Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
– Меня? Я Данила, – сообщил мальчишка. – А вот ты, должно быть, Сидорчук Егор Тимофеевич, да? Мне сказали, здоровенный, в ремнях и с маузером. Так это ты, что ли?
У борца революции глаза полезли на лоб.
– Ты откуда меня знаешь, пострел? – пробормотал он недоверчиво. – И маузер углядел, понимаешь!..
– Маузер не муха, издаля видать, – снисходительно растолковал мальчишка. – Так говори, Сидорчук ты или нет?
– Да, я это, – кивнул Егор Тимофеевич. – А ты сам-то кто таков будешь? Зачем я тебе нужен?
– Есть дело, – уверенно заявил Данила. – Только вперед говори, у тебя махорка есть? Без нее не скажу ничего.
– Вот это да! – возмутился Чуднов. – С виду форменная сопля, а рассуждает! Махру ему подавай! Да ты знаешь, кто мы такие?
– Прекрасно знаю. Из ГПУ вы, – строго произнес мальчишка. – Господи, помоги убежать, значит. Только без махры я говорить ничего не буду, даже не надейтесь. И вот еще что… Буденовку бы мне, а, товарищ Сидорчук?.. Со звездой!
– Вот тебе раз! – растерянно проговорил московский гость. – Да ты, брат, на ходу подметки режешь! Только мне любопытно, кто же тебя к нам подослал, нарисовал мой портрет?
– Человек один, – ответил Данила. – Он мне и еще кое-что дал. Для вас. Так как насчет курева-то?
– Василий, есть у тебя махра? – спросил Сидорчук, который был донельзя заинтригован происходящим. – Дай парню, раз ему так приспичило.
Чуднов поколебался, вытащил из кармана кисет, вручил его мальчишке и заявил:
– Так и быть, держи. А буденовку мы тебе дать не можем, потому что нету у нас. Поехали с нами в город, там договоримся.
– Ага, – деловито сказал Данила, пряча кисет за пазуху и доставая оттуда листок бумаги, сложенный вчетверо. – Поедем. Только письмо сразу прочитайте.
Сидорчук с недоумением взял протянутый листок, развернул и стал читать, шевеля губами.
Твердым почерком на листке было начертано:
«Егор! Нам обязательно надо поговорить с глазу на глаз. Жду вечером на заброшенной мельнице. Это в десяти километрах вниз по реке. Местные знают. Приходи один. Ради старой нашей дружбы. Я все объясню».
Сидорчук почувствовал, как по спине его будто прошелся морозец. Он невольно вскрикнул.
– А? Чего? – Чуднов сунул нос в письмо.
Сидорчук смял листок в пудовом кулаке, ошалелым взглядом повел по сторонам.
– Пацан где? – выдохнул он.
Но мальчишки уже и след простыл.
Глава 15
Мотор автомобиля урчал ровно, точно насытившийся зверь, и это обстоятельство заметно радовало невозмутимого Егорова. Он весело крутил рулевое колесо и зорко посматривал на дорогу, которая петляла так же часто, как река, вдоль которой она тянулась. Яркий свет фар то и дело выхватывал из темноты верхушки кустов, казавшиеся посеребренными. Тогда Егоров сбрасывал скорость и снова входил в поворот. Ночные бабочки огненными вспышками летели навстречу, бросались на переднее стекло и гибли десятками. Постепенно русло реки выровнялось, прямее сделалась и дорога, ехать стало веселее. Вскоре Сидорчук скомандовал остановиться, зажег фонарь и полез за картой, которую ему дал Черницкий.
Затея с мельницей категорически не понравилась начальнику районного отдела ГПУ.
– Западня это, Сидорчук! – сказал он без колебаний. – Учитывая, что тут вокруг тебя все эти дни творится, я нисколько в этом не сомневаюсь. Будешь дурак, если пойдешь туда один.
– Пойду, – упрямо сказал на это Сидорчук. – Тут совсем другое.
Объяснять Черницкому свои сомнения и надежды Егор Тимофеевич не собирался, хотя правоту в словах нового товарища видел. Опасность, разумеется, существовала, но она, по мнению Сидорчука, была ничтожна. Правильнее сказать, что он в нее не верил. Не хотел верить. С самого утра его охватило какое-то необычное волнение, да так и не отпускало в течение дня. Не мог же он рассказывать Черницкому и об этом тоже. Это касалось только его самого.
По карте до мельницы оставалось с полверсты, не больше. Сидорчук вылез из машины, одернул гимнастерку, поправил ремни, сумрачным, подозрительным взглядом огляделся по сторонам.
– Ждать здесь, – приказал он. – Только если услышите что-то – крики, значит, стрельбу в той стороне, – тогда выдвигайтесь. А так чтобы ни огня, ни звука, ясно? Нарушите, спрошу по всей строгости.
– А может, все-таки я с вами? – спросил Чуднов. – Сзади, потихонечку, а? Мало ли что за напасть там приготовлена.
– Я сказал – никаких! – грозно бросил Егор Тимофеевич. – Русских слов не понимаете? В письме сказано, чтобы один приходил. Так я и сделаю.
– Да ведь тебя подстрелить будет самое милое дело! – с осуждением сказал Чуднов. – Один в поле не воин.
– Я сейчас не воевать иду, – возразил Сидорчук и решительно хлопнул тяжелой ладонью по капоту. – Все! Закончили дискуссии! Каждый выполняет свою задачу. Подай-ка свет!
Он взял фонарь, повернулся, зашагал по дороге и быстро растворился в сгущающейся темноте. Вскоре Егор остался один. Над головой у него сверкали звезды, справа за камышами плескалась река, на противоположном берегу в зарослях тоскливо кричала сова. Волнение в душе Сидорчука нарастало. Он, как уж мог, пытался его унять, напоминал себе, что в жизни приходилось испытывать и не такое. Однако обмануть себя не удавалось. По правде говоря, такого с ним еще не было.
Он уже достаточно удалился от машины, когда в сумраке нарисовался сруб брошенной водяной мельницы. Словно измученный состарившийся человек, он склонился над заводью, над разрушенной плотиной, покосившимся треснувшим колесом, всматриваясь в черную мерцающую воду. Река журчала здесь совсем иначе. В эти звуки примешивалась какая-то тревожная нота. Не считая этого, тут было совсем тихо, и даже крик совы куда-то пропал.
Сидорчук шагнул на тропу, заросшую травой, чуть приблизился к мельнице и остановился. Когда-то сюда вела широкая накатанная дорога, потоком шли возы с зерном, с мукой, топотали кони, вели разговоры крестьяне. Все это было в прошлом.
Егору Тимофеевичу это дикое место не понравилось даже больше, чем монастырские развалины. Недаром же и народные поверья не жалуют мельницы, считают их местом сомнительным. Рядом с ними обитают водяные и прочая нечисть, ожидающая поживы. Но Сидорчук не собирался отступать ни перед людьми, ни перед нечистью.
– Взялся за гуж, не говори, что не дюж, – буркнул он себе под нос.
Егор осторожно подобрался к срубу мельницы и вошел в проем двери. В нос ему ударил запах гниющего дерева, водорослей, рыбьей чешуи и черт знает чего еще, но только не муки. Сидорчук споткнулся на пороге, зажег фонарь и поднял его над головой. Он успел увидеть расколотый напополам жернов, валяющийся на полу, разбитые лотки, накренившийся вал, узкую лестницу, ведущую на второй ярус, но больше ничего не разглядел.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
