архиепископу, что его услуги необходимы прямо сейчас. Не говори ему почему.
Кристофер кланяется и убегает, чтобы выполнить приказ. Королева снова переводит взгляд на леди Сару.
— Тебе понадобится платье.
