взглядом, император потребовал ручку и размашисто написал на последней странице: « Никакого Гольц-Достоевского! Слишком жирно примазываться драной немецкой семейке к знатной российской фамилии!».
Увидев это, я понял, что мне хана. На своих двоих из дома не выйду, а отправлюсь прямиком на погост. Скорее всего, в безымянную могилку. И чёрт меня дёрнул подобрать проклятущую книгу!
— Что побледнели? — ехидно поинтересовался Александр, ловко вертя ручку между пальцев. — Страшно? Раньше бояться надо было! Теперь поздно!
Неожиданно ручка прекратила свои акробатические трюки в руке самодержца, и Годунов дописал: « Барон Максим Кириллович Достоевский! И никак не иначе!»
Удивлённо-облегчённый вздох из груди всех присутствующих доставил императору явное удовольствие.
— Но… — первой подала голос Юлия. — Почему «Кириллович»? Максим не является сыном моего погибшего мужа. Должен же быть Оттович по всем понятиям.
— Должен, но не будет. Я так решил. Ты правильно поняла, графиня: Максим теперь имеет право на наследство Достоевских, раз записан на твоего мужа. Считай это моим наказанием за ваши с Ворониным выкрутасы за спиной Службы Безопасности. Да! Я в курсе всех их претензий. Но ничего! Ты всегда имела талант выкручиваться из любых сложных ситуаций. Справишься и на этот раз. На этом всё. Разговор окончен, а мне пора заняться более важными делами.
— А что делать мне? — растерянно спросил я, чувствуя себя полностью не в своей тарелке.
— То же, что и раньше, пока ещё Гольц. Все дела на тебя закрываются. Хотел подняться в Российской Империи? Поднимайся, но сам. Трамплинчик для этого я предоставил тебе сейчас знатный. Считай его и сохранённую жизнь моей платой за книгу. Всё в твоих руках, а ты в моих. Не забывай последнее ни на секунду. Но вот эту бумажку, — ткнул пальцем император в недавно завизированный документ, — я пока попридержу у себя и афишировать не буду. Есть на то свои соображения… Майор Филонов?
— Я!
— Всё слышал?
— Так точно!
— Раз «точно», то продолжай сотрудничество со всеми здесь находящимися, забыв прошлые недоразумения. Эта банда теперь на твоей совести.
— Есть!
— Савелий Тихонович?
— Слушаю, Ваше Императорское Величество! — вытянулся по стойке смирно полковник Воронин. — Вы помните меня по имени?
— Я помню всё. А полных кавалеров «Честь и слава» особенно хорошо. Смотрю, Дар возвращается? Пора опять становиться в ряды. На Рубежи отправлять не буду — «невеста» скучать начнёт. Да и мне ты здесь пригодишься больше. Завтра явиться в Генеральный Штаб для вступления в новую должность.
— Есть явиться!
— Ну и последнее… — не унимался разошедшийся император, с улыбкой посмотрев на Катю. — Какие игрушки нравятся больше всего такой очаровательной девушке? Или модными нарядами интересуешься?
— В последнее время, — ничуть не смутившись ответила она, — крупнокалиберные пулемёты по душе.
— Отличный выбор! Тогда, как получишь свою первую Печать, зачисляешься в Императорскую Военную Академию без конкурса и платы за учёбу. Там уж точно настреляешься.
— Извините, а прямо сейчас нельзя?
— Ох, и наглая молодёжь растёт! Одно слово — Достоевская! Печать вначале получи, торопыга! — беззлобно укорил её Алексанр и вышел из дома, прихватив книгу Кочующих Миров.
Вскоре его кортеж двинулся в сторону дворца, а мы стояли у ворот, не в силах выдавить из себя ни звука. Да уж! Подобного никто не ожидал. Даже Филонов.
— Думаю, что сейчас буду здесь лишним, — первым отмер он и суетливо удалился.
Мы же прошли обратно в дом. Расселись за столом, погружённые в свои мысли.
— Отвыкла я от него, — вздохнув, призналась Юлия. — Налетел вороном, придавил своей силищей. Специально придавил. Уверена. Теперь поди разбери, где плюхи, а где плюшки получили…
— А чего тут разбираться? — возразил я. — Что изменилось в плохую сторону? Я, наконец-то, легализовался. Признаться, достало врать. Ты хотела усыновить меня? Усыновила.
За наследство не волнуйся: претендовать на него однозначно не буду, ибо не моё. Савелий снова в родную стихию окунается, да ещё служить рядом с домом будет. Катя так вообще тебе денег кучу сэкономила, и будущее отличное у неё вырисовывается.
— Ты плохо знаешь Александра, Макс. Он ни плохим, ни тем более хорошим просто так не разбрасывается. А тут прямо дождь бриллиантовый на наши многострадальные головы пролился. Поверь, мы в какую-то непонятную игру втянуты. Все!
— Выйти из неё есть шансы? — поинтересовался Воронин.
— Нет, дорогой.
