Не сумев придумать достойную кару, Гельмут грозно свёл брови — видимо, это должно было меня напугать. Впрочем, старикан зря старался. Захоти я навредить ему, и никто из местных даже не понял бы, по чьей вине вдруг скончался такой милый и отзывчивый человечек.
— Вот, — я бросил ему под ноги две серебряные монеты. — Твоя плата.
— Мы договорились на четыре серебрушки!
— Мои сёстры у тебя не останутся. Это плата за телегу и лошадь.
Гельмут быстро поднял деньги, оттряхнул их от пыли и крепко сжал в сухоньком кулачке.
— А за то, что они вчера наели, кто заплатит?
Я бросил на землю несколько медных монеток. Судя по тому, что старикан не попросил больше — этого было вполне достаточно.
На сборы сестричек ушло буквально несколько мгновений. Эльза и Тори радостно вскрикнули, когда узнали, что больше здесь не задержатся, быстро вытащили из волос редкие сухие стебли и подхватили мешки с вещами.
— Куда пойдём? — радостно спросила сонная Тори.
— Увидишь, — улыбнулся я.
Надеюсь, Дарен ещё не ушёл в кузню и согласится принять к себе новых жильцов. Вчера он предлагал обращаться за любой помощью, но кто знал, что она потребуется так быстро.
— Запрягай телегу, — сказал я Гельмуту. — Я скоро за ней приду.
— Обойдёшься.
Сморщенное лицо буквально лучилось удовольствием. Похоже, мерзкий старикан придумал какую-то гадость.
— Тебе заплачено, — напомнил я.
— За повозку и лошадь — да, а за сбрую — нет…
Вот оно что. Без сбруи и то и другое совершенно бесполезно.
— Сколько? — сразу спросил я. Препираться не имело никакого смысла, про упряжь действительно уговора не было.
Гельмут выдержал мхатовскую паузу, а затем радостно выдохнул:
— Один золотой!
Он взирал на меня взглядом победителя, решив, что является хозяином ситуации. Идиотское поведение. Назови Гельмут вменяемую цену — я бы плюнул и заплатил, чтобы не тратить зря время. Но теперь придётся искать упряжь где-нибудь в другом месте.
— Пойдёмте, девчата, — я приоткрыл калитку и выпустил сестёр.
— Стой! А сбруя?
— Оставь себе. Но даже не думай запрягать ею мою лошадь в мою повозку.
— Через три дня уговору конец!
— Разве? — ухмыльнулся я. — Про срок, как и про сбрую, никакого уговора не было. Поэтому лошадь и телега мои, пока я сам их тебе не верну.
— Что-о-о-о? — завопил побледневший как снег Гельмут. — Ну-ка погоди!
Я не стал слушать разъярённые вопли и просто захлопнул калитку перед его носом. Из-за красивого резного забора нам вслед полетели совсем некрасивые крики. Впрочем, мне было плевать.
До дома Дарена мы добрались быстро и без приключений.
— Гнида, — процедил кузнец, когда я коротко рассказал ему о произошедшем. — Ну и гнида этот Гельмут! Вчера, когда я их навещал, сёстры твои в доме были, Феликс, клянусь! Я бы их ни за что в хлеву со скотиной не оставил!
Дарен без вопросов согласился приютить Тори и Эльзу, но поручил размещение девчонок Есении, поскольку сам торопился в кузню. Красавица недавно проснулась, однако уже выглядела так, словно только-только посетила визажиста. Всё-таки молодость — это лучшая косметика, как ни крути.
Никаких денег с меня никто не просил, но я оставил три серебряных и горсть медных монет на столе.
— Зачем так много? — с удивлением спросила Есения. — И откуда у тебя столько?
— Побалуй девчат и себя сладостями, — ответил я на первый вопрос, проигнорировав второй.
— Да здесь всю деревню побаловать хватит!
— Всю не надо, — хмыкнул я и вышел на крыльцо.
Деревня просыпалась. Вразнобой «пели» петухи, стучали ставни, отовсюду слышались сонные голоса. Вряд ли мои «друзья» после ночных бдений встанут ни свет ни заря, но теперь нужно быть осторожнее — не хочется получить камнем по голове или дрыном по хребту.
Поднимающееся солнце подсвечивало вишнёвые деревья оранжевым светом. Красиво!
Я улыбнулся, быстро спустился по ступенькам, открыл скрипучую калитку… и чуть ли не нос к носу столкнулся с Гваром. Он мял в руках букетик полевых цветов, глядя на меня выпученными от удивления глазами.
Глава 14
Нетрудно догадаться, о чём подумал Гвар, когда увидел меня, выходящего от Есении ранним утром с довольной улыбкой на лице. Букетик выпал из его рук, щёки покраснели, а глаза расширились от удивления, смешанного с обидой.
— Мы тебя полночи у моста ждали, — произнёс он с таким укором, словно я назначил ему встречу, на которую посмел не явиться. — А ты здесь, оказывается, был…
Парнишка выглядел подавленным, даже потерянным. Вчерашний вечер и сегодняшнее утро стали для него большим испытанием: сперва унижение на глазах у всей деревни, теперь «измена» любимой… Думаю, если ещё немного надавить, то он просто сломается. Нужно ли мне это? Вряд ли.
И дело не в том, что мне жаль пацана — просто сломленный и утративший все надежды Гвар может стать куда опаснее, чем Гвар нынешний. С другой стороны, нянчиться с ним у меня тоже никакого желания не было. Пусть думает что хочет, но если полезет, то сдерживать себя я не буду.
Гвар стоял прямо напротив меня, мешая проходу. Без целой команды поддержки за спиной он будто бы впал в ступор.
Я набрал воздуха и отрывисто, резко, как на плацу перед строем, рявкнул:
— Подними букет!
Таким тоном отдают приказы молодым солдатам, которые, как говорил один мой знакомый, ещё домашние пирожки высрать не успели.
— Чего?
— Подними букет!
Гвар наклонился к земле и поднял букетик, вцепившись в подсохшие стебли. Уверен, он не понимал, почему это делает, но не мог сопротивляться. Его растерянное подсознание требовало хоть какой-то ясности, и предельно простая команда пришлась как нельзя кстати.
— Ну чего встал? — спросил я. — Ты кому этот букет принёс? Если мне, то давай, дари, не трать моё время.
— Он для Есении, — ответил обалдевший Гвар.
— Она не хочет тебя видеть. Уйди с дороги.
Гвар механически кивнул и отошёл на пару шагов в сторону. Подводка с букетом сработала — выполнив первый приказ, парень не смог противиться следующему. Правда, его покорность вряд ли продлится долго, поэтому не стоит затягивать наше вынужденное общение. И без того времени нет, а ещё нужно раздобыть чёртову сбрую для лошади.
Я обошёл замершую у калитки фигуру по максимально возможной дуге, сохраняя дистанцию. Мало ли, вдруг Гвар всё-таки решит напасть.
Осторожность никогда не бывает лишней — это аксиома. И сейчас она в очередной раз подтвердилась, поскольку парнишка на удивление быстро вернул способность мыслить. Осознав своей не самой сообразительной головой всю несправедливость бытия, он за мгновение перешёл от апатии к ярости.
