огромный зал.
– А вот и третий конкурсант! – довольно воскликнул ведущий, приблизившись к Дюнделю на своём скутере и ободрительно похлопав его по плечу. – Как жизнь, толстяк? Есть у тебя крутое рэп-погоняло?
Кто-то из зрителей засмеялся. Сам ведущий был довольно тучным представителем гуманоидной расы, называемой «ниби». Его презрительное «толстяк», адресованное Дюнделю, звучало не столько унизительно, сколько самоиронично. Ещё немного – и ему запретили бы полёты на скутере.
– Моё рэп-погоняло – эм-си Суровая Мошонка, – запросто представился елдыринец, понемногу осваиваясь на сцене. – А вообще, меня Дюнделем звать.
Из-за столиков на втором уровне снова послышались развесёлые смешки. Тощий мундимориец, которого на сцену вытолкнули друзья, представился невнятной фразой «Всё нормально, пацаны». Казалось, он едва понимал, что происходит. Главный противник Дюнделя – Джо Стальной Хрен – был местной знаменитостью и постоянно побеждал в рэп-турнирах «Золотой клетки». Глядя на своих незадачливых соперников, он и сейчас рассчитывал на выигрыш в виде большой канистры дорогого пива.
Сперва Дюндель подумал, что состязание будет представлять из себя рэп-баттл, где малознакомые люди обычно поливают друг друга грязью. Тем не менее, поскольку участники являлись никем, поливать их грязью было неинтересно, и турнир проводился иначе. Конкурсанты по почереди читали свой рэп, а победителем становился тот, кому громче всех апплодировала публика. Специальные шумомеры были размещены по всему залу. Шум измерялся в мановарах.
Итак, состязание началось. Первым выпало читать мундиморийцу. Вместо того, чтобы исполнить рэп-композицию, он принялся неумело петь какой-то шансончик. Несколько секунд публика удивлённо молчала. Когда же, наконец, нелепая абсурдность ситуации стала совсем уж очевидной, аудитория зашлась хохотом. Отовсюду послышался громкий свист. Прервав своё выступление, мундимориец обвёл толпу недоумевающим взглядом. Не спеша останавливать спонтанную клоунаду, ведущий тихо посмеивался. Видя, однако, что шутка затянулась, он всё же спустился и припарковал свой аппарат рядом с горе-исполнителем.
– Ну всё, друг, – снисходительно произнёс тучный ниби, – пора тебе немного отдохнуть… Ребята, выведите его со сцены! Человеку явно нужен глоток свежего кислорода…
– Хреновое у вас тут караоке, – вяло отозвался мундимориец и, не дожидаясь посторонней помощи, поплёлся за свой столик на втором уровне, где его уже ждали шутники-товарищи. Публика едва не надорвалась от смеха.
Настало время настоящей брутальности и крутизны: микрофон оказался в руках у Джо Стального Хрена. «Мне конец», – пронеслось в голове у Дюнделя, и это было похоже на правду. Чёткие рифмы Джо звучали сурово и хлёстко – так, как и должен звучать рэп настоящего хастлы. Джо читал о том, что является самым крутым бандитом на районе, а его братки порвут задницу любому. О том, как он садится за руль пьяным, а служители правопорядка не могут ничего с этим поделать. О том, как он натирает свой огромный фаллос дорогим алкоголем… Всё это, безусловно, звучало хорошо, но была одна проблема: Джо выступал в «Золотой клетке» почти каждые выходные, и его потрясающие тексты почти ничем не отличались друг от друга. «Сколько можно? – угадывалось во взгляде некоторых посетителей. – Что нового или, не дай бог, умного ты ещё можешь сказать?» Однако, несмотря на избитость репертуара, Джо неизменно побеждал в рэп-турнире… Потому, наверное, что публика голосовала совсем не мозгами.
Воспевая свой фаллос, Джо действовал по проверенной схеме. «Вот уроды, – плевался Готфрид. – Лучше уж «Юпитерский централ», чем это позорище». Тяжело вздохнув, он взял приборы и принялся равнодушно поглощать свою трапезу. Фридрих, в отличие от него, был сильно встревожен. Осознав, что Дюнделя не вернуть, он кинулся к столу.
