к учителям «Ананда Марга».
Ага, ага, вот только костюм поменяю.
— Может, Чижик, тебе тот амулет надеть?
— Какой амулет?
— Тот, что вчера дал тебе магик, от злых сил.
— У меня есть амулеты понадежнее. Наши, проверенные.
На доигрывание я шёл при полном параде: официальный костюм и ордена. Как на праздник, да, так я и сказал Адольфу Андреевичу.
Карпов слегка удивился, но ордена носить не запрещено. Он и не возражал.
Балахоны сидели на прежнем месте. В первом ряду. Ну, смотрите, смотрите. Если ваша секта действительно могущественна, вы непременно узнаете, за что меня наградили Золотой Звездой.
Всё доигрывание я маневрировал, маневрировал и выманеврировал: мое преимущество теперь составляло не десертную ложку, а столовую. Но фигур оставалось много, и партию опять отложили.
Но сначала нужно будет сыграть следующую по счету партию. Восьмую. Завтра.
Глава 22
20 августа 1978 года, воскресенье
Буря
В шахматной партии ничья фиксируется в следующих случаях.
Первый, и самый частый — обоюдное согласие сторон. Игрок А предлагает ничью, игрок Б её принимает. Каждый записывает себе в актив по половинке очка, на том и расходятся до следующего раза.
Очевидные плюсы: игроки сами решают, нужно ли им играть дальше, или можно покинуть сцену и пойти попить чайку. Ясно же, что Фишеру или Карпову виднее, нежели любому судье или зрителю, есть смысл тратить топливо, или можно выключить мотор. Очевидный минус: зритель чувствует себя обманутым. Он распланировал день, приехал, потратился, а ему бац — и ничья после десяти минут игры по книжке дебютов. За что деньги платил? Представим футбол: вышли на поле спортсмены, пять минут побегали и сказали: мы считаем, что наши силы сегодня равны, у нас ничья, все свободны. Ну уж нет, скажут разъяренные зрители. Вышли — так играйте. И вот катают они мячик по полю под улюлюканье болельщиков, катают мячик, катают…
И ведь бывает! Нечасто, но бывает.
С ничьей в шахматах пробуют бороться: к примеру, иногда запрещают предлагать ничью до тридцатого хода. Но разве трудно гроссмейстерам отбарабанить и тридцать ходов туда-сюда?
К тому же на помощь приходит другое правило: ничейный исход устанавливается по заявлению соперника после троекратного повторения позиции. Что нам стоит? Если нужно, повторим!
Есть и боевые ничьи: когда на доске недостаточно материала, чтобы поставить мат. Одинокие короли. Или король и слон против короля. И тому подобное. Но зритель себя обманутым не чувствует — играли, рубились, все фигуры поменяли.
Еще вариант — ничья объявляется, если за пятьдесят ходов не было ни одного взятия, или ни одного хода пешкой. Зрители свистят: эх, вы, трусы!
Курьёзный вариант — пат: при своем ходе у игрока нет легальных ходов. К примеру, у меня одинокий король, у противника пять фигур, или десять, но мне ходить некуда, и мата нет. Ничья! Зрители, в общем, довольны: пат в игре гроссмейстеров редкость. Хотя и обидно: в русских шашках запертая шашка означает проигрыш. Сортир-с! Впрочем, это не одно и то же.
Еще вариант: у меня одинокий король, у противника пять фигур, но он просрочил время. Просрочка обычно означает проигрыш, но не в этом случае: одним королём мата не поставишь. Значит, ничья!
Из всех этих правил организаторов турнира больше всего расстраивает правило пятидесяти ходов. Сделали соперники сорок девять ходов, потом кто-то двинул пешку, и начинай счёт сначала. Теоретически партия может длиться шесть тысяч ходов, или около того. А по правилам, на сорок ходов дается два с половиной часа каждому. При доигрывании — час на двадцать ходов. Это сколько же времени потребуется на шесть тысяч ходов? Ну, шесть, не шесть, а партии в двести ходов в практике мастеров встречаются. А где двести, там и четыреста. Теоретически.
Седьмую партию мы доигрывали дважды — и не доиграли. Отложена с моим перевесом, но от перевеса до победы путь неблизкий, можно и заблудиться. Восьмую партию мы доигрывали единожды, опять отложена, и опять с моим перевесом. И, наконец, девятая партия, игравшаяся вчера, тоже отложена! Сегодня доигрываются три партии!
Шахматные обозреватели, или люди, причисляющие себя к таковым, в предвкушении. Никогда в истории матчей на первенство мира такого не было.
