Я всегда была сама по себе. Всегда была одна. В этом городе. В своих проблемах и бедах. Не хотела обременять родителей. А больше у меня никого нет. Не было…
В том, как он дышит, как подрагивает его сильное большое тело, переполненное напряжением, в том, как он зарывается носом в мою шею… во всём этом я чувствую свою необходимость. Для него. Я чувствую, что Аид Джафаров… любит меня…
Я люблю его сильнее.
Не знаю почему. Просто люблю. Я люблю в нём всё.
Жалобный скулёж за его спиной заставляет вновь разжать веки.
- Ох… нет… - хрипло выдыхаю я, не в силах остановить слёзы, которые заливают моё лицо.
- Не смотри… - шепчет Аид, подхватывая меня на руки.
Прячу лицо на его плече и тихо плачу, не желая видеть того, как присевший на корточки Максут нежно проводит ладонью по печальной собачьей морде… Гера скулит, разрывая моё сердце. Неподвижная.
Теперь я понимаю, кто принял на себя тот первый выстрел...
Это всё из-за меня…
Из-за того, что я такая дура.
Самир лежит на животе, лицом в пол. Живой или нет. Я не знаю. И не хочу знать. Я больше никогда не хочу видеть его лицо.
Комнату заполняют мужчины в защитной одежде.
Их полно в коридоре и на лестнице.
Замечаю, что на Аиде бронежилет поверх чёрной футболки. Это как укол в сердце. Ведь он мог пострадать... Я бы умерла без него. И я не хочу без него жить.
Он быстро сбегает вниз, прижавшись губами к моему горящему лбу. Гера… господи, мне хочется кричать...
Бородатый головорез в балаклаве открывает нам дверь…
Ужас от происходящего тяжким грузом опускается на мои плечи. Вместе с нервной пульсацией в висках и ломотой во всем теле.
Освещённая фонарями улица искрит от снега. Она... перекрыта. Вдоль тротуара в беспорядке разбросаны чёрные внедорожники. Снег рвано скрипит под ногами Аида. Свежий морозный воздух щекочет нос, но я не чувствую холода. Прикрыв ладонью его ухо, прижимаюсь губами к другому и шепчу сквозь слёзы:
- Прости меня…
Аид молчит, быстро и глубоко дыша.
Я не ждала, что он простит мне мою дурость.
Я знаю, что не простит... точно, не сегодня.
Этот день мог бы закончиться не так. Для нас обоих... или, может быть, уже троих?..
Он тоже это понимает...
Потому что, подойдя к одной из машин, усаживает меня на заднее сиденье и захлопывает дверь. Упирается руками в крышу, нависнув над окном с той стороны.
Я вижу только его грудь, обернутую чёрным кевларом, и прислоняюсь лбом к стеклу, обняв себя руками.
Я не спорю, даже когда водительское кресло занимает молчаливый Максут, одетый в чёрный военный костюм.
- Отвезу тебя в больницу, - тихо говорит он.
Утираю одинокую слезу, с тоской наблюдая за тем, как мой любимый Джафаров удаляется по тротуару. Полураздетый. И без своей верной ушастой подруги.
Глава 39. Тина- Тебе не обязательно это делать… - тихо говорит Мира за моей спиной. - Ты ни в чём не виновата и…
- Я так хочу, - обрываю её, укладывая в чемодан свою косметичку.
- И куда ты пойдешь?.. - молит она, шурша моей одеждой.
- Вернусь в кофейню… - устало говорю я, забирая у неё свой свитер и натягивая его поверх футболки.
Куда ещё мне идти?..
Мира садится на кровать, зажав руки между колен. Она такая белёсая, как снег за окном. Снег закончился в… тот день, оставив городу прощальный буран. И оборванные провода.
Сделав печальное лицо, сестра пробует снова:
- У тебя мозги, как калькулятор. Ты сама знаешь, что кофейня - это не для тебя…
- У меня нет мозгов, - шепчу я, глядя в чемодан.
- Тина! Ты ни в чём не виновата! - восклицает она, вставая и начиная расхаживать по комнате. - И ты не должна уходить! Марат… он вернёт эти деньги… никто не узнает! И мы просто… забудем об этом!
Я не забуду.
Я уже ни в чём вокруг себя не уверена. Но больше никогда в жизни я не свяжусь с большими деньгами. Никогда. Я носилась по городу со своими предложениями, и весь город знал, какими суммами я располагала...
Боже, думая об этом, я чувствую, как пылают от стыда щеки.
Если бы не Самир, нашёлся бы другой…
Кто ещё из этих людей смотрел на меня так же? Пряча меркантильные интересы за вежливыми комплиментами. Считая меня легковерной дурой, которая возомнила себя невесть кем.
Я не хочу уходить…
Но и оставаться тоже не хочу!
Я сняла квартиру.
Я не могу просто сидеть без дела.
Это невыносимо.
Я ждала его всю неделю. А он не пришёл.
От этого мне ещё обиднее.
Я всё понимаю. И буду ждать столько, сколько он захочет.
Я сделаю всё, что он захочет.
Буду такой, какой он захочет.
Послушной. Какой угодно.
Теперь мне кажется, что всё остальное не имеет значения. Прикладываю руку к животу и закрываю глаза.
Я так хочу его увидеть, что просто с ума схожу.
Ещё я потеряла свой браслет. Где-то в… в том дне. А без этого подарка я как голая!
Захлопываю чемодан, хрипло прося:
- Помоги…
Мира хмуро давит руками на крышку, пока я застёгиваю замок.
Подойдя к зеркалу, смотрю на своё отражение. Глядя в свои глаза, поправляю разноцветный платок, который служит мне обручем. Мои волосы теперь еле прикрывают уши. Я обрезала их, как только вернулась из больницы.
Потому что меня выворачивало от них наизнанку!
От противного ощущения чужих рук, которое просто въелось в подкорку и не оставляло в покое. Сглатываю подкатившую к горлу горечь и передёргиваю плечами. Прогоняя дурные мысли. Прогоняя эти воспоминания.
И я выгляжу странно. Без своих волос я выгляжу такой худой и выставленной на всеобщее обозрение, что мне тошно. Я выгляжу маленькой. Я и так маленькая, просто раньше это не так бросалось в глаза.
Благодаря какому-то седативному уколу, я проспала в больничной палате почти сутки. Кажется, я даже позу ни разу не сменила. Я выспалась на всю оставшуюся жизнь, а когда проснулась, со мной была Мира.
Я ничего у сестры не спрашивала, потому что мне не хотелось говорить. Но я знаю, что он тоже там был.
Просто знаю, и всё.
Я чувствую тебя, понятно?
Поворачиваю голову на осторожный стук в дверь.
