Рикошетные выстрелы были одним из существенных нововведений Вобана в искусстве осады, великий французский инженер писал, что они «вновь учреждены, и о их свойствах по ныне недовольно известно было»[457]. Мы не обнаружили указаний на то, что рикошетный огонь применялся артиллеристами Петра. Даже в Западной Европе при жизни Вобана этот способ так и не получил широкого признания и распространения. Американский исследователь осад Войны за испанское наследство 1702–1712 гг. Дж. Оствальд, изучив тысячи документов, обнаружил лишь единичные упоминания рикошетного огня; у союзников он встречается совсем редко, у французов чуть чаще, но в целом можно заключить, что в начале XVIII века этот прием еще не стал обязательным элементом осадной тактики[458]. Также отмечено, что «искуссный» подход Вобана был ориентирован на решение задач ограниченными, в т. ч. артиллерийскими ресурсами; но к 1700 г. осаждающие предпочитали стягивать под крепость огромный (по меркам первой половины XVIII века) осадный парк, и с его помощью быстро и без особых изысков проламывать любые оборонительные сооружения – такой подход ассоциировался с именем Кегорна[459].
Помимо пушек, для «очищения» валов от защитников использовались мортиры разных размеров. На рубеже веков для обстрела укреплений с близкого расстояния стали популярны малые мортиры, переносимые всего двумя бомбардирами (т. н. Кегорновы мортиры). Вобан признавал, что из таких мортир можно «великое множество гранат бросать», однако считал, что эффект от этих орудий невелик, а их обслуживание требует слишком много людей и материалов. Вместо малых мортир своего голландского соперника инженера Кегорна, Вобан отдавал предпочтение большим мортирам, стрелявшим бомбами и камнями[460]. Камнемет (pierriere, фр.) представлял собой мортиру большого калибра, которая выстреливала корзину с камнями; они разлетались и градом сыпались на позиции защитников.
Про делание бреши осаждающим Боргсдорф писал: «Он собьет стены, башни и валы, и сочинит тако безопасно приступление свое к крепости, и в пред уготовит себе путь к скорому взятью» [461]. Батареи для делания брешей в крепостных стенах Вобан советовал устанавливать на гласисе, вблизи от крытого пути; если сначала было необходимо разбить внешнее укрепление (полумесяц), то потом, чтобы делать брешь в фасах атакуемого бастиона, батареи следовало немного переносить вправо или влево; даже после пробития бреши пушки следовало оставить на позиции для очищения готовой бреши, т. е. чтобы не дать осажденным исправить разрушения [462]. Сен-Реми писал, что для одной бреши нужно построить три батареи: «Для учинения пролома делают три батареи в разных местах, которые имеют за цель один фас верка с тою разностию, что одна из них бьет по тому фасу прямою линеею, а две другие батареи бьют в кось с двух сторон того фасу; от чего чинится сие, что всякой такой выстрел разрушает и валит вскоре стену того верка» [463]. Подробное описание эффективного способа сделать брешь мы находим у британского автора середины XVIII в. Дж. Мюллера.
«Манера делания бреши состоит в том, чтобы сначала стрелять как можно ниже и направлять орудия, чтобы они попадали по горизонтальной линии рядом друг с другом; если стрелять одновременно, а не по очереди, это будет иметь больший эффект. Причина для стрельбы по низу заключается в том, что если стену подрезать снизу горизонтальной линией, верхняя часть стены обвалится вся и сразу; если же сначала сбивать стену в верхней ее части, то обломки завалят нижнюю часть и не позволят ее пробить, без чего брешь будет бесполезна. Когда стена сбита, будет полезно бросать в землю [крепостная стена представляет собой земляной вал с каменными одеждами. – Б. М.] бомбы, поскольку они производят такое же действие, как небольшие мины, а ядра всего лишь делают дыры своего размера и без особого эффекта».[464]
Хотя цитируемый труд Мюллера появился позднее описываемого нами периода, логичность и оправданность такого способа была известна (должна была быть известна) и артиллеристам Петровского времени. Схожие рекомендации можно найти у артиллериста-современника Петровской эпохи Э. Брауна [465]; Вобан тоже писал, что целиться нужно ниже и тогда стена обвалится скорее [466]. Однако судя по всему, русские артиллеристы не следовали этим правилам в ходе осады Нотебурга. Бреши там были пробиты слишком высоко от основания стен и оказались бесполезны для штурма – лестницы не доставали до нижнего края пролома на полторы сажени, и солдаты никак не могли взойти на стены [467].
Помимо пушек и мортир, обстреливать бреши можно было также гаубицами, которые позволяли вести огонь бомбами и зажигательными снарядами (как мортиры), но пологой траекторией (как пушки). Рассуждая о преимуществах гаубиц, Сен-Реми писал, что граната, выпущенная из гаубицы, войдет в земляную толщу стены и там взорвется, чем разрушит укрепление быстрее и эффективнее, нежели пушечные ядра. Также, пристреляв гаубицу к пролому днем, ночью из нее можно стрелять осветительными снарядами («каркасами»), чтобы освещать цель для пушек: «Сим способом помешают неприятелям проломы свои починивать, что они свободно делают, когда их ночью не безпокоят, и не видят» [468]. Вобан, впрочем, вместо голландских гаубиц («обусов») предпочитал использовать большие пушки и мортиры [469].
Позиции артиллерии
Место расположения осадных батарей и оборудование позиции под них были критически важны для успешной осады. Вобан писал, что, по мнению большинства артиллерийских офицеров его времени, батареи следовало закладывать одновременно с открытием траншей. Однако сам Вобан считал это бессмысленным, т. к. траншеи открывались слишком далеко от крепостных стен, и орудие, установленное на рубеже 500–600 туазов, «брустверу никакого вреда учинить не может, да и редко попадает, разве ненарочно»[470]. Поэтому батареи он рекомендовал закладывать на первой или второй параллелях, и располагать их таким образом, чтобы не менять позицию в продолжение всей осады [471].
