Книга Не мой прекрасный принц - Надежда Швец

Хуже всего было от моих ощущений. Было отвратительно, мерзко из-за того, что он до того, как целовать меня, был с другой женщиной. Но, к сожалению, к этим тошнотворным чувствам примешивалось и другое — трепет, наслаждение. Все-таки, за одно мгновение невозможно погубить только вспыхнувшую влюбленность.

Лучше бы я просто его ненавидела и презирала!

Если бы не этот чертов алтарь у костра, то я могла бы стать самой счастливой этой ночью.

Вместо этого, казалось, воплотился мой самый страшный кошмар.

10 часть

Я не могла даже повернуться — тело Дагона надежно прижимало меня к каменным плитам пола, от которых тянуло холодом. Тихо застонав, я с трудом высвободила руку и отвесила хлесткую пощечину по морде орка, отчего он едва не подпрыгнул.

— Вставай, чудовище! — прошипела я, выползая из-под огромной туши.

Взгляд у него был расфокусирован, но было заметно, что шаманское варево более не имеет над ним силы.

Со стороны входа уже проникали первые, робкие лучи рассвета. Я же не могла поверить, что пережила эту ночь.

Мне все же удалось достучаться до орка, хоть и с трудом. Какая-то капля милосердия все-таки не позволила ему обесчестить меня. Но помучил он меня с лихвой — гладил и тискал, целовал и слюнявил, сволочь, пока наконец не уснул!

— Опять чудовище? — сонно откликнулся Дагон.

— Ты всегда был чудовищем! Им и останешься! — горячо вскликнула я, зажимая руками порванный лиф платья.

В душе горела такая ненависть, что хотелось ударить орка еще раз, но я не рискнула.

— Каталина, — медленно отозвался, обдумывая каждое слово, — еще вчера ты была настроена ко мне вполне благожелательно. Даже вполне нежно принимала поцелуи, а сегодня вновь напоминаешь пустынную волчицу.

Вспомнилась Сия, любимица Трагана. Милейшее, но злобное создание.

— Тебе показалось, — рявкнула в ответ. — Принял желаемое за действительное! На себя посмотри — варвар и язычник. Ты даже руки моей касаться не достоин.

Дагон криво усмехнулся, но на дне его глаз плескалось что-то горькое, неприятное.

— Хорошо. Раз не достоин, то дойдешь до дома пешком.

И я вновь поразилась тому, что вообще смогла ночью, в полном отчаяние, добраться до храма! Это было столь далеко, что мне еще в середине пути захотелось попроситься к орку на руки! Все-таки, добираться на сциталиусах было в разы быстрее.

Дагон шел быстро, размашисто, я едва поспевала за его широкими шагами, чувствуя себя при этом псиной, которая бежит за лошадью. К счастью, мне хватило ума не высказывать орку своих претензий и возмущений. Мне вообще не хотелось с ним говорить или видеть!

А еще меня очень возмущало то, что Дагон выглядел недовольным. Как он вообще посмел?

Стоило достигнуть стен дома, как Дагон гордо удалился в свои покои, а я осталась в одиночестве со своими гнетущими мыслями.

— О, духи! — воскликнула Ру, стремительно приблизившись ко мне из коридора. — Где вы были? И что с твоей одеждой?

Припомнил события ночи, я лишь горько ухмыльнулась, продолжая прижимать руками разорванное платье.

— Ужас! Надо привести тебя в порядок, скоро придут дети!

А я ведь и забыла, что теперь являюсь наставницей для маленьких орков.

Ру поволокла меня в купальню, причитая себе под нос что-то о дикости молодежи. Это вызвало у меня диковатый смешок. Ее народ совокупляется на глазах у всех, а еще что-то о дикости рассуждает!

Зеркало открыло для меня шокирующую, ужасную картину — вся моя шея, ключицы и отчасти плечи, были покрыты ярко-бордовыми, почти уходящими в черноту, следами.

— Боже, — выдохнула я. — Что это?

— Тебе лучше знать, — лукаво отозвалась орчиха. — Это ведь ты провела ночь с Домином неизвестно где.

Меня затрясло от ужаса. Неужели у орков ядовитая слюна? И их поцелуи оставляют такой след?

— Странно, — продолжала Ру. — Исельнир проводила с ним ночи после праздника Дерши, но никогда он таких следов не оставлял. Наверно, Риталек и правда перестарался с отваром.

— Я умру? — с ужасом обернулась к Ру. — Скажи честно, это смертельно?

Женщина громко рассмеялась, одаривая меня таким взглядом, будто я та еще идиотка.

— Если только от его страсти, — тут она спохватилась, будто что-то вспомнила. — У тебя ничего не болит? Хотя, стоишь ты не твердо. Давай, посмотрю.

Болело все тело — сон на каменном полу храма, да еще под весом Дагона, не мог пройти бесследно.

— А спину разомнешь? — с подозрением покосилась на Ру.

— Ох, как он тебя только не поломал, конечно.

Я скинула безнадежно испорченное платье, брезгливо отпихнула его ногой в дальний угол.

— Приляг на кушетку.

— Я постою.

— А как я тогда посмотрю тебя? Давай, принцесса, у меня тоже много дел. Надо проверить, чтобы не было разрывов.

Только теперь до меня дошло, что же именно хотела посмотреть Ру! Возмущение, перемешанное с отвращением, накатило на меня мощной волной.

— Даже не смей! — взвилась я. — Нет у меня разрывов!

— Не пререкайся. Я посмотрю и обработаю, чтобы не было воспалений.

— Ты не слышала?! Нет никаких разрывов!

— Это ты так думаешь. Анатомически орки все-таки крупнее людей, надо посмотреть…

Я вырвалась из хватки ее рук и отшатнулась к ближайшему углу, сверля орчиху злобным взглядом.

— Даже не подходи ко мне, Ру. Ничего я тебе посмотреть не дам.

Тяжко вздохнув, женщина от меня все-таки отстала. Она была уверена, что прошедшей ночью Дагону все-таки удалось меня обесчестить, а разуверять ее в этом я не стала.

Я так яростно натирала кожу мылом, желая смыть с себя помимо грязи еще и воспоминания о празднике, что в итоге тело почти скрипело от чистоты. Только вот отмыть с души то мерзостное, гадкое пятно, что оставил орк, не получилось.

Оглядев еще раз оставленные им пятна, я спрятала их за шелковым, темно-бордовым шарфиком, завязав его так, чтобы не сползал.

Перед глазами вновь встала картина — раскинутые ноги Арны и Дагон меж ними, всеобщее ликование и ободряющие смешки.

Желудок скрутил спазм, но сдержаться удалось.

Орки — дикари. Иса права, мне здесь не место.

Завтрак, проходивший в одиночестве, дал мне время на передышку. Хоть я и не смогла проглотить ни кусочка, зато тщательно обдумала свои дальнейшие действия.

Мальчишки ждали меня с нетерпением, а при моем появлении в глазах их засветилось мягким светом обожание. Забавно, что всего за один день мне удалось заслужить хорошее отношение у детей, а у взрослых лишь осуждение и упрек.

Сначала