Ратленд взгляд заметил, принял безмолвный вызов и направился спокойно к центру Зала, Лидс повторил его движенье и вот уже два рыцаря, красивых и вполне себе отважных, сошлись и копья начали ломать словесно.
— Лидс.
— Ратленд.
— Как бок? Тревожит? Беспокоит?
— Как голова? Гудит? Мысли путаются?
Обмен приветствиями в духе мальчишек, хулиганов и задир.
— Все в полном порядке, Лидс. Кстати, я говорил тебе, что выиграв турнир, намерен подарить Венец графине Уилшир? — Ги бровью не повел, но пальцы дрогнули, едва не сжавшись в кулаки.
— Блажен, кто верует. Но попытайся, а вдруг везение тебе даруют Небеса? Я видел, что ты танцами увлекся, вот интересно, чем тебе они помогут? В турнире ты собрался танцевать? Быть может, тренировки или молитва больше подойдут? — брови Ратленда сошлись у переносицы.
— Твоя самоуверенность границ не ведает. Я буду счастлив преподать тебе урок. Ты, Лидс, молись или тренируйся, используй собственный совет, а я тем временем займусь прекрасным Ангелочком Лу, — да чтоб ты провалился, подумал Ги, но вслух сказал иное.
— Ты можешь заниматься чем угодно, Ратленд, вопрос лишь в том, чем она сама решит заняться. Вчера ты так прекрасно танцевал, что Ангелочек не решилась придти сегодня и повторить фигуры фарандолы. И что ж такого нужно было сказать девице, чтобы она сбежала? Ты мастер, Ратленд!
— Да и ты не промах. Жаль, что рядом с тобой я леди Лу не вижу. Надеюсь, ты ее не съел, как многих до нее? А, точно! Ужин убежал, и ты остался голоден.
— «Плохой танцор» звучит смешнее, чем «Голодный демон», согласись.
— Она еще не выбрала над чем смеяться, — Ратленд все же сжал кулаки и подвинулся к Лисду.
— А ты уверен? — Ги понимал, что Томас прав, рассердился, так же как и тот, сжал пальцы в грозном жесте.
— Я всегда уверен в собственных словах.
— Если не верят другие самый надежный способ не утратить гордость, поверить самому. Жаль, что твоя вера одинока.
— Графиня Уилшир может составить мне компанию.
— Серьезно? И в качестве кого? — этот вопрос заставил Ратленда замолкнуть.
Кто есть графиня Уилшир? Провинциальная девица, бедна, не родовита. Ей невозможно стать спутницей жизни герцога с древним титулом и родом, а ее собственная родословная такова, что и любовницей ей быть невместно. Загадка, лабиринт и нет ответа! Но есть другое, и оно для Тома было новым и волнительным. Маленькая девушка настолько впечатлила Ратленда, что отказать себе в общении с ней он не мог и не хотел.
Но то, что невозможно для Уилшир, станет вероятным для Данбар, владелицы Торховой пяты. Земельный надел в сердце герцогства Лидс — огромный плюс. Если на минуточку представить, что Ратленд сделает предложение о союзе с Данбар, то Лидсу можно позабыть о спокойной жизни. Вот прямо у него под носом Союз устроит шабаш свой! Томас это понял, и мрачная улыбка украсила его губы, а взор блеснул и злостью и ехидством.
Ги догадался, откуда это мрачное сиянье и предварил речь Ратленда своей.
— И не надейся, Том. Ее я не отдам.
— А я и спрашивать не стану, Ги.
— Молись.
— И ты не забывай.
На том и разошлись два сильных дворянина. И хорошо, что Лу сегодня не пришла, иначе поняла бы, насколько ценным призом стала вот только что, и между кем Судьба решила ее вклинить.
