Мария позволит оставить Кроноса в цепях? Ее ненависть к нему не более, чем удобная маска, которую она снимет, когда возьмет контроль в свои руки.
— Я сумею справиться с женщиной, — недовольно обрубает Одинцов, но в его глазах проскакивает искра сомнения, и, если поднажать, я смогу обратить ее в пламя. — На Полигоне она останется в качестве моей гостьи, — с упором добавляет он.
— Твоей гостьи? — я скептически ухмыляюсь. — Мария достигла своих целей. Месть восторжествовала. Совет уничтожен, Кронос загнан в угол и лишен власти. Она обрела дочь и наконец-то свободна, но внезапно принимает решение остаться здесь. Рядом с заключенным под стражу мужем. Тебе не кажется это странным?
— К чему ты ведешь? — тень неуверенности пробегает по хмурому лицу генерала.
— Отдай приказ на расстрел Кроноса, и ты увидишь истинное лицо Марии Демори, — сдержанно отвечаю я.
— Нет, — резко бросает Одинцов и тоже поднимается. Его массивная туша огибает стол и твердой походкой направляется ко мне. — Быстрая смерть от пули — это слишком легко. Слишком просто. Он будет жить и страдать. В невыносимых условиях, обезумевший от ярости, растоптанный, преданный, больной и никчемный. Год, два, три, пять. Столько, сколько протянет. Ты действительно не понимаешь? — остановившись напротив, Одинцов буравит меня тяжелым взглядом. — Она хочет его агонии и страданий. Хочет наблюдать, как он медленно подыхает и молит о пощаде, как когда-то молила она сама. Даже твоя ненависть к Кроносу ничто по сравнению с тем адским пламенем, что сжигает Марию Демори. Не мешай ей отомстить ему так, как она считает нужным. Мария справится с этим лучше, чем ты.
— Если бы ее действиями руководила благородная жажда возмездия, финал игры был бы иным. И ты знаешь это не хуже меня, — выслушав возможно самую пламенную и длительную речь в жизни генерала, я медленно разворачиваюсь к нему спиной и больше не сказав ни слова, покидаю кабинет.
Одинцов не задерживает меня, не пытается возразить. Его молчание — негласное согласие с жестокой неприглядной правдой. Падение Кроноса не обеляет того, что совершали все мы, подчиняясь его приказам. Неважно как он умрет — быстро или медленно. В муках или в объятьях сумасшедшей жены. Сегодня или через десять лет. То, что создал его безумный извращённый мозг, продолжит свое существование.
Опустевшие ниши заполнятся и очень быстро. Выжженные пастбища вновь заселят матерые хищники и их жертвы, а новый миропорядок не будет милосерднее к слабым игрокам. Пока мир наводнен монстрами, жаждущими кровавых зрелищ и готовых за это платить, игра никогда не закончится.
Бойцы Гейба неотступно следуют за мной. Прикрывают со всех сторон, готовые в любой момент принять пулю за меня. Это не чрезмерные меры. Несмотря на достигнутое перемирие, бдительность и осторожность не помешают. Генерал — нестабильная величина, и он управляем. К сожалению, пока не мной. Но рано или поздно я перетяну расстановку сил в свою сторону. Для этого мне придется убрать с дороги Марию Демори. Столкновение наших интересов было делом времени, но точка невозврата пройдена уже сейчас. Я никогда ей не доверял и с самого начала знал, что она ведет свою игру, далекую от того, что Мари озвучила мне и генералу.
Ступая по черному снегу, я не замечаю ни резких порывов ледяного ветра, ни белой крупы, молотящей мне в лицо. Не слышу остаточных взрывов и треск полыхающих пожаров. Все мимо… Пепел, дым, смрад, оторванные снарядами части тел, изуродованные трупы, стоны раненых и снующие между ними медики, догорающая техника, осколки мин, багровые заледеневшие пятна крови.
Подняв голову, я завороженно смотрю на кроваво-красный закат, разливающий по небу алые предзнаменования грядущих сражений. Раскаленный огненный шар шипит, опускаясь в холодные морские воды. Медная дорожка, нарисованная остывающим светилом, поражает насыщенностью оттенков и четкостью линий. Ржавые гребешки закипевших волн стремительно несутся к берегам, чтобы разбиться о камни и утащить в пучину то, что выбросили ранее. Удар за ударом.
Это так прекрасно, что щемит где-то в области груди. Забытые полустёртые ощущения, в которых так хочется утонуть.
Стихия бушует, краски меркнут, сгущающая тьма зажигает звезды. Одну за другой, пока черное небо не окрашивается многоцветным сиянием. Невероятно… Я почти не дышу, наблюдая, как бледный полумесяц протягивает к земле серебряные нити, растекающиеся в притихших водах.
— Красиво, — выдыхает рядом Гейб.
Я не слышал, как он подошел. Так сильно залип. Задрав голову, батлер тоже зависает, рассматривая расползающуюся по небу радужную дымку.
— Я никогда раньше не видел северное сияние, но, признаться, тропические закаты мне нравятся больше. Холодно, пиздец, — поежившись, признается Гейб. — Когда отправляемся?
— Завтра, — отвечаю я. — Диана в порядке?
— Ну как сказать…, — размыто отзывается батлер и, перехватив мой тяжелый взгляд, поспешно добавляет. — Я доставил ее в твой коттедж. Как ты и просил, разделил с матерью. Ей это не понравилось. Рвалась сначала в двери, потом в окно. Пришлось выставить охрану в качестве живого ограждения. Сейчас вроде успокоилась, но все равно будь готов.
— Разберусь, — нахмурившись, бросаю я. — Как Мария?
— С этой дамочкой никаких проблем. Приняла душ и завалилась спать, вежливо попросив не будить до утра. В отличие от Дианы встречи с дочерью не требовала. Странная она, Бут. Вроде обычная баба, а у меня от нее мороз по коже. Меня Медея меньше напрягала, хотя я был уверен, что страшнее ведьмы не существует.
— Они сестры, — понимающе хмыкнув, сообщаю я. Гейб ошарашено молчит. — Родные. Одна кровь как никак.
— И один муж, — бормочет озадаченный батлер. — Ни хрена себе они гадюшник устроили. Переплелись все, как змеи. Одна еще и потомство оставила. Такое же ядовитое. Ты бы видел, как Диана на меня и моих парней кидалась. Я ду…
— Это защитная реакция, — перебиваю я, смерив Гейба предупреждающим взглядом. — Надеюсь, у тебя хватило ума не применять силу?
— Я не самоубийца, Бут.
Удовлетворенно кивнув, зрительно измеряю расстояние до места дислокации Дианы. Лечебный корпус находится ближе, но у меня нет ни малейшего желания тратить свое время на живучего сучонка.
— Проконтролируй, чтобы Эйнару обеспечили лучшее лечение, — без тени сомнения делегирую задачу Гейбу. — Предупреди врачей, что я с них шкуру живьем спущу, если парень умрет.
— Зачем? — батлер выглядит удивленным и даже не пытается скрыть свое недовольство. — На хрена его лечить? Пусть подыхает. Медикам есть кем заняться. Других раненых валом.
— Он нужен мне живым, — настаиваю тоном, не терпящим возражений, уточнений и домыслов. Мне уже пришлось отложить планы, связанные с Кроносом. Эйнар так легко не отделается и сто раз пожалеет, что не сдох сразу.
— Ладно, сделаю, — кивает Гейб.
До больничного корпуса мы доходим вместе,
