Книга Станешь моей победой - Викки Марино

Я, сука, не сплю толком, потому что постоянно думаю о тебе. Почему ты снова меня отталкиваешь? Неужели не видишь, что я тебя… Что я… Я не могу без тебя! Прошу, не отталкивай, не сейчас, малышка, — пробираясь под широкий спортивный топ, торможу у основания груди. Сейчас не стоит спешить. — Ты так прекрасна, — шепчу новенькой прямо в губы.

У меня начинается ломка. Сука, спазмом все тело сводит. Смотрю на свою принцессу и пиздец как прошибает. Сейчас она близко, дрожит в моих объятиях, но в то же время так далека. Мы как будто на качелях — то сближаемся, то отдаляемся. Надоело!

Блядь! Проще на скорости по встречке пролететь, чем добиться ее расположения.

Подаюсь вперед и врезаюсь в губы Ани жадным поцелуем, пуская ток по венам. Тихая становится моим кислородом, которого так не хватает. Моим спасательным кругом в бушующем океане. Моим лекарством от болезни. Моим наркотиком. Моей…

И я уже не просто ее целую, а будто трахаю этот манящий рот. Грубо, грязно, пошло, с причмокиванием. Мы одержимы, мы зависимы.

Убрав руку из-под свитера, ловлю хрупкую ладонь, которой Аня упирается мне в грудь, и прижимаю ее к изнывающему от желания члену. Через хлопковые треники стояк организует мне такую, блядь, «палатку», что никак не скрыть.

— Сожми его… Блядь, Тихая, просто сожми… — но все делаю сам. Накрыв ладонь новенькой своей, обхватываю член. — Дааа… — выдавливая протяжный стон, рычу.

Я, сука, рычу от кайфа. И принимаюсь двигать бедрами.

Ебать, докатился!

Дурея от возбуждения, которое, вероятно, сдавило мне мозг, вытесняя здравый смысл, набрасываюсь на Аню. Сильнее раздвигая стройные ножки, тупо вбиваюсь в нее ноющим стояком. Но даже от этого траха через слой одежды я могу словить яркие звезды.

— Хочу в тебя, Ань… Очень… — голос не то скрипит, не то хрипит. И я не знаю, как себя тормознуть. Когда похоть слепит и срывает предохранители, когда внутри саднит и печет, а в миллиметре от тебя раскрасневшаяся от смущения недотрога, далеко не до моральных принципов. Да я готов забрызгать кухню спермой лишь от того, как новенькая вздыхает между поцелуями. — Хочу…

Но кто сказал, что с Тихой будет просто? Знал же, что динамо-Аня кайф обломает. И зря надеялся на чудо.

— Я сказала хватит! — кричит новенькая так, что у меня закладывает уши и вся похоть встает на паузу. — Не стоило сюда приезжать. Знала же, что ничем хорошим эта поездка не закончится.

Замираю, тяжело дыша. В чувство прихожу не сразу. А когда очухиваюсь, соображаю, что сотворил полнейшую дичь. Но, блядь, когда Тихая рядом, я слетаю с катушек, словно пес с цепи срываюсь.

Аня лупит меня ладонями по груди, вынуждая отстраниться. Вырываясь, дергается с такой силой, что едва не валится со стола. Но я вовремя ловлю ее, не позволяя упасть.

— С меня довольно! — шипит новенькая со злостью, а у меня озноб летит по телу. — Довольно, Мирон… Довольно… — и, как обычно, сбегает.

Даю себе десять минут на передышку и бегу за ней.

Не отпущу…

_______________________

Глава 20

«Мы вместе. Мы рядом. Мы едины…»

Аня Т.

_______________________

Все, что происходит вокруг — лишь одна большая иллюзия.

Иллюзия и ничего более.

Мирон просто вскружил мне голову, желая заполучить еще одну галочку в послужном списке. Не стоит ему верить, а тем более — нельзя в него влюбляться.

«Поздновато спохватилась! — насмешливо шепчет внутренний голос».

Сломя голову бросаюсь вверх по лестнице. Не оборачиваясь, в темноте перепрыгиваю через ступени, крепко держась за перила. Не думала, что могу так быстро бегать. А в голове лишь одна мысль: «Надо быстрее, надо быстрее».

Лишь бы Мир не бросился следом… Лишь бы не догнал…

Сердце бешено колотится и, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди, пульс долбит в ушах, ноги дрожат. Я отчаянно пытаюсь взять себя в руки, но вместо этого меня охватывает всепоглощающее чувство безысходности. Боюсь представить, чем бы все закончилось, останься я с Мироном… Но правда в том, что за его глазами, за этой обворожительной улыбкой, за каждым его шагом, фразой и словом таится обычное сексуальное влечение. Интерес на один раз. А я не хочу быть его временной игрушкой.

На втором этаже ощупываю руками стены. Иду медленно, чтобы не споткнуться. А когда оказываюсь возле спальни, в которую меня поселили, вбегаю внутрь, быстро закрыв за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, закрываю глаза и тяжело дышу.

Вдох-выдох… Вдох-выдох…

Проходит несколько минут, прежде чем я успокаиваюсь. Чувствую себя так, как будто меня разобрали на части и собрали заново, перепутав главные детальки. В голове все еще пульсирует боль, но я стараюсь не обращать на нее внимания. Это пустяки по сравнению с тем, что происходит в груди.

«Я не могу без тебя…»

Почему-то именно на этих словах Мирона зацикливаюсь. В тот момент они звучали так искренне, что я практически поверила Савельеву. Но скольким девушкам он это говорил?

Обида застревает в горле, блокируя дыхательный процесс. Все тело адски трясет. Я не могу перестать думать о том, что между нами произошло: его руки на моей талии, дыхание на шее, давление пальцев на коже, горячие поцелуи… И это было так хорошо, так сладко, но в то же время мучительно.

«Прекрати, — приказываю себе. — Ты не должна думать об этом»!

Но я не робот… Не могу по щелчку пальцев отключать чувства.

Прислушиваясь к постороннему шуму, улавливаю приближающиеся шаги, которые с каждой секундой становятся отчетливее. Невольно вздрагиваю и замираю. Не знаю, чего ждать в дальнейшем. Сейчас я просто хочу забиться в угол, спрятаться и ничего не чувствовать.

— Дверь открой! — по деревянному полотну прилетает настолько мощный шлепок, что я рефлекторно отпрыгиваю в сторону. — Аня! — и, не дожидаясь ответа, Мирон с силой распахивает ее, врываясь в комнату как ураган. Следом щелкает замок. — Я не дам тебе уйти! — Савельев подходит ко мне вплотную, и я дергаюсь, когда мужская ладонь касается щеки. — Ты — моя одержимость, новенькая…

По спине пробегает холодок, тело покрывается потом. Лишившись дара речи, не нахожу, что сказать на это признание.

— Останься со мной, — с вибрациями в голосе шепчет Савельев.

— Мир, я не могу. Все это неправильно, понимаешь? — кусая щеку изнутри, с трудом выдавливаю слова.

— Если нас тянет друг к другу, нет смысла сопротивляться этому, — высунув кончик языка, Савельев пошло проводит им по моим губам. — Сладкая… Иди ко мне…

— Нет! — шарахаюсь тут же. — Мы не должны. Мы не можем. Нельзя… Нам нельзя быть