— Тогда будем играть и не ныть. Что ещё остаётся?
— Согласна! — радостно поддержала его Катя. — Это же такое приключение!
— Ты вообще молчи о сегодняшнем разговоре, — строго приказала ей мать. — Запомни! Был в гостях император. Приехал лично засвидетельствовать почтение геройским Достоевским и Ворониным. Поинтересовался самочувствием после инцидента с Дырой. Всё на этом!
— Даже Ане нельзя?
— Ей придётся. Прибавление в семействе, как-никак. Сама расскажу. И… Савелий. Пусть твои дети пока тоже в неведении остаются.
— Ты права. Пусть. Не будем их втягивать. Шампанского? Чего зря сидим, носы повесив?
— Водки что-то хочется, Сава. Разливай на всех.
— И на меня? — ехидненько поинтересовалась Екатерина. — Как боевому товарищу полагается.
— А тебе тренировка, негодница малолетняя! Если пролезла в Императорскую Военную Академию на халяву, то должна быть лучшей в ней! Доедай салат и в зал!
Такс проснулся ближе к вечеру. Как только Глаша сообщила мне об этом, то сразу же рванул к нему. Дух лежал на моей кровати, разбросав уши по перине и грустно глядя в никуда усталыми глазами. Увидев меня, он резко подскочил, завилял хвостом, как настоящий пёс, и через секунду материализовался у самого моего лица, опять-таки по-собачьи лизнув в щёку.
— Дружище! Рад тебя видеть! — подхватил я его тушку. — Как ты?
— Максимка! Вернулся! А я…
Неожиданно Такс обмяк, превратившись из энергичного пса в ватный валик.
— Отнеси… На кровать положи… Хочу последнее слово перед смертью сказать…
Я послушно исполнил просьбу, ожидая начала очередного представления.
— Макс… Максимушка, недолго мне осталось. Нет, я не жалуюсь, чувствуя близкое ощущение смерти. Жизнь маленькой одинокой собачки не идёт ни в какое сравнение со спасённой твоей и этих неблагодарных Достоевских.
— Почему неблагодарных? — удивился я.
— Голодом морят.
— Никто его не морит, — тут же опровергла наглый поклёп вошедшая Глашка. — Диету соблюдаем. Кто много жрёт, тот много срёт! Вначале всё, что хотел блохастый, несли. И в любом количестве. Но он же себя во время длительного сна не контролирует. Три лопаты дерьма вынесла и задолбалась здесь всё проветривать!
— Видишь, — замогильным голосом отозвался Такс. — Я для них обуза. Экономят на герое Дыр. Максимка… Прошу перед смертушкой немногого… Паштета, сметанки и пивка тёмненького… с рыбкой красненькой, конечно. Закажи грузовичок с ними. Хоть отправлюсь в последний путь довольным и сытым…
— Глаша, — попросил я служанку, — выйди, пожалуйста. У нас тут лечебные мероприятия намечаются.
— Ага, — согласилась она, — дело полезное. Только ты ему шкуру сильно не порти. Я её потом опилками набью и в гараже на полку поставлю. Будет как живой и даже лучше — молчаливый.
Как только Глафира вышла, то я тут же приподнял за шкирку болезного нашего и как следует встряхнул.
— Слышь, симулянт! Только вот мне не надо рассказывать, что бессмертный дух готов коньки откинуть! Какая рыбка с пивком⁈ Перестань изображать немощного калеку, давай по делу поговорим. А дела тут у нас серьёзные попёрли.
— Что опять? — закончив играть на публику, насторожился дух. — Я реально болею, вообще-то, поэтому сплю сутками. Когда тебя из Дыры вытолкнул, не полностью усвоив силу Лорда, вся энергетическая система вразнос пошла. Ещё денёк и восстановлюсь полностью. Но во сне из этого мира выпадаю хрен знает куда. Вводи в курс дела, раз кормить не хочешь.
— За спасение спасибо от всего сердца, — аккуратно положив его на подушку и погладив по голове, искренне поблагодарил я. — Накормлю от пуза и не раз. Но Глашка права: диета тебе сейчас не помешает. Она сама симбиотка и чувствует такие вещи хорошо.
— А я чувствую, что жрать хочу! Но давай сейчас о более скучных вещах.
— Сегодня у нас был император. Пришлось раскрыть тайну Меринберга.
— Сдурел, Макс? Теперь точно не накормишь. Грохнут.
— Вряд ли в ближайшем будущем. Ещё Александр Годунов сделал меня Достоевским. Не простым приживалой, а полноценным, хоть и баронский титул оставил.
— Странно… Откуда такая щедрость?
— Плата за книгу из Кочующих Миров.
— Где взял⁈ — снова оживился Такс. — Мы что, теперь богаты до жопы⁈
— Нет. Просто живы от головы до задницы: мне подобное больше нравится. Короче, стиль бытия поменялся кардинально. Готовься ко всяким другим неожиданностям. Они, уверен,
