Я поймал себя на мысли, что завидую… Нет, не Кире, а всем им. Ведь они были такими простыми, веселыми, им было так легко общаться друг с другом. Хотел бы и я быть таким, а не вечно угрюмым бизнесменом. Навыки оратора я использовал только во время подписания важных договоров, а в обычной жизни говорил я мало. Только с Лёнькой, и то потому, что мог доверить ему все, что угодно. Только ему…
А семья… У меня была только мама, и то с ней мы общались редко. Я любил ее, был ей благодарен за все, но мы никогда не были с ней близки. И в тот день я понял, что нужно это исправить. Потому что ближе родных нет никого…
***
Кстати говоря, в этот день я немного повысил уровень своих кулинарных способностей. Не повредил еще один палец – уже хорошо…
Пока дядя Олег с Костей, который, кстати, до сих пор мне не доверял и единственный из всех смотрел с подозрением, ловили рыбу, я помогал трем хозяюшкам готовить. Виталька чистила морковку и подготавливала другие овощи. Кира чистила картофель, а тетя Анжела довольно крупно нарезала овощи.
Передо мной стояла самая серьезная задача – чистить рыбу. Правда, Кира неодобрительно смотрела в мою сторону, заботливо интересуясь, не болит ли меня палец. Побаливал, да, но ведь на левой руке, а правая у меня - огого… Так что я решил, что пора набираться опыта, становясь «самым лучшим рыбочистом в мире».
Хотя, не скрою… Рыбу чистил впервые. Вообще, морепродукты я всегда любил жрать, но не готовил их ни разу, предпочитая завтракать, обежать и ужинать в предназначенных для этого заведениях. И вообще, мое коронное блюдо, единственное, что я умею готовить – глазунья с овощами. Все…
Рыбная чешуя была по всюду, а я так и пыхтел, орудуя ножом. Уверен, что тетя Анжела, да та же Виталька справились бы быстрее с этой рыбиной, но они дали мне возможность хоть что-то сделать руками. Минут 20, и я справился. Разделывать рыбу я не стал, и так уже сильно замучился, несчастный, а чувство собственной значимости и без того зашкаливало.
Это вам не документики в офисе подписывать. Тут сила нужна, сноровка, определенные навыки… Да-да, похвали меня мой ротик, раз другие хвалить не торопятся.
Уха уже варилась, разнося на весь берег невероятный аромат. Желудок периодически урчал – все же идея была плохая, отправиться на свежий воздух без еды. Аппетит навеяло, а есть нечего. Даже невыносимая жара (Кира была права, солнце, действительно, стало греть) не угнетала аппетит. Напротив, появилась жажда.
-Долго еще? – словно маленький ребенок, который не может дождаться, пока мама приготовит покушать, я в который раз подошел к девчонкам, что колдовали у котелка, словно три рыжеволосые ведьмочки.
-Илюша… - тетя Анжела помахала мне пальцем. Такая приятная женщина, так заботливо ко мне относится. Я подошел к ней, а она достала из сумки-холодильника кусок домашней колбаски, один помидор и козий сыр. – Иди, поешь, а то ведь Олежка с Костиком так увлечены, что ни о чем кроме своей рыбалки не думают. Давно они просто так не отдыхали, постоянно в работе. – Еще кусочек колбаски отправился в рот Мопса, который знал, где хорошо, выпрашивал, засранец…
-Мммм, как вкусно пахнет… А вы? – посмотрел на всех троих.
-Не хотим перебивать аппетит… - что ж. Это их право. А мне аппетит перебить стоило. А то помру с голоду.
Правда, боясь, как бы Костя опять не съязвил какую-то фигню, типа, неженка, не может дождаться обеда, решил отойти на пару метров. Сел под дерево и принялся жрать… Ел быстро, ничем не запивая, отчего несколько разболелся желудок. Ел внычку, как алкоголик, только пищеголик.
Ну и пофиг…
Солнце опять слепило в глаза. Я был сыт, наконец, мои мысли не были забиты только едой. Я был даже в какой-то степени удовлетворен и доволен жизнью. Пригрелся на солнце, да закумарил. Спал всего ничего, слышал все происходящее вокруг.
До меня до сих пор доносились ароматы еды, раздражая вкусовые рецепторы и заставляя слюнные железы работать в усиленном ритме. Но теперь я не был настолько голоден… До меня доносились голоса Кости и дяди Олега, смех девчонок и тети Анжелы. Они веселились, отдыхали, они были счастливы, и я был счастлив вместе с ними…
-Бомбочка! – практически рядом услышал голос младшей сестры Киры, затем – громкий всплеск воды, а после этого – многочисленные прохладные брызги, заставившие меня окончательно проснуться.
-Вита, я тебе 100 раз говорила, в воду нужно заходить постепенно. А если бы ты поранилась? – это уже голос Анжелы Михайловны.
-Мам… Ну так ведь веселее!
-Конечно, веселье зашкаливает просто…
-Меня ведь Илюша спас бы, в случае чего… - Виталька посмотрела на меня, подмигивая. А вот я тоже не одобрял подобного. Так что мой взгляд был строгим и недовольным. – Ладно, дядя Илья! – показала мне свой большой язык. – Ну Кир, ты скоро там? Чего застыла? Водичка просто супер, - в подтверждение своих слов девочка несколько раз чаляпнула ногами, нырнула на секунду, а потом вынырнула.
Я обернулся. Кира стала неуклюже стягивать свое воздушное бледно-розовое платье. Сначала спустила его с плеч, невзначай демонстрируя верх своего белоснежного купальника. Ее совсем незагорелое тело явно нуждалось в солнечной ласке.
В моей голове пульс просто зашкаливал. У нее, действительно, красива грудь… Как она умудрялась прятать ее? Для приличия отвел глаза в сторону, но даже боковым зрением пытался следить за ее движениями. Блин, я реально, как мальчишка… Влюбленный мальчишка, который боится своих чувств, боится даже девочки, что ему нравится. Боится, что его взгляд сможет его выдать, обо всем рассказать…
Кира дала мне совсем мало времени, чтобы перевести дух. Вот она уже впереди меня, в отличие от своей сестры, входит в воду более аккуратно и осторожно, нащупывая почву под своими ногами, проверяя температуру воды.
А я не могу отвести взгляд в сторону… Разглядываю ее симметричные лопатки, что переходят в идеально ровную линию позвоночника, подтянутые ягодицы, длинные ножки…
Разве это может быть та самая Кира, что несколько дней назад я встретил в лифте? Разве это может быть та самая Кира, о которой я подумал «чучело», «обезьяна» и даже «алкоголичка»…
Нет, не может… Потому что я точно знаю – это именно она. За некрасивой одеждой, смешным беретом, косичками и ужасными очками скрывался настоящий не ограненный бриллиант. Маленькое сокровище, которое, не знаю, за какие такие заслуги, досталось мне. И нужно быть полным!, чтобы потерять ее.
Помню, мы с Лёнькой еще совсем мальчишками были, теми самыми, со страшным пушком над верхней губой, а я – так еще и с ужасными скобами во рту. Друг всегда был куда более приземленнее меня, потому обращал внимание на страшненьких девочек.
Я иногда ржал над ним по этому поводу, считая, что мы достойны большего. Первая красавица школы? Легко… Только легко в нее было только влюбиться, но мне там, действительно, нифига не светило.
Так вот еще тогда Лёнька мне говорил, что внешняя красота – это понятие проходящее, второстепенное. Если женщину любить, холить и лелеять, то даже самая страшненькая на первый взгляд замухрышка превратится в истинную красавицу, расцветая на глазах.
