Николаевич понял, что Белопашенцев решил устроить господам проверку на вшивость, как говорили солдаты на турецкой войне… Он оглядел тех, кого главный филер назвал начальством. Все отнеслись к реплике Ивана Захаровича спокойно. Люди бывалые и неробкие, они не собирались прятаться за спины нижних чинов. Это хорошо…
Арест решили произвести ранним утром. Все уже видно, а туман с реки позволит подобраться поближе. Арестная команда разошлась по своим делам. Лыков послал курьера с запиской к Сергею, чтобы был в три часа около гостиницы с оружием. Он немного мандражировал. Запасов – человек храбрый, сыщик это знал. Белопашенцев вроде такой же. Пристав Пржисецкий был на войне с японцами. А ротмистр Красновский? А полицмейстер со столоначальником? Ладно, решил сыщик, скоро поймем. Ждать осталось недолго.
Если бы он знал тогда, чем обернется попытка ареста, возможно, не был бы таким фаталистом. Но людям не дано предугадывать события…
Глава 12
Кровь и золото
Утро действительно выдалось туманным. В половине четвертого в начале Бороздинской улицы сошлись несколько человек. Синий от холода филер – ночью температура упала – доложил, клацая зубами:
– Однако, ваши высокоблагородия, туда проследовало шестеро.
– Какие еще шестеро, когда? – удивился Красновский.
– По виду фартовые. Мятые…[90] Полчаса назад примерно.
Ротмистр растерялся. Белопашенцев, стараясь сохранять спокойствие, продолжил расспрашивать топтуна. Тот сообщил, что в три часа утра мимо него прошли гуськом шесть корпусных мужиков. Они вывернули с Гилевской и двигались вдоль по Бороздинской. Как раз в ту сторону, где прятались эсеровские боевики. Филер не решился покинуть пост и проследить их. Мужики скрылись в густом тумане.
– Что делать будем? – спросил остальных Лыков.
– Давайте я схожу разведаю, – разумно предложил Азвестопуло.
– Валяй. В случае чего стреляй без раздумий, мы прибежим.
Сергей взвел маузер и зашагал к нужному дому. Вскоре он скрылся из виду. Статский советник выждал минуту и пошел за ним, жестом приглашая подчиненных следовать его примеру.
Он двигался бесшумно, всматриваясь в белую пелену. За ним россыпью тянулись в одной группе – Рупинский, Татауров и Пржисецкий, а в другой – Запасов, Красновский, Белопашенцев и четыре филера. Пройдя шагов пятьдесят, статский советник изменил диспозицию, приказав полицейским бежать по переулку к Исети. Следовало перекрыть противнику путь отступления на тот берег реки. С сыщиком остались лишь чины корпуса жандармов.
Только полицейские исчезли из виду, как впереди раздался выстрел. А потом началось! Пальба стояла такая, как будто воевала пехотная рота. Алексей Николаевич бегом ринулся на звуки – там же Сергей, и он один!
Нужный дом показался из тумана. Новенький, с иголочки, он как форт торчал посреди огромного пустыря; вокруг него не было даже забора. Поблизости Лыков увидел своего помощника. Тот грамотно укрывался за деревом и шмалял по окнам; оттуда ему отвечали несколько стволов. Вдруг с той стороны выскочили двое на велосипедах.
– Уйдут! – отчаянно крикнул грек. – Вот был их план – удрать на скорости!
Но в этот момент со стороны реки подбежали полицейские и дали залп, а следом другой. Один велосипедист упал лицом вниз, а второй, хромая, скрылся обратно в доме.
– Не упустим, – хлопнул помощника по плечу шеф. Тот повернул к нему разгоряченное лицо и огорошил:
– Этих – нет. А другие уже смылись. Я только что видел Графа Платова.
– Где? И точно это был он?
– Как есть! Нос картошкой, настоящий платирин! Вышел на крыльцо, за ним остальные. Ну я и выстрелил в него. Маузер сильный, мог достать.
– Достал?
Сергей сокрушенно выругался по-гречески, потом пояснил:
– Достал. Но не попал.
– Эх ты, мазила! – рассердился статский советник. – Учишь тебя, учишь… И где они сейчас, эти шестеро?
Прибежавшие жандармы вытянулись в цепь и тоже начали осыпать дом пулями. А два питерца ругались друг с другом. Азвестопуло, чуть не плача от досады, сказал:
– Смылись они. Пока вы там ползли как черепахи.
– Мы соблюдали тишину.
– Вот и прособлюдали. Видите, в нас стреляют два или три человека. Это Авдей с товарищами. А бандиты дали стрекача на край города. Там кусты, овраги, черт ногу сломит. Бой они не приняли, а эсеры сдерживают нас, не дают тех преследовать. Граф Платов ушел…
Алексей Николаевич подумал секунду и ответил:
– Так даже лучше.
– Лучше?
– Сам рассуди, Сергей. Мы шли против четверых и не взяли с собой сильный полицейский наряд. А нарвались на десятерых, считая бандитов. Дали бы они нам прикурить! Пусть фартовые драпают, мы возьмем их в следующий раз. Сейчас надо повязать Авдея с командой. Утри сопли и займись делом.
Пальба ненадолго стихла, и Рупинский крикнул:
– Сдавайтесь! Дом окружен, вам не уйти!
В ответ метко пущенная пуля пробила ему полу шинели. Полицмейстер охнул и укрылся за углом.
– Ну, идем, – спокойно скомандовал Алексей Николаевич и, пригнувшись, побежал к двери. За ним устремились всего двое: Азвестопуло и Белопашенцев. Зато остальные прикрыли их таким плотным огнем, что смельчаки благополучно достигли крыльца. Но стоило им ступить на него, как изнутри полетели заряды. Все трое укрылись у стены. Лыков осмотрел свою команду. У Сергея была сильно оцарапана рука, у Ивана Захаровича – шея, а самого статского советника чиркнуло по левому боку. Чуть не в сердце…
– Армию надо вызвать, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – У них патронов, как у собаки блох.
– Обойдемся сами, – упрямо ответил старший унтер-офицер и вытянул из кармана связку каких-то черных дисков.
– Они нужны живые! – попробовал остановить его питерец. Белопашенцев пояснил, вынимая спички:
– Это железнодорожные петарды, пять штук. Они из пороха. Взрыв не особо сильный, но жахнет будь здоров. Приготовьтесь.
И поднес огонь к фитилю.
Все трое уткнулись в стену, закрыв ладонями уши. И тут рвануло. Не дожидаясь, пока рассеется густой черный дым, Алексей Николаевич ворвался внутрь. Прямо у входа сидел на полу парень в тужурке с контр-погонами и ошалело смотрел перед собой. Товарищ Авдей собственной персоной, и притом контуженный! Другой лежал на полу, из головы его обильно вытекала кровь. А третий шевелился в углу. Он даже потянулся к лежавшему рядом пистолету, но Лыков ногой отбросил оружие в сторону. Все было кончено. Однако опытный сыщик первым делом разодрал на противнике рубаху и увидел именно то, чего опасался. На боевике был надет брезентовый пояс с карманами, из которых торчали динамитные патроны. К одному из них клямиром[91] для белья был прикреплен капсюль. Живая бомба!
– Ну-ка, Серега Сапер, разберись.
Азвестопуло подошел, наклонился и стал внимательно рассматривать заряды. Трогать их он не спешил. Вдруг Алексей Николаевич заметил, как в руке лежащего неведомо откуда взялись
