и девчонки завизжали от восторга: ди-джей поставил крутой современный трек известного исполнителя.
Эх, диспансер!
Знакомые кровати…
Я после каждой ляди
Хожу лечиться к дяде.
Я засовываю член
И высовываю член.
Детка, я твой супермен,
Ты люби меня совсем.
Детка, я тебя хочу,
А потом иди к врачу.
Детка, после таких, как я,
Ждёт тебя курс лечения.
Эх, диспансер!
Знакомые кровати.
Я после каждой ляди
Хожу лечиться к дяде.
У меня постоянно эрекция,
Я собрал все в округе инфекции,
Поцелуй меня в засос,
Покажи мне свой хламидиоз!
Предъяви мне свой бензобак,
Там, наверное, зоопарк.
Думал, я тебя натяну,
Оказалось, я здесь тону…
Эх, диспансер!
Знакомые кровати…
Я после каждой ляди
Хожу лечиться к дяде.
Заходясь от возбуждения, толпа самозабвенно двигалась под единственную ноту стильной композиции. Потом на сцене выступили ещё двое брутальных мачо с животиками; свои произведения они исполняли гнусаво и с достоинством, не меняя суровой интонации ни на секунду. Даже Антоха заметил, что вокальные данные у них отсутствовали напрочь. «Какие-то лор-инвалиды», – подумал елдыринец. Публика, тем не менее, принимала их творчество на ура.
Диван стоял на небольшом возвышении и был ограждён. Рядом находилось парковочное гнездо, в котором официант мог оставить свой скутер. Столик представлял из себя сенсорную панель меню. Устроившись, мундиморийцы заказали еду и напитки.
– Ну вот, успели к началу программы, – довольно заметил Готфрид.
Клубный ритм затих, и на сцене началось шоу. Выступали знаменитые лор-инвалиды с различными диагнозами. Их песни были известны даже в Елдыринской Губернии. Все они эффектно спускались на сцену в каких-то навороченных летательных аппаратах. Дюндель не мог поверить своему счастью: находиться в одном помещении с кумирами было упоительно, невероятно, потрясающе… «Эх, если б наших пацанов сюда телепортировать! – мечтательно думал старокозлищенский рэпер. – Ничего, вот вернёмся – будем с Антохой самыми крутыми бандитами на районе!»
Сладостные фантазии наивного Дюнделя были прерваны чьи-то внезапным выкриком. «Смотрите! – послышалось откуда-то сверху. – Это же эм-си Бездарь!» Клуб, можно сказать, взорвало от оваций, а бедные старокозлищенцы вскочили со своих мест… На сцене появился лор-инвалид с самой тяжёлой патологией.
– Йоу, камон, – произнёс эм-си Бездарь под бурные апплодисменты преданной публики и, заслышав суровый бит, проговорил своим жёстким речитативом: – У меня метровый член, я пришёл к успеху совсем. Детка, скидывай трусы, не ломайся и не сы…
Публика заорала. Нескольких барышень пришлось вывести.
– Да как же вы, гондоны, задолбали со своими историями успеха, – устало заметил Готфрид.
– Мужики, мы это… пойдём к сцене… – возбуждённо проговорил Дюндель, вот-вот собираясь покинуть вип-зону.
– А ну сидеть! – быстро скомандовал младший мундимориец, которого звали Фридрих.
От неожиданности елыринцы испуганно замерли. Беспричинно грубая фраза, сказанная одним из охранников, неприятно застыла в воздухе.
– Я говорю, – нашёлся Фридрих, видя осуждающий взгляд своего напарника, – баб каких-нибудь привести надо… Без баб тухляк.
– Так вон их сколько, – произнёс Антоха, указывая на окрестных барышень. – Бери любых.
– Не, эти дорогие, – со знанием дела возразил Готфрид. – Стоят, как пятеро честных шлюх – а толку ноль. Пойдите вместе и приведите каких-нибудь… только чтоб не динамщицы были. А то есть такие, которые пожрать-выпить любят, а потом всё равно не дают.
