в виду.
Я перебираю подарок за подарком. Делегаты проявили заботу и подарили мне подарки, которые мне нужны, чтобы помочь справиться с холодом. Ботинки, пальто, меховая вещь, которая, видимо, надевается на голову, чтобы согреть её. Одежда для сна, которую я сжимаю с облегчением. «Больше никаких обнажённых визитов среди ночи, спасибо Соул». Они подарили мне игру под названием карты, и жена Малира, Садра, предложила показать пару вариаций игры в них. Я всегда любила игры во дворце. Мы с Оландоном часто играли. Было бы здорово привезти несколько новых игр моему брату. Взамен, я предложила Садре несколько игр, в которые мы играли с Оландоном. Несколько женщин проявили интерес к ним.
После того, как с подарками было покончено, я направилась к еде. Я двинулась к моим излюбленным грушам.
— Ты не можешь опять есть груши, — насмехается Санджей. — Не удивительно, что ты не растёшь. Это день рождения, и ты должна хорошенько набить желудок.
— Я не знаю, что собой представляет другая еда, — честно отвечаю я, хотя уверена, что буду продолжать есть груши, в любом случае.
В Осолисе мы не едим много мяса, а я обнаружила, что основная часть рациона Брум состоит именно из него.
Санджей поднимает взгляд на Романа, его рот — мрачная линия.
— Роман?
Роман берёт бразды правления. Заинтересовавшись его ролью в Осолисе, я вскоре узнала, что он отвечает за продовольственные ресурсы в Гласиуме. Хотя он и не министр. Может быть, он работает на министра продовольствия. Я откладываю эту запутанную мысль на потом.
Он готовит тарелку с набором угощений, размером на один укус. Я пробую их по очереди, собравшиеся смеются, когда мне не нравится еда, и радуются, когда нравится. После всего, мои щёки горят от смеха.
— Больше не надо, — говорю я. — Клянусь, я не могу съесть больше ни кусочка.
— Я был поражен, что ты съела половину из предложенного. Не понимаю, куда всё это влезло, — Роман смеётся и делает большой глоток из своего кубка.
Я заметила, что здесь большинство взрослых пьют ту же субстанцию. Их щёки непрестанно краснели, а движения становились всё более беспорядочными, как у Короля Джована несколько ночей назад. Голоса в комнате стали громкими и крикливыми. Я даже видела, как рука Малира исчезла под юбкой Садры, а раньше он никогда не выражал свою привязанность в обеденном зале.
Фиона и Жаклин сидят рядом со мной, напевая непристойную песню.
Аднан встает на стул, слегка покачиваясь. Я переживаю, что он упадёт, но остальные не кажутся озабоченными, так что я отмахиваюсь от этого.
— За Татуму, — кричит он.
Я смеюсь над громким звуком, который издает Аднан, которого я всегда находила тихоней.
— Она сказала звать её Олиной, дурак, — кричит кто-то сзади.
Аднан несколько раз похлопывает по воздуху.
— Это я и имел в виду. Я хочу с запозданием поздравить Олину с днём рождения! Поднимите свои бокалы.
Я смотрю вокруг, все поднимают свои кубки в воздух.
— У меня ничего нет, — кричу я через шум.
— Дайте женщине выпить! — рычит Малир под смех остальных, даже Рон слегка улыбнулся.
Роман впихивает мне в руку большой стакан с напитком. Несколько капель попадает на мои ботинки.
— О чём это я? — Аднан щурится, раскачиваясь на стуле.
— Чёрт возьми, закончи до ужина, мужчина, — кричит Жаклин.
Я хихикаю над оцепенением Аднана. Его брови расправляются, когда он вспоминает.
— Тост! За Олину. В её день рождения!
Его слова встречают аплодисментами, и все поднимают бокалы. Некоторые делают глоток, другие, как Санджей и Роман, выпивают чаши до дна. Я подношу стакан под вуаль и делаю большой глоток. Мои глаза распахиваются, когда жидкость обжигает горло. Мне с трудом удаётся не выплюнуть её. Я кашляю и хватаю ртом воздух. Брумы находят это уморительным. Комната наполняется смехом, и раздаётся звук открывающейся двери.
Фиона забирает у меня стакан и потирает мне спину. Я сгибаюсь пополам, кладя руки на колени.
— Вени. Что это за штука?
Я сплёвываю на пол.
Я поднимаюсь из согнутого положения и поворачиваюсь к остальным, всё ещё слегка покашливая. В комнате повисла тишина. Фиона нервно хихикает позади меня.
Я прослеживаю за взглядами и застываю при виде Короля и его советников в дверях. Седой мужчина, который, как я совсем недавно узнала, является отцом Аднана, выглядит весьма забавляющимся. Большинство из них улыбаются, но некоторые, под стать светловолосому мужчине с водянистыми глазами, смотрят на нас так, будто мы извалялись в грязи и мараем новый ковер.
Король возвышается над своими советниками, приподняв одну бровь.
Малир прочищает горло.
— Мы не думали, что это комната будет сегодня использоваться, мой Король. Мы сверились с секретарями. Мы немедленно уходим.
— Не беспокойтесь, — медленно говорит Король, его глаза прикованы к моей всё ещё хрипящей фигуре. — Что происходит? — спрашивает он.
— Мы празднуем день рождения Олины, — высказывается Аднан.
Его отец выглядит так, будто сейчас взорвётся от смеха, из него вырывается придушенный звук. Полагаю, Аднан обычно не пьёт из кубков.
Брови Короля поднимаются.
Что бы ни было в напитке, он начинает согревать мои внутренности. Мне теплее, чем было за все предыдущие месяцы. Должно быть, поэтому они пьют это.
— Продолжайте, — говорит Король, с дерзким жестом.
— Есть ещё кое-что, это не займёт много времени, — говорит Малир, кивая Рону, который выбегает из комнаты.
Я жду с любопытством. Некоторые гости с интересом шепчутся, но большинство, похоже, в курсе дела. Они подначивают друг друга и обмениваются улыбками. Я сажусь, затем встаю. Фиона хихикает надо мной, и я ухмыляюсь. Я люблю вечеринки в честь дня рождения!
— Ты знаешь, что подпрыгиваешь на носочках, когда взволнована? — смеясь, спрашивает Малир. — Я не видел тебя такой с момента, как Кед… — он обрывает фразу, когда Садра толкает его локтем в бок.
Нет времени на то, чтобы в комнате возникла неловкость от слов Малира. Рон возвращается в комнату, держа в руках большую коробку. Когда он ставит её на стол передо мной, я забываю о Короле и его советниках. Я забираюсь на стул, который только что освободила, и заглядываю в коробку.
Моё сердце тает. Мгновенно.
— Это маленькая собака, — шепотом говорю я, не сводя глаз с маленького шерстяного клубочка в коробке.
Он невыносимо милый. Несколько людей смеются.
— Щенок, — поправляет Рон.
— Он для меня? — мой голос немного дрожит на последнем слове.
— Это девочка, и да, она твоя, — говорит он.
Я сглатываю ком в горле и смотрю на красивое животное.
— Спасибо, — шепчу я. — Я люблю её.
Я спрыгиваю со стула, обнимаю Рона, а затем Малира. Он неловко
