— Мы не такие уж выпивохи, — напомнил Фрэнк.
— Мы так рады наконец с вами познакомиться!
Им что, пришлось ждать?
— Взаимно, — отозвалась Рози и, когда ни у кого не нашлось, что добавить, облегченно вздохнула: — Спасибо за приветствие и угощение, — и начала было закрывать дверь.
Марджинни и Фрэнк разом подались вперед, заглядывая за спину.
— Вы одна? — спросил он. — Ужасно большая машина для одного человека.
Рози уже почувствовала себя объектом шпионажа.
— Не знаю, куда все подевались, — она не глядя махнула куда-то назад, — но у них тоже нет аллергии на изюм.
— Все? — живо переспросила Марджинни.
— Пенн, мой муж. И пятеро детей.
Они одновременно прижали руки к груди.
— Пятеро? — Фрэнк расплылся в улыбке. — Ого! Спорим, вы со Среднего Запада?
Рози ужасно не хотелось признавать, что это правда, но перенести Висконсин в другое место было не в ее силах.
— У нас самих двое, — доверительно сказала Марджинни. — Девочки. Кайенн вот-вот пойдет в восьмой класс. А Агги — в первый.
Кайенн, Агги и Марджинни? Они имена сами придумывают? Как их вообще можно запомнить?!
— А у вас? — подбодрил ее Фрэнк.
— Пятеро сыновей, — автоматически ответила Рози, потом поправила себя: — Ну, четыре с половиной.
— Вы беременны? — радостно предположила Марджинни.
— Боже упаси! — Рози попыталась затолкать часть мокрых от пота волос обратно в мокрый от пота хвост. — Ру и Бен тоже идут в восьмой класс. Орион и Ригель — в шестой. Поппи — наш младший. Идет в первый.
— Но вы сказали… — Вид у женщины был растерянный.
Рози вспыхнула и понадеялась, что это будет выглядеть так, будто ей просто жарко от возни с коробками.
— Поппи, э-э… — именно в это мгновение и ни мгновением раньше Рози осознала, что им был необходим план для подобных моментов. В Мэдисоне, к добру или к худу, все обо всем знали, так что необходимости объясняться не было. Эти люди, стоявшие сейчас на крыльце, присутствовали в ее жизни всего шесть неловких минут, и пока она не прониклась к ним особой симпатией. Рассказывать о Поппи и Клоде, обо всей сердечной боли, и растерянности, и разборках, и решениях, обо всех надеждах и метаниях было бы откровенностью вдвое большей, чем необходимо. Она предполагала, что не может представить им свою нарождающуюся на свет дочь словами: «Это Поппи. У нее есть пенис». Однако соседей явно надо было как-то ввести в курс дела. Наконец, Рози остановилась на следующем:
— Поппи раньше была мальчиком.
— Раньше была… — голос Марджинни затих.
— Поппи родилась Клодом. Ну не то чтобы прям родилась… Вы понимаете. Мы дали ей это имя в больнице. Ему. — Она нервно рассмеялась. И чего она так мямлит? — Так что пару лет она была Клодом. Он был Клодом. Мы думали, что она — Клод. Когда он захотел носить платья, ну, поначалу, наверное, мы думали, что это просто такой период. (Зачем она это все рассказывает?!) В смысле наряды, ролевые игры, понарошку… как говорится, мальчишки останутся мальчишками, понимаете? — Они не были похожи на тех, кто понимает. — Но оказалось, что это не период. Глубоко в душе он чувствует себя девочкой. Она чувствует себя девочкой. Она девочка. Так что вот что мы сделали.
— Сделали?.. — словно какое-то крохотное существо внутри их лиц выключило свет.
— Это долгая история, — признала Рози.
— Вы, э-э… превратили сына в девочку? — наконец, сумел выдавить Фрэнк.
— Не превратили, — как бывает со многими катастрофами, казалось, что единственный путь вперед — это вглубь. — Скорее приняли его — ее — такой, какой она была.
Соседи пару мгновений молчали, переваривая сказанное, что, по мнению Рози, было вполне справедливо. Она лишь подумала: не могли бы они делать это где-нибудь в другом месте?
— Мы как-то раз видели шоу трансвеститов в баре на Капитолийском холме, — с надеждой сказал Фрэнк. — Что-то типа этого?
— И близко нет, — ответила Рози.
Тут, разумеется, распахнулась задняя дверь.
— Хорошие новости, мам! — окликнул ее Орион. — Сэндвичная у подножия горы завозит сыр из Висконсина!
— И она у подножия горы, — добавил Ригель, — так что туда легко добираться.
— Только если хотите там поселиться, — вторил Бен. И когда это ни для кого ничего не прояснило, добавил: — В противном случае до дому придется карабкаться вверх.
Ру закатил глаза. Пенн сгрузил пакет, который выглядел как обед на сорок человек, на руки Поппи, чтобы освободить собственные и поздороваться с Грандерсонами.
— Мы живем по соседству. — Марджинни решила вернуться к началу. — Пришли поздороваться с вами. И пригласить на барбекю по случаю конца лета к нам домой. Завтра. Будут другие соседи. Сможете познакомиться со всеми сразу.
Рози обессилела при одной мысли об этом и начала судорожно придумывать способы вежливого отказа.
— С удовольствием, — опередил ее Пенн.
Было десять вечера, когда звонок прозвенел в четвертый раз. Поздновато для гостей. Пенн и Рози поставили на паузу фильм, который начали смотреть, рухнув на диван после напряженного дня, и пошли открывать дверь. За ней увидели Марджинни, которая стояла на пороге со смущенным видом. Рози знала эту женщину от силы четверть часа, но уже понимала, что ее не так-то легко смутить. А значит, данное посещение не предвещало ничего хорошего.
— Ну как, обустраиваетесь? — Соседка, казалось, затаила дыхание.
— Помаленьку, — ответил Пенн.
Рози поморщилась, услышав несколько гулких, тяжелых ударов об пол, донесшихся откуда-то сверху.
— Рабочих рук много, но вопрос, легче от этого распаковываться или труднее.
— Я думала, вы скажете — просто труднее или намного труднее, — улыбка Марджинни, типа «между нами, мамочками», оказалась неожиданно искренней. И Рози впервые подумала: может, ей на самом деле понравится эта женщина. — Послушайте, я хотела… не то чтобы извиниться за поведение Фрэнка этим утром, но вы понимаете, надеюсь, он не хотел вас оскорбить. Когда говорил о шоу трансвеститов и все такое. Он просто… не ожидал. Мы оба не ожидали.
— Извините, что вышло так неловко, — ответила Рози. — Наверное, мне нужна практика. Вы — первые из наших знакомых, кто не… знал.
— Ага. Так вот, об этом… — И Рози напряглась на случай, если придется перестать испытывать едва зародившуюся симпатию к Марджинни. — Я просто хотела сказать, что мы решили не говорить детям.
— Не говорить что? — уточнил Пенн.
— Про Поппи, — ответила Рози, не глядя на мужа. И почувствовала его руку на своей талии.
— Нам просто кажется, для них это создаст лишнюю путаницу. — Женщина заламывала пальцы, словно плела из них косички. — Зачем говорить им, а потом сразу требовать, чтобы забыли? Пришлось бы долго объяснять, просто чтобы заставить их понять, а потом снова долго объяснять, что они больше не должны об этом упоминать. Так что мы подумали, разве не лучше просто позволить природе делать свое дело?