А Виго видел все и улыбался! А как иначе? Он не был бы королем так долго, если б не умел смотреть и широко и далеко. Его решение поселить Луизу как можно ближе к Ги не было простым и бесполезным. Он знал, что рано или поздно Лидс поддастся ее очарованию, как и он сам когда-то сдался Нессе. Союзом Лидс-Данбар он укрепит кровь Ги и даст Луизе безопасность, а вместе с этим вскроет и нарыв в виде Союза, так долго мучавший Страну. Лидс станет упираться и клика Ратленда себя проявит в полной мере. Нет, он не пользовался Ги, скорей любил, а потому и втайне желал породниться, пусть и через кровь бастарда. А Лу все это даст возможность стереть с себя ужасное имя Хилл и титул Уилшир. Виго, хоть и поздно и слегка, но, все же, отомстил за смерть любимой, пресек и род Уилшира и отобрал ребенка.
Вечер окончился, гости разошлись, Слэйд Перчатка закинул свою лютню на плечо и тоже собрался раствориться во мраке столичной ночи, изведать ее прелесть и опасность.
— Слэйд, — Ги подошел к певцу. — Я вижу ленту на грифе инструмента. Ты стал романтиком? С чего бы вдруг?
Занятно, что Слэйд не улыбнулся, не пошутил, а высказал.
— Не вдруг, милорд, а постепенно. Я зарекался говорить с ней и на нее смотреть, но все же вляпался. Ангелочек Лу редкая девушка, а я редкий певец. Она мне подарила ленту и ею я дорожить намерен, пусть даже Вам это не по душе.
Еще один словесный поединок и с кем?!
— С чего ты взял, что мне это не по вкусу?
— Ваша Светлость, я певец и шут, но не дурак. Вы только что с другой такой же Светлостью делили леди Лу, а мне лишь остается ее жалеть и любоваться лентой. Ведь Вам не жаль девицы, верно? Что станет с ней, когда два герцога решат вести войну за право ей владеть? Раздавите всё в ней! И душу и сиянье ангельское. Останется лишь оболочка, красивая не спорю, но пустая, выжженная ненавистью к вам обоим за то, что заперли ее, не отпустили на свободу и выбора не дали, кого любить, — Ги промолчал и Слэйд ушел, оставив герцога в раздумье.
Перчатка прав. Ги вспомнил все слова Луизы, что сказаны были Виго Красивому и осознал одно — она, конечно, подчиниться воле сильного, но погибнет, если ее выбор не совпадет с его. Открытием стало для Лидса то, что он такие мысли допускает в отношении женщины. Всего лишь несколько дней тому назад ему бы и в голову не пришло думать о свободе воли девушки при выборе супруга и …любимого, а вот сейчас задело за живое! На кой ему Луиза, если та не станет отвечать на все его порывы? Владеть ей, как игрушкой? Развлеченьем? И не видеть больше ярких глаз, не слышать умной и веселой речи от нее? А поцелуи и любовь брать по праву властелина, а не с согласия малышки, дожить до смерти и не понять — она всего лишь чтит его иль любит?
Мысленно назвал себя еретиком и отправился к себе, а там прекрасно выпил вина и в постель улегся, хоть и были планы навестить Луизу. Он не пошел, поскольку было о чем подумать и понять, как поступить вот с этим ангельским чертёнком, что заполонила душу, сердце и заставила желать себя.
Ги в первый раз женился по любви, и Хелен будто отвечала на нее. Но Лидс давно уж понял, что не было в помине чувства, которым наделил он сам в своих мечтах жену. Удачный брак, союз, не более. И чем все кончилось? Ведь не погибни Хелен так трагично, их жизнь был бы подобна сосуществованию чужих людей. Ну, ели б вместе, спали, смотрели за детьми… И никакого единения, тепла и совпадения мыслей и надежд.
Ворочался он долго, слышал, как Морт вернулся, ступая тихо, и решил узнать у Лу, что думает она о браке как об институте в целом. Опять назвал себя еретиком, но все же уснул, ведь мысли приобрели подобие стройности и ясности.
