сценарий у них похожий. Запах плода для многих грибов означает пищу. Он же — их половой феромон. Он же привлекает хищных грибков — их паразитов. Он же говорит многим бактериям, что тут есть, чем поживиться…
Таких «общественных» терпенов найдено уже больше полусотни. А есть и другие классы веществ. Представьте всё это в объёме. Налицо факт — единое сигнальное пространство экосистем. И общением тут дело отнюдь не ограничивается. Терпены жёстко управляют развитием большинства «травоядных»: многие насекомые без них просто не способны размножаться, превращаться и линять! Помните, мы говорили о биоценозе–организме?..
А теперь добавим последний штрих: вещества, столь необходимые для одних насекомых и грибков, столь же омерзительны или ядовиты для других. Вместе с феромонами растения выделяют массу «антиферомонов» — ингибиторов. Вдохнёшь такую прелесть, и никакой феромон уже не учуешь! Например, щелкуны, подышав ингибитором, не находят даже любимый корм, ползая буквально вокруг него.
И самый последний штришок: многие вещества растения выделяют только в ответ на повреждение. И на разные повреждения у них разные ответы!
Итого. Основа супербаланса, гиперравновесия в экосистеме — разные растения на одном пространстве. Агрометод защиты неизменно показывает: смесь сортов, сочетание разных видов по защитному эффекту превосходит все лучшие пестициды.
Рецепты
Весной радуйтесь заморозкам, летом — пеклу, осенью — ливням, зимой — стуже.
И хоро–ошее настрое–ение не поки–инет бо–олъше вас!
Другой важнейший фактор взаимной регуляции — ритмичные колебания погоды.
Иногда погода действует прямо: зима может заморозить, лето высушить, а весна вымочить под ноль. Но чаще климат влияет опосредованно. Кормовые растения могут закормить до отвала, а могут не дать почти ничего. Хищники и паразиты могут перезимовать плохо, а могут очень даже замечательно!
Всё это складывается в одну результирующую: численность «вегетарианцев» зависит от суммы погодных условий года. А год зависит в основном от активности Солнца. Это подтверждают самые разные исследования. Кажется, все, кто сравнивает графики численности и урожайности с графиками солнечной активности, находят их соответствие. Даже урожайность арбузов и дынь чётко колеблется по солнышку. Удивительно, что это до сих пор не стало обычной практикой фермеров: данные об активности Солнца общедоступны.
Яркий пример — многолетний анализ мышиных популяций в Ростовской области. Оказалось: мыши активно плодятся в прохладно–влажные годы, и так же активно вымирают в сухие и жаркие. Ритмика нашествия мышей параллельна ритмам Солнца: прохладное лето всегда бывает на третий год после солнечного минимума. Гибнут мыши и в сухие морозные зимы — от голода, и в мокрые вёсны — от болезней. В мокром марте 2005‑го огромная популяция вымерла за месяц, оставив 4%. Приход такой погоды тоже ритмичен, хотя и определяется другими циклами (чуть подробнее о них — в главке о погоде).
Разные насекомые по–разному переносят год: кому–то страшнее жара, кому–то мороз. Популяция растёт или худеет, и вслед за ней меняется численность хищников. Но разные хищники тоже по–разному переносят экстрим погоды. Кроме того, у многих из них десятки разных жертв. Не повезло с вредителем — годятся и его невредные родичи! В итоге всегда найдётся достаточно хищников, и вредители постоянно редеют по разным причинам.
Пример — кукурузный мотылёк на Кубани. В 1995‑м его гусениц извёл крохотный наездник габробракон (стр. 216), а в 2003‑м его яйца заразил другой наездник — упомянутый яйцеед трихограмма. В другие провальные годы он дружно мёр студёною зимой.
А теперь глянем в целом: никакой фактор не действует сам по себе. Погода и биохимия — две стороны одной саморегуляции.
Страдая от погодного экстрима, все организмы становятся более уязвимыми для фитонцидов, ингибиторов, разных токсинов и пестицидов, для паразитных микробов и грибов. Самцы теряют пыл, самки рожают хуже, личинки окукливаются неряшливо, куколки превращаются через силу, а те, кто из них вышел, бегают хромо и летают криво — лёгкая добыча для хищников.
В свою очередь, наевшись и нанюхавшись всякой гадости, живность ощутимее страдает от засухи, жары и мороза. А страдая, массово мрёт от болезней.
Исследования учёных ВИЗР[1] показали: все насекомые, как и мы с вами, всегда заражены несколькими видами грибков, бактерий и вирусов. Они и подкашивают популяцию в трудные годы. В естественной природе, кроме болезней, есть ещё хищники, и трудными получаются четыре года из пяти. А то и все пять. До весны доживают немногие «вредители», и численность первого поколения обычно проваливается.
Но вот, наконец, погода складывается просто идеально, растения выдают огромную биомассу — травоядная популяция вспыхивает сверх меры. Это другая крайность, и на неё свой кнут. Гормоны резко меняются: все жрут, как кадавры, растут, как бройлеры, психуют друг на дружку, бегают лениво и рожают мало, и в основном самцов. Тут же накрывает стресс, вспыхивают массовые болезни и бескормица.
Что такое, по сути, вспышка? Это популяция вредителя кормит хищников и удобряет почву.
Та же картина и у мышей, и у нас с вами, у грибков, и у бактерий в почве. У каждого вида своя выносливость. Например, корневые гнили — грибки рода фузариум — в целом более засухостойки, чем поедатели растительных остатков. Но и они привязаны к температуре и влажности. Каждый год разные виды гнилей занимают разные зоны в почвенном слое. Каждый год их состав разный: сыро — в шоке одни, сухо — другие. А кто в шоке, того проще отравить и съесть.
И особенно обостряются эти коллизии вокруг корешков. Грибов и бактерий тут на порядок больше, чем в окружающей почве. Через корневые волоски наружу хлещут потоки сахаров, кислот и витаминов. Оазис! Естественно, сюда же лезут и фузарии, и прочие паразитные грибы. Вопрос — кто кого. Пока оазис процветает, симбионты чётко держат оборону. Но если он «высох», паразиты начинают диктовать свои условия.
Год, погода, корм, хищники, паразиты, болезни — популяцию всё время бросает вверх–вниз. Что я забыл? Ах да: пестициды! Уж они–то должны ставить популяцию на уши!
Учёные нашего ВНИИ биозащиты прошерстили и просветили насквозь колорадского жука по всей Кубани. Оказалось: край оккупирован тремя разными популяциями колораки.