– Придурок на сцену полез, – взволнованно сказал он товарищу. – Что делать будем?
– А что тут сделаешь? – невозмутимо ответил Готфрид. – Подрыгается и обратно придёт. Ты, главное, стань у выхода и не упускай его из виду.
Выступление Джо Стального Хрена повергло публику в состояние умеренного одобрения, а Дюнделя – в настоящий ужас. Одолеть такого соперника было почти невозможно. Слушая суровые рифмы полукачкоида, он совсем забыл подготовить композицию и теперь судорожно пытался вспомнить что-нибудь из своего репертуара… Внезапно Дюндель заметил симпатичную брюнетку с большими карими глазами. Девушка была похожа на Гвендельфину Куколку – и тут же в памяти елдыринского рэпера ожил текст, написанный им в минуту особого лирического наваждения…
– Итак, остался последний участник, – произнёс ведущий, задорно подмигивая кому-то в зале. – Давайте-ка посмотрим, чего стоит этот парень… Держи микрофон, бро!
С этими словами он кинул Дюнделю микрофон – так, что тот едва успел его поймать. Настал момент истины: свет прожекторов, притихшая публика и упоительный шанс явить своё творчество на её строгий суд… Что ж, время начинать. И пусть Джо Стальной Хрен окажется круче – зато он, Дюндель, отдаст своё сердце этой огромной аудитории, выступая здесь, возможно, в первый и последний раз.
– Этот рэп, – медленно проговорил молодой елдыринец, чувствуя на себе пристальные взгляды множества гуманоидных созданий, – я хотел бы посвятить всем девчонкам, которые сейчас находятся в этом зале…
«Вот же хитрюга! – подумал Готфрид, энергично дожёвывая остатки своего ужина. – Знает, пройдоха, что тёлок здесь большинство… Сейчас точно пиво выиграет!»
Многие дамы вежливо поапплодировали. Внезапно Дюндель заметил в толпе Антоху: стоя в обнимку с темноволосой подругой, он ободряюще кивнул. Публика застыла в ожидании. Взяв микрофон обеими руками, Дюндель начал читать – и грубый материальный мир как-то сам собою растворился в бесподобном упоении творческого экстаза…
Я бунтарь,
В жопу мне фонарь!
Но встретил тебя – и нет пацана…
Ты такая стерва, но я тебя люблю,
А если изменишь мне, шлюха, я тебя убью,
Шкура, сучка, но за тебя умру,
У меня стальные яйца –
Тебя защитю,
Найду работу, соска,
Всё тебе куплю,
Трать мои деньги – ничего не жалко пацану!
Я любую тачку тебе задарю,
Набью морду бывшему твоему…
Монолог Дюнделя представлял собой типичное обращение любого елдыринского эм-си к своей «сучке». Именно этим словом рэперы называли женщин, с которыми спали. Однако зрители, казалось, уловили что-то неподдельно-душевное в искреннем, убогом творении наивного елдыринца.
«Ишь, как наяривает, – изумлённо думал Готфрид, наблюдая за выступлением елдыринца. – Прав был генерал насчёт этого парня: он, кажись, не дурак… Умеет же прикинуться, гадёныш!»
Когда Дюндель закончил, публика разразилась благодарными аплодисментами. Джо Стальной Хрен, оставаясь невозмутимым, пренебрежительно хмыкнул. «Это мой братишка!» – с гордостью произнёс Антоха, обращаясь к Фриде. Та, улыбаясь, лишь кокетливо тряхнула волосами. Её подруга, стоявшая рядом, продолжала пристально смотреть на Дюнделя, изредка оборачиваясь туда, где находился Фридрих. Его было почти не видно за множеством отдыхающих.
– Воу-воу, – весело воскликнул ведущий, подлетая к середине сцены на своём скутере. – Похоже, становится действительно жарко…
Пытаясь отдышаться, Дюндель смотрел
