Книга Страж. Полночь - Джеффри Конвиц

куклу. Встряхнул ее, и голова куклы отвалилась. Он попытался приладить ее на место, но ничего не вышло. Тогда он отбросил обезглавленное тело в кусты и побрел по грудам пивных банок, уверенный, что непременно отыщет нечто важное. Не найдя ничего, достал очередную сигару, сунул ее в рот и поспешил к свету.

Подошел Риццо со списком пропавших без вести в руках.

— Несколько человек подходят по описанию.

Гатц кивнул.

— Проверь их. Достань фотографии. — Он помолчал. — Но я почему-то уверен, что о пропаже этого типа никто не заявлял.

Он подошел к скамье у пиццерии и опустился на нее рядом с высоким мальчиком, обнаружившим труп. Достал из кармана фотографию Майкла Фармера.

— Сынок, — сказал он, — ты часто здесь играешь?

— Да, сэр, — ответил тот, заметно смущаясь. — Несколько раз в неделю, это уж точно.

— В какое время?

— Когда как. Сегодня мы собрались около одиннадцати.

— Замечал ли ты здесь каких-нибудь людей? Не хозяев лавок. И не детей. Ты понимаешь. Посторонних людей.

— Да, сэр. Они приносят вещи на свалку.

Гатц протянул ему портрет Майкла Фармера.

— Этого человека видел здесь?

Мальчик всмотрелся в снимок и помотал головой.

— Ты уверен?

— Да.

Гатц передал фотографию остальным парням; никто из них не видел этого человека.

Он улыбнулся и встал.

— Держитесь, ребята, подальше от старых автомобилей, — посоветовал он. — Это опасно. — И присоединился к Джейку и Риццо, стоявшим в отдалении.

— Сколько на ваших часах?

— Два двадцать.

— Хочу есть. На ветчине с сыром долго не протянешь. — Он затянулся сигарой. — Риццо, останешься с Джейком.

— Может, взглянешь на следы крови, — предложил Берштейн.

Гатц кивнул, и они пошли по направлению к выходу со свалки.

Джейк указал на бурые полосы, тянувшиеся до середины улицы.

— Их восемь, — сказал он. — Возможно, что все пятна оставил наш приятель из багажника. Мы проверяем это. — Он посмотрел на кровавую дорожку, качая головой. — Трудно поверить, что он был еще жив, когда его привезли сюда. — Он принялся натягивать перчатки и хитро улыбнулся Гатцу. — Похоже, у тебя есть на этот счет какие-то соображения?

Гатц улыбнулся в ответ.

— Всего лишь одно, и совершенно дикое. Скажу тебе утром, если дополнительная информация, которую мы получим, подтвердит его.

Он повернулся и помахал Ричардсону. Подойдя к машине, спросил:

— Видел лицо этого покойника?

— Издалека.

— Он страшно кончил. Здоровый, крепкий мужик, а умер, охваченный ужасом.

Ричардсон пожал плечами, не зная, что ответить.

Гатц начал было открывать дверцу автомобиля, но еще раз оглянулся взглянуть на пустырь.

— Не просто испуганный, а охваченный ужасом, — » повторил о» н.

Они залезли в автомобиль и уехали.

В восемь утра Гатц проснулся у себя в кабинете с затекшей спиной, чувствуя себя разбитым. Но все же это было намного лучше, нежели мчаться домой и, наспех вздремнув, нестись обратно на службу.

Он сунул ноги в ботинки и побрел в туалет умыться и побриться. После чего налил себе чашку черного кофе и вернулся в кабинет.

Он почти расправился с чашкой, когда появился Риццо с результатами лабораторных исследований и прочими данными, касающимися потерпевшего. Гатц с нетерпением углубился в бумаги. Он и мечтать не мог о более интересной информации, что было слишком здорово, чтобы оказаться правдой.

— Знаешь этого парня? — спросил он.

— Нет, — ответил Риццо.

— Зато я знаю, — сказал Гатц. — Убийца не смог бы отыскать более достойную жертву.

Риццо невольно отшатнулся.

— Не думаете же вы…

— Думаю? — оборвал его Гатц. — Я знаю. Но мне нужны факты. Ты должен раскопать все, что касается этого человека. Если потребуется, используй наших осведомителей, но выведай все.

— Да, сэр, — сказал Риццо и вышел.

Гатц ладонью припечатал листок к столу. И, улыбаясь, откинулся на спинку кресла.

19

— Тот человек стоял спиной к тебе, вот так?

— Правильно.

— А потом что? — спрашивал Майкл.

— Я подошла к нему сзади.

— Где были женщины?

— Наверное, в кровати.

— Наверное?

— Я не видела их, пока не стала удирать из комнаты.

— Хорошо, покажи мне, как это происходило.

Элисон протянула вперед обе руки: в одной она как будто держала нож, в другой — фонарь. Она шла, стараясь в точности повторить свои движения, шагая осторожно, как и в тот раз.

— Я тронула его за плечо, — сказала она, — и снова встряхнула фонарь, он зажегся. Человек обернулся, я увидела, кто это, и очень испугалась. Бросилась обратно, пытаясь убежать, и вот здесь, в углу, упала.

Майкл подошел, ступая по пыли и паутине. Провел рукой по полу, оставив на нем следы всех пяти пальцев.

— Полицейские так натоптали здесь, что если и остались какие следы, различить их невозможно, — задумчиво произнес он. — Слушай, я хочу, чтобы ты в точности повторила каждое свое движение, до тех пор, пока ты не покинула квартиру.

— Я не уверена, что все помню.

— Постарайся.

Элисон неуверенно кивнула, подошла к Майклу и села на пол.

— Кажется, я упала как-то вот так. — Она вытянула одну ногу, а другую поджала под себя. — Когда увидела, что он приближается, я вся сжалась и пыталась вырваться отсюда. Луч фонаря метался, как сумасшедший, вот тогда-то, наверное, я и увидела тех женщин на кровати. — Она двинулась обратно по направлению к коридору. — Когда я наконец поднялась, то со всех ног бросилась в коридор, несколько раз налетала на стены и потом как-то очутилась в гостиной.

Майкл остановился, внимательно осмотрел пол и стены и присоединился к ней у входа в гостиную.

— Ничего здесь нет, — заключил он. — А что произошло потом?

— Он гнался за мной, я слышала его шаги. Я отпрыгнула, врезалась в кресло и полетела на пол. Кресло свалилось на меня. Я услышала, как хлопнула дверь — я оставила ее приоткрытой, — и увидела, что он стоит вот здесь. — Элисон показала, где. — Я выбралась из-под кресла, вскочила на ноги и побежала к двери, но в центре комнаты столкнулась с ним. — Она встала посредине ковра. — Вот здесь.

Майкл подошел и занял место «отца».

— Он вцепился мне в волосы, а затем схватил распятие и начал меня душить. Я не знала, что будет дальше, не понимала, что делаю. Все кружилось у меня перед глазами.

Замолчав, она опустила голову и затем неясно пробормотала:

— Я боролась за свою жизнь.

Он кивнул, нервно покусывая губу.

— Я втыкала и втыкала в него нож. Помню, как лезвие опускалось и поднималось. Помню ощущение, как оно вонзается во что-то. А потом раздался страшный крик. Я почувствовала, что падаю, — и все. Больше ничего не было. Следующее, что я помню, — это больница.

Встав на колени,