Книга Правила обманутой жены - Евгения Халь

— Надя, Сергей здесь, со мной. В тепле и безопасности. Не волнуйтесь! Садитесь в машину быстрее! Давайте сумку.

— Что вы здесь… — начала я и осеклась.

Да какая разница, что здесь делает Платон? Главное, что мой сыночек со мной. Я быстро села в машину.

— Сереженька, милый мой! — я обхватила сына двумя руками.

— Мам, ты как? Он успел тебя ударить? Я просто так психанул, что даже не помню.

— Нет, что ты, милый, — бодро соврала я. — Папа просто замахнулся. Ты же знаешь, он вспыльчивый. Но руку никогда на меня не поднимает.

— Уже поднял! — возразил Сережа.

— Нет, он просто напугал. Взмахнул рукой, а я хотела пройти в ванную, и вот так неудачно получилось.

Взвизгнули тормоза. Машина замерла. Платон вдруг выскочил из машины, согнулся, уперся руками в колени, тяжело дыша.

— Все в порядке? — я открыла дверь.

— Да, извините, — пробормотал он. — Просто нужно подышать. Не терплю, когда с женщинами вот так… ладно. Неважно, — он сел в машину, но мотор не завел.

Нервно побарабанил по рулю, обернулся к нам с сыночком и сказал:

— Послушайте меня оба. Понимаю, что не имею никакого права вмешиваться в вашу жизнь. Я вообще здесь случайно оказался. Но вам домой нельзя. Поэтому предлагаю поехать ко мне. Хотя бы до завтра. Пока все успокоится. И дальше вы уже решите, что делать.

— Мам, соглашайся! — прошептал Сережа.

— Я вообще-то хотела поехать к подруге, потому что мне неловко вас беспокоить, Платон.

— Подруга живет одна? — спросил Платон.

— Да.

— Тогда это не самая лучшая мысль, — возразил он. — Если ваш муж будет вас искать, а он, конечно, будет, то первым делом придет к ней. Две женщины и… — он явно хотел сказать «ребенок», но сдержался, — и Сергей, — деликатно закончил фразу он.

— Я его вырубил, как вы учили, — вскинулся Сережа. — И он залег.

— Он не был готов, — мягко объяснил Платон. — А теперь знает, на что ты способен. И это плохо. Потому что ты недостаточно обучен. У него преимущество. Разве стоит рисковать? Тебе ведь не себя защищать, а маму. А это двойная ответственность.

Сережа насупился, пару минут молчал и кивнул:

— Вы правы. Я еще не готов.

— Рад, что ты согласен со мной, — Платон завел машину. — Давайте только по дороге заскочим в одно место.

— В клуб? — обрадовался Сережа.

— Нет, — засмеялся Платон. — В магазин.

Машина замерла перед витриной дорогого спортивного бутика.

— Надя, позвольте мне купить Сергею куртку. Он же полураздетый.

Вот я дура! Разомлела в пальто в тепле машины, а ребенок даже выйти нормально не сможет.

— Я могу оплатить картой.

— Не нужно, чтобы ваш муж знал, где и что вы покупаете. А с карты это легко отследить.

Он был прав.

— Я вам всё отдам в течение нескольких дней.

— Нет необходимости, — улыбнулся Платон.

— Тогда вычтите, пожалуйста, из моей зарплаты.

— Непременно! — пообещал он, выходя из машины.

Платон выбрал очень дорогую спортивную куртку. Сережа хотел поскромнее. Но Платон мягко настоял на своем. За курткой последовали два теплых свитера и армейские ботинки, а также несколько комплектов носков, белья и очень дорогой и навороченный рюкзак.

— У меня в сумке есть вещи Сережи. Кроме куртки ничего не нужно, — запротестовала я.

— Позвольте, Надя. Мне очень приятно. Правда, — попросил Платон.

— Спасибо!

— Не благодарите меня все время, я смущаюсь, — шепнул он.

Мы вышли из магазина, увешанные пакетами.

— Теперь нам нужен женский магазин, — сказал Платон.

— Спасибо! Мне ничего не нужно. Я полностью одета.

— Вы уверены, Надя, что вам не нужно ничего из женского арсенала?

— Нет, спасибо большое.

— Тогда в ресторан ужинать. А то дома шаром покати. Надя, командуйте, куда едем, что едим?

— Знаете, мне никуда не хочется. Может быть, просто заедем в супермаркет и купим немного еды? Я сама приготовлю.

— Но вы же моя гостья! И сразу к плите? Что же вы меня позорите, как хозяина?

— Ну вы же сказали, чтобы я командовала. Жареную картошку когда в последний раз ели?

— Ну… — он задумался. — Не чипсы, нет?

— Нет. Картошку. Она сначала такая круглыми клубнями, в кожуре и коричневая. А потом желтыми тонкими кружочками, в масле и с зажаренными краешками. И сверху посыпана укропом.

— Господи ты боже мой! Неужели она существует? Прямо так с укропом и с зажаренными краешками? Столько счастья сразу? — удивился Платон.

— Честное слово! Сама видела.

— Уговорили! — он шутливо поднял руки. — В супермаркет, так в супермаркет. Мой холодильник сегодня умрет от радости.

— Как говорит моя подруга Соломоновна: «Прямо взял и умер посреди полного здоровья», — улыбнулась я.

Мы закупили продукты. Это было странное ощущение: ходить по супермаркету с тележкой в сопровождении чужого мужчины. Платон погрузил продукты в багажник. А по пути домой Сереже стало плохо. Он старался держаться изо всех сил. Он очень мужественный, мой сыночек. Но на его длинных ресницах повисли слезинки от боли, которую он переносил.

Я дала ему лекарства. Всегда ношу их в сумках. Во всех. Первое, что делаю — кладу лекарства. Но почему-то в последнее время они перестали помогать.

Платон гнал машину, как мог. Мы летели по заснежённой трассе. Наконец, машина затормозила у дома. Платон выпрыгнул из машины, открыл заднюю дверь, схватил Сережу на руки и понес в дом. Сразу же прошел в бассейн, включил свет, подогрев и осторожно опустил Сережу в воду.

Я взяла сыночка за руку и тихо молилась, чтобы его боль перешла ко мне. Ну почему так? Почему мы не можем взять на себя боль родных людей? Я бы молчала, терпела, стиснув зубы. Я бы не плакала. Только бы сыночку ничего не болело.

Наконец, боль отпустила Сережу, и он уснул. Платон осторожно поднял его на руки и понес в спальню. Я пошла за ним. Спальня Платона была элегантной, но без изысков: широкая, но простая кровать. Скромной расцветки серое постельное белье из египетского хлопка. Только вот светильников очень много: на стенах, потолке, даже в спинке кровати. И все разные.

Сережа не проснулся, когда его положили в постель.

— А вы где будете спать? — шепотом спросила я.

— Да где угодно, — пожал плечами он. — В мастерской, гостиной, зимнем саду. У меня здесь можно роту солдат разместить. Кстати, я люблю спать в бассейне на кожаном топчане, — улыбнулся он. — Там стены стеклянные. Тепло, уютно и вода. Глаза открываете — а за стеклом снег. Вы бы тоже легли отдохнуть.

— Нет, я не усну. Пойду на кухню. Мне там всегда легче. С вашего позволения, конечно, — поспешно