Ни один генеральский космотугрик, по мнению Готфрида, нельзя было тратить впустую. Если угощать бабу – то только при условии последующего сексуального вознаграждения. За еду любая самка обязана была предоставить своему кавалеру весь спектр эротических услуг. Искусство, похоже, интересовало одного только Дюнделя.
Пробившись сквозь толпу, елдыринцы и Фридрих направились к сцене, где самозабвенно читал несравненный Бездарь. Это была композиция о том, как сложно простому гетеросексуальному пацану пробиться в шоу-бизнесе. «Прямо за душу, брат, – шептал Дюндель, зачарованно глядя на сцену. – Прямо до слёз…» Многие посетители снимали выступление на камеры.
Фридрих якобы вышел в туалет, а вернулся с двумя голоногими подругами. Антоха завистливо решил, что бабы предназначены мундиморийцам, а Дюндель на них даже не глянул. Довольно скоро одна из девушек начала оказывать Антохе недвусмысленные знаки внимания. Старокозлищенский мачо сию же минуту взбодрился. «Ты прикинь, – сообщил он другу на ухо, – мне, может, перепадёт от этой кучерявой». Надеясь на свой грубоватый шарм, елдыринский казанова стал подбивать клинья к прекрасной незнакомке. В глубине души Антоха боялся, что мордовороты внезапно всё испортят. Курчавую звали Фрида. Она была профессиональным сотрудником и умела играючи доставать информацию.
Тем временем на сцене происходили странные изменения. Под бурные овации Бездарь скрылся, уступив место ведущему шоу. Дюндель хотел было вернуться на диван, однако внезапно его сердце замерло от волнения: звуча из всех динамиков одновременно, ведущий объявил рэп-турнир среди посетитлей клуба «Золотая клетка»…
Дюндель почувствовал, как мышцы его напряглись. Не помня себя, он продолжал наблюдать за сценой, где вскоре появился первый участник. Это был устрашающего вида метис – полукачкоид-полуириасец. Его огромные мускулы, красное бульдожье лицо и множество татуировок говорили о том, что он реальный гангста. В груди старокозлищенского рэпера вдруг заныло от ощущения какой-то глухой безнадёги: несбыточный клуб, несбыточная сцена, несбыточная жизнь…
– Ну, – вопрошал ведущий, насмешливо обводя глазами притихшую толпу, – кто посмеет сразиться с непримиримым Джо Стальным Хреном?
На сцене показался ещё один участник – долговязый мундимориец в дорогом костюме. Он, похоже, был в стельку пьян. Дюндель смотрел на него с жалостью: едва ли замутнённый разум способен в полной мере отразить неповторимый экстаз единения артиста и публики. Натолкнувшись на некое подобие этой мысли, его нерешительность внезапно разошлась зыбкой рябью. Посреди абсолютной отчуждённости вдруг появился протест – против чего, непонятно.
– Итаааак, – весело потянул ведущий, – двое бойцов у нас уже есть! Где же третий участник? Неужели здесь так мало рэперов? Ну же, ребята, ведь требуется всего лишь голова, чтобы ею говорить!
Несмотря на то, что рэпером действительно являлся каждый второй, публика медлила. В этом молчании Дюндель ощущал какую-то странную необходимость безусловного усилия над собой. Закрыв глаза, он сделал шаг вперёд – и толпа расступилась, как море перед Моисеем…
– Куда пошёл? А ну стоять! – заорал ему вслед обалдевший Фридрих. Оттолкнув Антоху, он бросился догонять беглеца, однако не успел вовремя схватить его за капюшон. Толпа сомкнулась, и к сцене было уже не пробиться.
Через секунду Дюндель поднимался по крутой лестнице, а через полминуты его пухлая фигура виднелась на сцене рядом с нетрезвой тушей мундиморийца. Сотни пар заинтересованных глаз – карие, зелёные, жёлтые, голубые, фиолетовые – одновременно смотрели на участников. Опомнившись от какого-то мучительного марева, елдыринский рэпер стоял, оглядывая аудиторию… Впервые в жизни он видел перед собой такой