А вот стало!
Сторонники Карпова — а их немало — считают, что это несправедливо. Мне в анализах отложенных партий помогает могучая команда, два чемпиона мира, действующий чемпион СССР, два молодых зорких мастера (Кудряшов и Нодирбек) и мастер опытный (это они посчитали Якова Дамского). Против них команда Карпова — второй эшелон. Да, неплохой, надёжный, борозды не испортит, но пахать глубоко не сможет. Тем более, такой объём работы, такой объём!
Ну да, ну да. У вас, господа бразильцы, слишком сильный Пеле, по справедливости вам нужно отправить его в запас навсегда. А вам, русские, следует оставить дома Третьяка, Михайлова, Петрова, Харламова, и еще с пяток спортсменов. По справедливости.
Разбежались.
Некоторые прямо обвиняют меня в затягивании матча, изматывании соперника, превращении матча в соревнование на выносливость.
А хотя бы и так. Не я установил регламент, напротив, я никогда не скрывал, что безлимитный матч — не то, о чём я мечтаю, что в безлимитном матче по его ходу на первый план будет выходить общефизическая подготовка, в том числе и выносливость, а не чисто шахматные качества. Собственно, в любом виде спорта это так. И что? Ах, Алехин с Капабланкой играли безлимит, значит, и мы должны.
Было, не отрицаю. Матч в тридцать четыре партии вошел в историю как самый длительный. Но после матча Капабланка предлагал сократить число партий до шестнадцати — и это мне кажется верным решением. К сожалению, после матча Капабланка уже не был чемпионом, что повлияло на весомость его слов. Вот если я стану чемпионом, то буду продвигать эту идею.
Если.
Идей у меня много. Да, я согласен, что во время партии получать стороннюю помощь нельзя. Но нельзя её получать и при откладывании, это нарушает принцип честной игры. Мои партии анализирует могучая кучка, и потому я преспокойно сплю, уверенный в высочайшей квалификации аналитиков. Карпов же как шахматист на две головы выше своих помощников, и потому, уверен, основную часть работы выполняет сам. Не спит, или спит, продолжая думать над позицией. Устаёт. Да, это мне на пользу, но, надеюсь, он согласится с моим предложением отменить доигрывание вообще. Исход партии должен решаться сразу. Пусть она длится не пять, а шесть или даже семь часов, но никаких откладываний. Чаще будут просрочки времени? Это зло меньшее, чем помощь со стороны.
И зрители будут довольны. А зрители — это душа шахмат.
И вот я готовлюсь к битве. Разминка, затем медитация. Легкая, научно обоснованная трапеза. Неспешная прогулка до Конвеншн-Центра. Лимузин едет рядом, положено. В лимузине — наши гроссмейстеры и Миколчук, что транспорт вхолостую гонять, бензин расходовать, он на Филиппинах дорогой. Перед лимузином полицейская машина, Миколчук вытребовал. А рядом с нами — помощники Миколчука в штатском. Для солидности. Или, как прокомментировал фотографию «Baguio Midland Courier» (мы же не в первый раз так идём), стерегут, чтобы Чижик не улетел на свободу.
А, действительно, какова их функция? Телохранители? Ну, тогда скорей, не моего тела, а Миколчука. Но, вероятно, правы девочки: их сюда прислали в качестве поощрения, по завершении отчитаются, что задание Родины выполнено, глядишь, и звездочка скорее прилетит.
Мне не жалко. Кстати, я рассказал Миколчуку о странном поведении «Ананда Марга» и инциденте в спортивной школе.
— Ах, как же вы неосторожно, — укорил нас Миколчук. — Ну, выставил ногу — перепрыгните, и бегите дальше.
— Видите ли, Адольф Андреевич, не все просто. Перед тем, как перепрыгнуть внезапно появившееся препятствие, человек невольно сбивается с темпа, — вмешалась Ольга.
— Даже и так, что с того?
— Когда человек сбивается с темпа, его очень легко зацепить второй ногой. Незаметно для всех. И человек падает как бы по своей вине, самостоятельно: нарушил темп и споткнулся. А уж при падении, как пишут судмедэксперты, «с высоты собственного роста», случиться может всё, что угодно. Сотрясение мозга, к примеру.
— То ли случится, то ли не случится. А вы сразу ноги ломать.
— Не ноги, Адольф Андреевич, а только одну ногу, — безмятежно сказала Пантера. — Должен же кто-то дать понять врагам, что с нами шутки плохи.
— Это можно сделать иначе!
— Делайте, Адольф Андреевич, делайте!
— Для
