на природе. Сейчас этим пугать начали. Доцент говорит, что в Америке появилась болезнь Лайма, передается от иксодовых клещей. Но где Америка, а где мы? А по энцефалиту у нас только в Пошехонском районе случаи были, и то мало.
— Как поплавали, дочка?
— Отлично! Погода прекрасная, жаль, что этюдник не взяла — такие виды! Правда, шли очень быстро.
— Что и где кушали?
— Нашли знакомых, у них и ночевали и ели. Молоко, творог, блины, все вкусно.
— Вот и нам бы с Глебушкой выбраться летом. А то я здесь все закоулки уже изучила.
— Летом комары закусают. А я на пленэр еще выберусь. У деда родственников много.
Рика еще покормили, а я чай пила, пока разговаривали. Ночевать я решила дома. Собычу тут спать негде. Да и я уже привыкла к простору.
* * *
Участковые не подвели. Всех нашли, объяснения взяли. С бабкой Алексей лично беседовал. «Такой парнишка прыткий, может, чего на стройке украл. Но не подходил. Один его окликнул, мол сюда иди. А тот побежал. И через забор одним махом, фьють. Те втроем выскочили и тоже перелезли. Но, видно, не догнали. Смотрю, бегут обратно. Злые такие. Шасть в машину и в деревню. А парня не видела больше».
В соседней деревненеизвестные ждали, пока Хопарь с рыбалки вернется. Потом «на всех парах» километров тридцать сделали и вернулись. Получалось, что шабашники пустились в погоню и не догнали. Значит, парня ждала лодка. Или берегом ушел?
Водная милиция напряглась. Не любят чекистов. Оно и понятно, уверен, что кормятся здесь. Анатолий Иванович говорит, что любой не пойманный преступник дал взятку, любой нереализованный материал — сотрудники взяли взятку. Но происшествие по их ведомству. Завели поисковое дело, да толку от него. Видели лодку с собакой, когда около Мышкина мимо парома шла. Все на пса смотрели. Из людей вроде двое было.
Хопарь пропал и с ним еще один, вместе рыбачили. На лодке не выходил. А бригада растворилась. Гарик Паганян нанимал. Сам он объясняет, что встретил случайных людей, нанял дом строить. Оказались бездельники. Ругался с ними, и, наконец, отказал. Теперь другие работают, хорошие. А какие дела у них были с местными блатными, Гарик не знает. Наоборот, двумя руками за закон и сотрудничество. Сразу наобещал и день милиции, и день чекиста организовать.
Анатолий Иванович расследованию не обрадовался.
— Шабашников надо найти. Слишком много совпадений. Если бы они этому парню морду набили, Хопаря по пьяни замочили, то и вопросов нет. А погоня на объекте, пусть и бывшем, дело другое.
После совещания Анатолий Иванович отправился на встречу.
Подвалы бывшего купеческого дома были переоборудованы под ресторан. Под ними оказался еще этаж с мрачными сводами из старинных кирпичей. Там, в отгороженном кабинете он докладывал:
— Таким образом, предполагаю, что это поисковая команда.
— Ну и пусть себе ищут на здоровье. Наше изделие лучше. Присматривайте за ними, как найдут, перехватите. Только и всего. — Максим Иванович в хорошем настроении, — а кто там у них под носом работал?
— Неизвестно кто. Да и работал ли еще? Единственное, что настораживает, сочетание молодого и старого. Ученик? Как-то гладко прошло. Лодку не нашли до сих пор.
— А старый может быть странником?
— Не исключено.
— Тем более, наблюдайте. Старые связи проверьте еще раз. Они будут трясти тех же, кого и вы.
— Понял.
— И еще. Наши американские партнеры присылают команду вместе с мастером Ока. Значит, узнали, что изделие не у нас. С мастером я вас сведу. Может потребоваться помощь. Будете работать вместе.
* * *
Гарик считал себя умным. Крутиться — это его мир. Сложно жить, когда выбора нет, а сейчас можно и с теми, и с этими. А методы грязные у всех, что поделать, это жизнь.
Латыш вызвал его и представил новому руководителю операции.
— Искать будешь с ними. Любая помощь днем или ночью, из под земли достань, но сделай, что велено.
— Все сделаю, — Гарик знал, что доставать, тем более, из-под земли очень дорого обойдется. Но денег не жалеют. Он успел найти нужного человека, поставить над рыбным производством, зарегистрировать кооператив. Горбачев сказал: «Что не запрещено, то разрешено». Под этим лозунгом чего хочешь, можно делать. А чтобы совсем хорошо было, начальникам по конверту занес. Братва пока не добралась до деревни. Вчера Гарик отправил первую машину с товаром в Москву. Огромный город все сожрет. Тем более, сейчас почти голод.
Гарика даже взяли на секретное совещание. Был там еще невзрачный человек в очках, но с таким взглядом, что хоть сейчас паханом на зону. И охраняли его двое безотлучно.
Из разговоров Гарик понял, что искомая вещь оказалась вовсе не в КГБ, как думали в начале, а неизвестно где. И даже ее смогли вытащить под носом у бригады наружного наблюдения. Рядовая операция прикрытия объекта, и так неправильно получилось.
— Э, надо все обыскать там было, — вставил он свое предложение. На него обернулись и посмотрели, как на мешок картошки, который вдруг заговорил.
— Там сразу все обыскали, — пояснил руководитель, — и не один раз. А использовать те средства поиска, которые мы задействуем сейчас, не рационально.
Гарик понял, что эти средства поиска и есть этот молчаливый мужик с охраной. Про себя он назвал его — Пахан. Для начала ему дали задание обеспечить повторное изучение следов. Это значит, везти надо компанию в деревню на пару дней.
В деревне молчаливый Пахан достал непонятные приборы с антенками и долго ходил с ними. У колодца водил руками, скамейку только что не нюхал. Дом тоже осбледован. Нашли на заборе клочок шерсти, а у забора заколку-невидимку. Пахан находкам обрадовался и закрылся с ними в доме у Гарика на три часа. Вышел усталый, довольно потянулся и потребовал везти его обратно в город.
* * *
С ответом тянуть нельзя. Для приличия время на раздумье я взяла, но все решено уже давно. А то я не чувствую, к чему меня готовят. И очень этому рада. Любые таланты без применения чахнут и тухнут. Поэтому созвонилась с работы с наставницей и вечером с Риком поехала к ним.
Там уже басил за столом Лев Михайлович. Пока снимала сандалии, все утихли. Лишь встречающая меня Вера Абрамовна хитро смотрит, она меня знает.
— Чтоб не думалось, ответственно заявляю, я с вами в любом деле! — Кричу из коридора.
Наставница улыбается.
— Всю торжественную часть скомкала, — раздается бас художника.
— Да и так понятно, другое быть не могло, — комментирует Егор Тимофеевич.
Я прохожу в комнату, усаживаюсь на свое место.
