«интересно», даже когда совсем неинтересно.
Девчонки на нее зашикали, и Оля продолжала:
— И теперь совсем немодно причесываться. Нужно ходить растрепанной…
— Знаю, знаю, — снова запищала Нинка. — Эта прическа называется «Я у мамы дурочка»!
Девчонки прыснули, а Оля сказала:
— Вовсе нет! Такая прическа называется «стиль».
В общем девчонки ничего не поняли, а Оля не успела им объяснить, потому что начался урок.
Павел Афанасьевич вызвал Олю к доске и спросил:
— Ну, как ты себя чувствуешь в новом классе?
— Я себя везде хорошо чувствую, — ответила Оля.
— Это очень хорошо, — сказал Павел Афанасьевич. — Рассказывай, что ты на сегодня приготовила.
— Ничего, — спокойно ответила Оля.
— Почему?
Оля взялась рукой за голову, закатила глаза и сказала:
— Потому что у меня травма.
Это слово мы уже тоже знали, потому что, когда Олину маму вызывали в школу и просили обратить внимание на поведение дочки, она всегда говорила: «У Оленьки травма: нервное потрясение и головные боли. И все это из-за того, что учителя от нее требуют больше, чем от других».
— Я понимаю, — сказал он. — Здесь обстановка для тебя новая. Но ведь у тебя и в пятом «Б» тоже всегда была какая-то травма. Садись, пожалуйста.
Оля ни капельки не смутилась и села на место, а мы все удивились ее нахальству. После урока она сообщила девочкам, что в субботу придет в школу в платье нового фасона, который она сама придумала, и что все они «так и ахнут».
В субботу все и случилось. Она действительно пришла в школу в новом наряде: в розовой прозрачной кофточке и в зеленой юбке. Кофточка была широка в плечах, а юбка почему-то в поясе делала ее очень толстой. Лакированные босоножки тоже были велики. Когда девочки ее окружили, она торжественно вынула из портфеля серую дамскую сумочку и сказала:
— Заграничная! — Сумочку она тут же спрятала в портфель.
Девочки ничего не сказали, только пожали плечами. Одна Нинка Лопухова, которая даже не видела сумочки, воскликнула:
— Какая прелесть!
Когда прозвенел звонок, в класс вместо Павла Афанасьевича пришла учительница физкультуры Ольга Васильевна.
— Павел Афанасьевич заболел, — сказала она. — У вас будет урок физкультуры. Стройтесь, пойдем в спортзал!
Оля немного заволновалась, но в строй встала и всю дорогу почему-то держалась руками за поясок.
Когда пришли в спортзал, Ольга Васильевна сказала:
— Будем заниматься на шведской стенке. Первое упражнение — преднос. — И показала, как надо делать.
Все страшно обрадовались и по очереди стали делать упражнения. Становились спиной к шведской стенке, брались руками за перекладину и поднимали ноги под прямым углом.
Когда дошла очередь до Оли, она заупрямилась и не захотела лезть на стенку. Тут Таня Задиранова подняла руку и сказала:
— У нее же травма!
— Помолчи! Знаю про эту травму.
Тогда кто-то из мальчишек ехидно сказал:
— Ей нельзя портить фигуру! Ей можно делать только вежливые движения — она будет манекенщицей!
Все засмеялись, а Ольга Васильевна, наверное, не расслышала.
— Не срывай урок, Оля! — строго сказала она.
И Оля, как приговоренная, пошла к стенке. Только она поднялась на носки и взялась за перекладину, как босоножки свалились с ног. Они ведь были номера на три больше, чем надо! Но это полбеды. Вдруг юбка ее начала удлиняться и опустилась до полу. Оля покраснела, как красный перец, и в зале все притихли. Притихли для того, чтобы набрать побольше воздуха и захохотать. Но засмеяться никто не успел, потому что в зал вошла Олина мама. Она подбежала прямо к Оле.
— Где моя сумочка? — дрожащим голосом спросила она. — Там все документы! Там пропуск в министерство! Я из-за тебя на работу не пошла!.. Боже мой, зачем ты надела мою юбку?! И кофта моя! И туфли!
Дальше рассказывать нечего. В пятый «В» Олю переводить не стали… Потому что пятого «В» в нашей школе нет. К тому же Оля потеряла весь свой авторитет, и все стали называть ее Оля-мода. Вот и вся история. А дружить с ней девочки начали только тогда, когда учительница по домоводству объявила, что Оля хорошо шьет и что у нее хозяйственные способности.
Мой подшефный жук
Однажды на переменке подошла ко мне наша вожатая Валя и сказала:
— У тебя, Вова, уже целый месяц никаких поручений нет. Что ты думаешь? Ну, стал бы стенкором или ответственным за кроликов. Или хотя бы шефство над каким-нибудь малышом взял…
— Хорошо, подумаю, — ответил я.
Пошел я в класс, сел за парту и начал думать:
«Стенкором я уже был. С кроликами возни много, лучше уж с человеком дело иметь». Тут я вспомнил о своем соседе Валерке, фамилия которого Жук. Очень забавный парнишка. Сам черный, глазки маленькие, хитрые, и непоседа такой, точно у него внутри моторчик находится: ни минуты ему на месте стоять не дает. Ребята его во дворе так и зовут — Жуком. Он и не обижается. Только не любит, когда его беззубая Света по фамилии называет, потому что у нее вместо Жук Зук получается. Ее самое дразнят «Зила Зуцка, злая собацка».
У Валерки отец и мать работают, а он целыми днями по двору гоняет. Вот я и решил: возьму над ним шефство. Доброе дело сделаю, и самому весело будет.
Пошел я после уроков к Жукам и говорю:
— Если вы позволите, я над вашим Валеркой шефство возьму. Буду за него заступаться, сказки ему рассказывать, в кино водить. Я даже специальный план составлю, а наша вожатая утвердит. Так что вы не беспокойтесь. Это ведь лучше, чем по двору кошек гонять.
Отец посмотрел на меня и говорит:
— А ты сам дурных примеров ему подавать не будешь?
Валеркина мама покраснела и говорит:
— Что ты, Павел?! Это же сын Говорковых. Он даже, кажется, хороший ученик.
Я насчет своих отметок ничего не стал говорить, потому что у меня в этой четверти троек больше, чем надо, получилось. А что касается дурных примеров, тут я откровенно признался, что буду за собой следить, потому что сам знаю, как малыши легко их перенимают.
Мне предложили сесть, а Валерка сразу уцепился за мой рукав и начал на радостях прыгать и кричать:
— Будем шефствовать-путешествовать! Будем в кино ходить! Я
