глаз не поднимает. Не по нраву ей такой прикид, но ослушаться не смеет. Делает всё, что прикажу. На гордость и принципы наступает, а слушается беспрекословно. Но мне больше по нраву, когда она показывает зубки. Хотя видок того стоил. Короткий белый халатик до середины попы и чулки, прикреплённые к стрингам. Ради этого и подохнуть не жалко.
А мелкой не в кайф. Не привыкла к подобному, но так уж и быть. Я же "добрый" дядька. Долго мучать девчонку не стану.
— Можно я сниму это? — поправляет халат вокруг себя. Тянет вниз, я тяну её к себе.
— Рано. Я не поиграл.
Подхватываю под попу одной рукой. Сажаю на стиральную машинку. Раскрываю халат.
— Удачная была покупка, — усмехаюсь, зыря на прозрачное нижнее бельё.
— Рагнар… — сопротивляется.
— А как же ты собираешься лечить меня от пьянки, если на тебе не будет подходящего наряда.
— Кажется ты уже протрезвел.
Дерзит. Показывает зубки. И это мне нравится куда больше блядского трепья на ней. Нравится больше вымученной покорности. Заводит её характер. Ярость. Огонь в ведьминских глазах.
— Я протрезвею тогда, когда сам скажу, мелкая. А сейчас я жутко пьян, — кусаю сосок, через прозрачную ткань лифчика. Облизываю. Втягиваю в рот. Он твердеет под моим языком. Смеюсь с мгновенной реакции. Сука всегда чует своего кобеля, но эта течёт от одного касания. — Маленькая шлюшка. Так нравится ебло со мной?
— Нет. Это просто реакция тела, — вспыхивает дикой кошкой. Стонет. Царапает.
И вроде злит её отговорка. Толкает расхренячить головы всем яйценосным, подобравшимся к ней ближе чем на полметра. Но и захохотать тянет.
— Реакция? — повторяю. Хватаю за шею. Склоняюсь над опухшими, после моего члена губами. — И на многих у тебя такая реакция? Из-за скольких мужиков у тебя случался потоп между ног? — вспыхивает. Запинается. Не знает, что ответить. — Только я, мелкая. Уясни это наконец, — спускаю. Разворачиваю спиной к себе. Просовываю руку под жалкие три нитки и трахаю пальцами. Выгибается. Упирается попой в пах. — Во всём. Везде. Только я. И попробуй сказать ещё раз, что это тоже по работе.
— Тогда что? — сквозь стоны продолжает доставать вопросом. — Ты повторяешь, это не работа… аааааахъ. Ругаешь. Наказыв… как мне называть наши отношения.
Не знаю, что ответить и заставляю заглохнуть, сунув в рот пальцы с её смазкой. Хрен поймёшь, что творится. Но отпускать я не намерен.
25
Музыка оглушительно талдычит со всех сторон. Башка трещит после неё даже когда захожу в комнату на втором этаже и смотрю через прозрачное стекло на происходящее внизу.
Обдолбанный мусор с яйцами сидят на диванах и стульях. Смотрят, как стриптизёрши виляют жопами на сцене. Истекают слюнями, когда шлюхи трутся о трубу голыми сиськами, раздеваются в зале перед клиентами, трутся об их члены. Кого-то тянут в вип-комнату для привата, после которого последует трах. А может и без привата сразу перейдут в горизонтальное положение. Подобные "дополнительные услуги" не редкость в этом бизнесе. Всё зависит от размера кошелька клиента.
У входа охрана гонит пьяного в хлам мужика. Тот что-то кричит. Угрожает. В итоге остаётся на улице со сломанным носом.
— Прости, что заставил ждать. У меня в клубе аврал, — запыхавшись вбегает падаль. Бросает на стол толстый конверт с баблом и садится напротив. — Но ты мог бы и не звать. Деньги я отправил бы на счёт, как делал всегда.
— Думаешь я устраивал бы встречу ради твоей мелочи? — позади него возникают мои люди. Выходят из тени. Крыса быстро скукоживается. Бегает глазами. Врубается, разговор пойдёт серьёзный, не связанный с его долгом. — До меня дошли слухи, что ты ведёшь переговоры с испанцами.
Поджигаю сигарету, а тот вскакивает, будто под задницей его костёр развели. Белый хватает падаль за шкирку и возвращает на место. Ворон приставил пушку к крысиной морде.
— Рагнар, клянусь, я не…
— Собираешься кинуть меня? Не хорошо это, Верт. Ой, как не хорошо. Причём для тебя. Забыл, кто тебя из говна вытащил?
— Это просто слухи, — дрожит. Обливается собственным потом. За шкуру свою дешёвую боится. — Ты… Ты же знаешь, я бы никогда не сделал так. Не подставил бы тебя. Я ж, столько сделал ради дела.
Поднимает руки. Сдается гниль. Показывает, что безоружен. Падает на колени. Трус.
Усмехаюсь.
Нормальных соперников перебили? Вырезали до моего прихода? Кругом одни слизняки с поджатыми членами. Никакой закалки. Характера. Стали. Об таких жалко руки марать, не то что пули тратить. Прирезать только и собакам на съедение.
— Не подставил бы, говоришь?
— Да, да, — трясёт головой. На экране включают запись, после чего он резко перестаёт.
"Переговоры" на которых испанцы с Вертом условились списать меня с дел. Снято с несколько камер. Во всех ракурсах. Порнуха отменная. На разносторонюю публику.
Шестеро мужиков и двадцать шлюх облипают их. Ищут куда пизду сунуть.
У одного старого толстосума блондинка лижет член. Вторая на четвереньки встала. Под слюнявый рот подставляет буфера. Не хилые. Четвёртый размер. И пальцами себя трахает.
На заднем плане рыжая скачет на втором старике, а подруга толкает ей в задний проход резиновый хуй. Третья с другой стороны пошла. Задницей к лицу старика и игрушку в себя толкает. Тот вылизывает её, а блевать тянет меня. В растраханную чужими членами пизду язык суёт.
Камера смещается. Крыса стыдится, как девчонка перед первым сексом. Дёргается, когда его показывают крупным планом. Хочет разбить телек. Скрыть минуту "своей славы", но прекращает попытки, получив две пули в обе колени. Воёт. Орёт.
Зря бесится. Нормально же отжёг. Трахал шлюху, пока белобрысый итальяшка трахал его самого.
Короче трутся. Ебутся между собой. Ничего нового и интересного, пока оргия не заканчивается. Дальше мудилы уже сели за стол и переговаривли, как будут от меня избавляться.
Хорошо продумали, гады. Грохнуть, когда буду в одном из своих клубов. Подложить взрывчатку и разнести на предстоящей вечеринке. Разорвать в клочья. Разбросать куски по разным местам. Правильно. По другому от меня не избавиться. Пулями не пробить. Ножом не зарезать. Действовать надо кардинально, иначе вернусь и тогда остатки придётся собирать их.
Подложить бомбу должен был Вент, только гады не учли, что запись дойдет до меня. Хозяин блядюшника в котором они устроили переговоры, один из должников. Но и без записи им не хуя не удалось бы. Все места перед моим приходом проверяются.
— Рагнар…
— Мне насрать о том, ебёшь ты или ебут тебя. Твоя дыра нахрен не интересна, — хватаю за глотку. Задыхается. Цепляется. Рвётся убрать руку. — Но то, что ты со своими трахарями собирался
