Шаймор. Остальных ученых забрали другие вальдары. Твари под водой почти сразу переключились на лодки, сначала последовали осторожные удары. Бруснир перегнулся через край и наугад ударил по воде магией. Толчки ненадолго прекратились. Но вскоре сильнейшая атака пробила дно, и лодка стала наполняться водой. Бруснир отстегнул меч, бросил под ноги Шаймору.
— Постарайся сохранить, — сказал он и прыгнул в воду.
— Пропади оно все пропадом, — простонал Шаймор, продолжая грести изо всех сил, и приказал трясущимся от страха ученым. — Вычерпывайте воду.
Бруснир нырнул, под водой плавало множество огромных головастых рыбин. Они его тоже увидели и ринулись стаей, отворив зубастые пасти. «Все кому не лень отрастили себе огромные зубищи», — подумал вальдар и от души долбанул по ним магией. К его счастью агрессивные рыбешки отлично дохли от заклинаний и всплывали брюхами к верху. Воин плыл рядом с лодкой и защищал ее от нападений, пока у него не закончился воздух. Пришлось вынырнуть.
— Живой! — не удержался от возгласа Шаймор, взмокший от гребли.
До берега осталось совсем немного. Бруснир глубоко вдохнул и нырнул. В мутноватой воде его окружила дюжина головастых, но нападать они пока не решались. Испробовали вкус ударной магии и она им не понравилась. Время работало на вальдара. Но его, как всегда, оказалось слишком мало. Большущая рыбина неожиданно вывернула с другой стороны лодки и кинулась на Бруснира, явно желая что-нибудь откусить. Вальдар еле успел увернуться, и рыба почти промахнулась. Все же прошла острыми зубищами по телу, хоть и оскользью. В воде боль не ощущалась, и Бруснир не мог оценить серьезность раны. Да ему и не до этого. Он крутился из стороны в сторону, отбивая многочисленные нападения осмелевших подводных тварей. Снова кончался воздух. Вальдар вынырнул — началось мелководье. Одна из рыб с размаха врезалась ему в грудь, вышибив дух, и воин ушел под воду.
Лодка заскребла днищем по берегу. Шаймор спрыгнул в воду, помог выбраться ученым и, вручив им меч Бруснира и свой, подтолкнул к суше.
— Шевелитесь, шевелитесь. На берег, живо! — скомандовал вальдар, а сам развернулся и нырнул на помощь другу.
Шаймор всматривался в мутную воду, но Бруснира нигде не видел. Только редкие рыбины подплывали к вальдару, и он отправлял их прямиком в гэрт. Мелководье пугало их и вся стая сюда не заплывала, только отдельные, самые наглые особи. Вальдар всплыл ненадолго, быстро и глубоко вдохнул, собираясь вновь нырнуть.
— Шаймор! Потом искупаешься! — крикнул Бруснир с берега, где помогал выбраться из воды остальным.
Лишившись корабля, Бруснир с отрядом продолжили путь пешком. Из воды удалось выбраться всем. Несколько воинов оказались покусаны кровожадными рыбинами, однако ранения хоть и неприятные, но не смертельные. В дороге старались держаться прогалин с нормальными зелеными растениями, которых становилось все меньше. Вальдары всерьез опасались, что весь Шантах порастет вскоре странной растительностью, а приятной глазу и такой родной зелени больше не останется. Путешествующие с ними ученые тоже склонялись к такому выводу.
На подступах к городу раскинулись плодовые сады. Выглядели они нормально и вальдары пошли через них. Бойтин постоянно отходил и крутился возле деревьев, трогал их, срывал веточки. Брусниру приходилось несколько раз останавливать отряд, чтобы дождаться любопытного ученого. Наконец, вальдару это надоело. Он подошел к Бойтину.
— Ты задерживаешь весь отряд. Не мог бы ты перестать отвлекаться на лицезрение окружающей природы? — обратился к ученому Бруснир.
— Видишь ли, какое дело, я не из праздного любопытства… — не оглядываясь и продолжая изучение веточки черешни, ответил Бойтин. — Мы проходили апельсиновые плантации и они в это время года должны обильно плодоносить, но я не нашел ни одного апельсина. Теперь передо мной сады черешни, и здесь тоже нет ягод. Более того, ни на одном дереве я не нашел следов даже почкования. Это любопытное наблюдение…
— Любопытное. Безусловно. Но мы здесь, к моему глубокому сожалению, не для научных изысканий, — заметил Бруснир. — У нас вполне четкая и конкретная цель. И нам нельзя терять время. Поэтому — идем.
— Хорошо, хорошо, — поспешил за воином ученый. — Но ты понимаешь, что деревья потеряли способность плодоносить? Возможно, навсегда… Нужно изучить другие виды растений. Хм… с момента катастрофы я не видел ни одного новорожденного младенца, зато у многих беременных женщин случились выкидыши. Ты видел рождение хоть одного ребенка после Волны? — схватил Бруснира за руку Бойтин.
Вальдар остановился, задумчиво посмотрел на него и покачал головой:
— Ни одного.
— Понимаешь, что это может значить? Если это не временный эффект, мы все обречены на вымирание… — и Бойтин надолго замолчал, погрузившись в мысли.
Бруснир же отмахнулся от этой его идеи, выкинул из головы, по крайней мере на время. Ему хватало проблем и без того, чтобы беспокоиться о будущем — сохранить бы хрупкое настоящее.
Сады закончились, и перед путешественниками раскинулся легендарный Привол. Точнее то, что от него осталось. Совсем недавно он был процветающим и многолюдным, по праву считался сердцем мировой науки. Сейчас же от города остались жалкие руины, сплошь поросшие диким и непривычно-ярким лесом. В синей листве не пели птицы. Из леса не доносилось никаких звуков, только мерный шелест ветра одиноко бродил по кронам. И везде, куда ни брось взгляд, фиолетово-красные стволы деревьев. Участков с привычной растительностью просто не осталось. А это означало, что вальдарам придется войти в этот чуждый мир и попытаться там выжить.
Бруснир долго стоял и смотрел на лес. Затем приказал разбить лагерь вблизи деревьев. На удивленный взгляд Шаймора ответил:
— Нужно проверить как он себя поведет до того, как мы войдем туда и окажемся полностью в его власти.
Ученых устроили на ночевку в самом безопасном месте — подальше от леса. Выставили усиленный дозор, наскоро поужинали и улеглись спать. Завтрашний день не предвещал ничего хорошего, и всем нужно было хорошенько отдохнуть.
Очередь Шаймора стоять в дозоре пришлась на утро. В самый темный час перед рассветом, когда не видно не зги. Воин прохаживался вокруг стоянки с факелом и вглядывался в темноту. Тишина стояла гробовая, от нее становилось не по себе. Ни тебе стрекотания сверчка, ни уханья филина. Вальдар думал о том, что насекомые совсем пропали со времен Волны. Их будто смыло и они единственные не отрастили себе зубищи и не набрасываются на все, что движется. «Может, это и хорошо, что они погибли. Страшно себе представить во что они могли превратиться, — думал Шаймор. — Но, с другой стороны, без них как-то пусто, чего-то не хватает».
Едва различимый звук нарушил мертвое безмолвие. Шаймор навострил уши и двинулся в ту сторону. Сделал с десяток
