убедиться.
Умирая, Моня решил покаяться перед родственниками, которым пакостил всю жизнь.
– О, прости меня, Мойша, это я выдал твой подпольный цех, и ты отсидел 15 лет. И ты, Абраша, прости, это я развел тебя с женой. И ты, Изя, прости, это я украл у тебя драгоценности…
В общем, он успел нагадить многим, но его великодушно простили. Он же завещал сурово себя наказать, угрожая, что не найдет себе места в мире ином, и потребовал, когда умрет, чтобы ему в задний проход затолкали большой кактус… С этими словами он отошел в мир иной, а вся родня принялась выполнять его последнюю волю, что оказалось делом нелегким. Но в самый разгар выполнения воли усопшего ворвался ОМОН:
– Где тут замученный насмерть еврей?
Умирает Рабинович. Ну, Страшный Суд, Архангелы, личное дело…
– Жене изменял?
– Ну, как бы…
– Ясно. Налоговую обманывал?
– Нет, ну не то, чтобы, но…
– Тоже ясно.
И так по всем пунктам. Понятно, что живой человек. Кто из нас без греха? Подводят итог:
– В общем, мужик ты неплохой, но накосячил изрядно. Одно липовое банкротство твое чего стоит! Короче – хотели бы тебе помочь, но – никак. Приговариваешься к аду!
Заходят сопровождающие, вежливо, но строго берут его под руки и уводят. Бесконечный коридор, двери, двери. Откуда-то доносятся крики, стоны. Паленым пахнет. Таблички на дверях: «Ирландцы», «Малайцы». На одной двери даже «Инуиты» написано. Доводят Рабиновича до двери с надписью «Евреи».
– Ну, удачи тебе, греховодник, – и внутрь заталкивают с криком: «Принимайте пополнение!».
Заходит Рабинович, озирается со страхом. Жарища. Однако – вон виноградники виднеются, домики симпатичные невдалеке, белые, под металлочерепицей. Поля ухоженные, кругом автоматические системы орошения. А на горизонте – вообще мегаполис какой-то, небоскребы, стекло, бетон, ландшафтный дизайн. Тут к нему мужичок на квадроцикле подъезжает и шлем мотоциклетный протягивает:
– Новенький? Поехали, подброшу до жилья.
– А-а-а… Скажите, это вот все вокруг – это ад?
– Эх, мужик. Ты не видел, что тут 60 лет назад было!
– Сара, я тебя умоляю, давай разведёмся! У меня уже нет сил больше так жить!
– Нет, Яша, вдовой взял – вдовой и оставишь…
– Фима, от чего умерла ваша тёща?
– Она слишком быстро щелкала семечки.
– И что, таки подавилась?
– Нет, захлебнулась подсолнечным маслом.
– Кац, зачем вы распускаете слухи о том, что в могиле вашей тещи зарыт клад?
– Шоб ей и там покоя не было!
Только одесситы под предлогом «я только спросить» минуют чистилище и попадают сразу в рай!
Примечания
1
https://www.mk.ru/social/2012/10/29/767403-odessa-mama-morisa.html
