— Вроде никого. Но в дом я соваться не решился.
— Правильно, пропадать — так всем, — Остужев с некоторой натугой последовал за Антоном, а Байсакову пришлось помогать: сломать забор ему сейчас было легче, чем перелезть. — Держимся вместе. Если что — вместе и отступаем.
Но опасения были напрасны, волею судеб этот созданный в последний момент отступающим московским гарнизоном склад ускользнул от внимания и Колиньи, и французской разведки. Тихо, не зажигая света, друзья обошли небольшой дом. Собственно склад располагался в подвале. Тут имелись крепкие замки, но Байсаков расправился с ними без особых усилий. Внизу разожгли свечу и увидели некоторое количество французской формы разных родов войск, оружие и немного провианта: сухари да сало. Однако большего им было и не надо.
— Ешьте сперва вы, — приказал Остужев. — И наденьте форму, хоть немного французов запутаем. А я поднимусь наверх и покараулю. Неспокойно мне после визита этого Никанора.
Но в Сокольниках по-прежнему было тихо. Ранняя московская осень выдалась теплой, хотя ночевать в лесу без костра стало уже трудновато. Остужев сидел у окна в темноте, и старался сохранить бодрость, не поддаться дремоте. Но уж слишком много энергии было потрачено во время последнего боя. Немного еды — и Александр неминуемо уснет. К счастью, друзья это понимали, и очень скоро его пришел сменить Гаевский, от которого пахло невыносимо вкусно.
— Спускайся, пока Ванька все не прикончил, — одними губами произнес Антон. — И скажи, чтоб крепко не засыпал — я всю ночь не продержусь, тоже глаза слипаются.
Однако, как следует отдохнуть, не получилось. Все, что успел Остужев — переодеться и поесть. Но лишь только начал скидывать сапоги, чтобы немного поспать, как наверху грохнул выстрел. Пнув как следует продолжавшего спать Байсакова — а на легкий пинок тот бы и вовсе не отреагировал — Александр, пошатываясь, кинулся к лестнице. Наверху начиналась перестрелка, и кто-то уже бил топором, взламывая дверь.
— Антон! Ты цел?!
— Да, только надолго ли? — Гаевский привстал с пола, где заряжал пистолет, и выстрелил в окно. — Следили, наверное, за домом! А может, Никанор продал!
Принимать бой не имело смысла — со временем численность противника будет только увеличиваться. Дом, конечно же, окружен, но все еще темно, и есть шанс прорваться к лесу. Вот только оторваться от врагов на ватных от усталости ногах уже вряд ли получится. Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове Остужева. И он нашел слабый, но шанс.
— Поджигай дом! — приказал Александр поднявшемуся из подвала заспанному Байсакову, не забывшему, впрочем, заранее сложенный мешок с продуктами. — Быстрее, а потом кричи: «Пожар!», с твоим голосом и отсюда все Сокольники услышат!
— Там наверху солома была... — спросонок забормотал Иван, и отправился исполнять приказ.
Дверь рухнула. Остужев, пока экономя силы, просто выстрелил в темный проем. Кто-то истошно завопил, в ответ полетели пули. Гаевский выстрелил в глубину дома — нападавшие зашли и со двора. Схватив товарища за плечо, Александр потащил его на второй этаж, где уже мелькали первые сполохи разгоравшегося огня. Пока он помогал Ивану зажигать дом, Антон как мог, отстреливался от пытавшихся подняться по лестнице противников. К счастью, те под пули особенно не лезли, их явно завербовали среди местного ворья. Тем не менее, прямо сейчас сюда скакали и люди Колиньи, и мюратовские кавалеристы. Их из пары пистолетов не удержишь.
Кричать «Пожар!» Байсакову не пришлось: где-то рядом уже колотили в набат. И снова все повторилось, как в Лефортове — полураздетые мужики с ведрами, и в панике вытаскивающие детей на улицу бабы. Этого Остужев и добивался.
— Ну, пора! Ноги берегите!
Он первым выпрыгнул в горящее окно. Выпрыгнул неудачно — внизу какой-то бородач был готов поймать Александра прямо на саблю. Но уже в полете сам собой проснулся боец, и Остужев сумел отбить клинок ногой в сторону, чтобы тут же другой ногой раздробить челюсть бородача. Прокатившись по земле и одновременно вытащив из ножен французскую саблю, он несколькими взмахами прикончил троих нападавших и отогнал от окна остальных. Тут же мимо уха просвистела первая пуля.
— В темноту! — крикнул Александр оказавшимся рядом товарищам.
Гаевский помог подняться не бросившему мешок с провизией Ивану, и все трое, с саблями наголо, кинулись в толпу. Народ перед ними разбегался, но и темнота все плотнее укутывала беглецов. Когда Александр решил, что все уже кончено, из проулка прямо перед ними выбежали драгуны. Командир дал отрывистую команду, и выстроившиеся солдаты вскинули оружие.
— Ложись!
Остужев и сам собирался это крикнуть, но кто-то его опередил. В момент залпа друзья успели повалиться на землю. Сзади раздались истошные крики раненых — пули пролетели через всю улицу, не разбирая правых и виноватых.
— Лежи, Остужев, не вставай!
Что-то подсказало Александру, что следует послушаться, и он пригнул к земле голову озиравшегося Гаевского. Последовал ответный залп, не такой стройный, но достаточно точный, чтобы как следует проредить драгунский строй. Офицер снова что-то крикнул, драгуны сомкнулись было, но теперь по ним открыли беглый огонь с двух сторон, и французам пришлось отступить. Рядом с Остужевым упал на землю Никанор.
— Теперь вы мне верите? Я позвал всех, кого мог позвать, долго мы вас защищать не сможем. Надо отползти отсюда подальше, не вставайте!
Совет был стоящим: пули так и свистели у них над головами. По-пластунски они кое-как выбрались из зоны боевых действий, и Никанор быстро заговорил:
— Храм Василия Блаженного! Там вас ждут, и никто кроме меня, этого не знает! Пароль: «Что надо спрятать, спрячь сперва от солнца». Запомните хорошо! Вам нужен отец Григорий, если он еще жив. Спешите, но сделайте крюк через северные окраины, там должно быть безопаснее сейчас! Я должен вернуться к своим людям, — Никанор побежал назад, но оглянулся и крикнул: — Я вам верю, верьте и вы мне! Предмет не должен достаться никому!
С трудом волоча усталые ноги, товарищи направились к лесу, подальше от набиравшей силу перестрелки.
— Так что же, вот так и пойдем, куда этот Никанор сказал? — недовольно спросил Иван, поудобнее пристраивая на плече мешок. — Попадем, как кур в ощип, после всего-то...
— Мы уже куры в ощипе, Ваня, — Остужев решился. — Был бы Никанор враг, напал бы сейчас. Придется поверить, иного выбора нет. Бонапарт нас загнал. Теперь подобраться бы к Кремлю... Вот она где, пасть Льва.
— Хорошо, хоть переоделись, — отметил Антон. — Только почиститься надо, а то все в копоти, да в траве. А мне идея нравится — может быть, с Мари увидеться доведется?
— Кто о чем... — мрачно буркнул Байсаков. — Было бы только с Мари все хорошо.
Глава тринадцатая. Последний отблеск благородства генерала
1798 год
Увидеть предрассветные звезды прекрасно, так же как и вдохнуть свежий воздух. Гигантские силуэты пирамид, зловещая, и в то же время насмешливая морда древнего Сфинкса — все это сущие пустяки по сравнению со звездами.
