Я киваю, опуская глаза, потому что не знаю, как разрулить всё это. Как бы не злилась, они моя семья. Невозможно же вырвать их из себя в один момент, просто забыть и пойти дальше.
Между нами повисает пауза, тяжёлая, как дамоклов меч. Я ничего не слышу вокруг, кроме хриплого дыхания мужчина, из-за отношений с которым моя жизнь трещит по швам. Но стоит ли держаться за ошмётки прошлого, если сейчас, рядом с ним, мне легче и радостнее? А главное, свободнее.
– Ты жалеешь? – вдруг задаёт он один-единственный вопрос, смысла в котором в разы больше, чем можно выразить словами.
Но мне не нужно думать над ответом. Он вшит в меня с первого нашего поцелуя. Он красной линией проходит между до и после, и ничего с этим поделать не могу.
– Нет, Рома, я не жалею, что встретила тебя. Я жалею, что столько лет тебя не знала.
Рома выдыхает, и облегчение читается на его лице. Я не знаю, зачем мы встретились и как так вышло, что за несколько дней стали друг другу ближе, чем иные за несколько лет. Наверное, мы похожи гораздо сильнее, чем можно представить – это я поняла, когда он рассказывал о матери. Любили ли меня когда-нибудь родители? Не знаю. Теперь я уже ни в чём не уверена.
Мы оба с ним – белые вороны. Дети родителей, выбравших вместо нас кого-то другого.
Когда он прижимает меня к своей груди, я вдыхаю аромат его сильного тела и решаюсь наконец-то изменить свою жизнь полностью.
– Слушай, у меня идея. – Рома поддевает мой подбородок пальцем и заглядывает в глаза. – У Ваньки квартира есть в нашем городе, недалеко от офиса «Полиграфа». Он ищет жильцов. Давай, переезжай. Прям завтра.
Он улыбается и целует меня в макушку, а я лишний раз убеждаюсь, что Рома читает меня, точно открытую книгу.
– Вы гений, Роман Александрович, – улыбаюсь и целую его в щетинистый подбородок.
– А то, – смеётся, но вдруг хмурится. – Так, Ксения Игоревна, предлагаю уезжать отсюда на полной скорости, потому что нашу машину вот-вот заберёт эвакуатор.
Глава 28
Роман.
Я, конечно, мало что понимаю во взаимоотношениях в семье Ксюши, да только семи пядей во лбу быть не нужно, чтобы понимать: ей давно уже пора выбираться оттуда. Вон, как лихо психанула, когда телефон из окна выбрасывала. Я аж залюбовался. Не думаю, что от радости, да и думать нечего – после её путаных объяснений окончательно уверился: её сестра – ещё тот ангел во плоти.
Потому я её увезу от них. Но это второй номер нашей программы, для начала нужно забрать вещи. И хоть ещё вчера вечером Ксюша была твёрдо настроена никогда в тот дом не возвращаться, в итоге решила, что всё-таки нужно поговорить и попрощаться.
– Зря телефон расколошматила, – хмыкаю, когда мы едем прямо из аэропорта в сторону её дома. – Хотя… рвать связи так рвать основательно. Можно ещё в космос улететь, тогда точно никто не достанет.
– Издеваешься? – бросает на меня убийственный взгляд, а под глазами тени залегли. Слишком мало спали прошедшей ночью.
Сначала разговаривали, потом трахались, после снова разговаривали. Отлично время, в общем, провели – мне понравилось. Только не выспались нихрена, но ладно, потом когда-нибудь.
– Поехали кофе выпьем? – предлагаю, впрочем, ответа не жду и сворачиваю к любимой кофейне. – Думаю, тебе не помешает энергия.
– Правильно, сам обесточил меня, вот и исправляй, – смеётся и снова принимается расчёсывать свои потрясающие волосы, а я готов любоваться этим действом до ишачьей пасхи, потому что этот цвет… ох уж, этот цвет, с ума меня сводит.
– Есть хочешь? А то ты бледная.
– Не хочу, – отрицательно кивает и тяжело сглатывает, убирая расчёску в сумку. – Я так сильно нервничаю, что ни кусочка проглотить не смогу. Потому просто кофе, самый чёрный и крепкий в этой сумасшедшей Вселенной.
Моя девочка.
– Будет исполнено, – салютую, а Ксюша подаётся в мою сторону и обхватывает шею руками.
Обвивается вокруг, трётся о плечо щекой, а я быстро целую её в душистую макушку. Правда, таким макаром я рискую никуда не доехать, потому что её волосы и запах – то, от чего превращаюсь в буйный комок гормонов. И член мой вовсе не собирается внимать доводам разума: дёргается, тараня ширинку, и, в общем-то, ведёт себя так, будто его хозяину четырнадцать, а не тридцать пять.
– Если мы собираемся куда-то сегодня попасть, а ещё работу поработать, то не нужно, девушка, ко мне прикасаться.
Ксения заглядывает мне в глаза, но не отстраняется. Похоже, с каждым днём, каждой ночью она всё лучше понимает, насколько красива и как, чёрт возьми, действует на меня. Она начинает понимать своё тело и принимать его привлекательность, и это охренеть как круто.
– Мужчина, не придумывайте себе ерунды, – шепчет мне на ухо, а у меня позвоночник дугой выгибается, настолько это заводит.
Но всё-таки включает благоразумие и, чмокнув меня в щёку, отстраняется на безопасное расстояние.
Вот и умница.
Кофейня «Дельфин» расположена в живописном квартале старого центра, и самое лучшее, что они могли придумать для увеличения прибыли – продавать кофе на вынос через специальное окошко. Хоть в чём-то Макдональдс оказался полезен – показал, так сказать, отличный пример.
– Два кофе, – отдаю заказ улыбчивому прыщавому баристе, и тот принимается даже слишком уж энергично выполнять свою работу. Ещё и напевает что-то едва слышно.
Люблю, когда люди стараются – на это приятно смотреть.
Когда заказ готов, забираю подставку с обжигающе горячими стаканчиками, отдаю серьёзной Ксении и завожу мотор. Нужно скорее закончить с её великим переселением и зажить нормальной жизнью: работа, спортзал, секс и любовь. Отлично же, да? Вот и мне нравится.
– Я сама пойду, – заявляет, решительно тряхнув головой и сурово так, словно десантник перед прыжком, смотрит по сторонам.
За окном её двор, и, несмотря на ранний час, людей вокруг прилично.
– Ну уж нет, одну я тебя не пущу. Да и должен же я сообщить своей новой сотруднице, что она уволена. Потому допивай и погнали в темпе.
Тороплю Ксюшу, потому что знаю: в любой момент она может сбежать. Боится саму себя и того, что может ждать её дома, хоть, наверное, и сама этого не понимает. Но я-то вижу.
И если и рвать что-то с корнем, то тогда, когда не стало уже слишком поздно. Пока нарыв не превратился в гангрену.
Я выхожу на улицу и, захлопнув дверцу, осматриваюсь по сторонам, но вокруг ни одного знакомого лица. И все эти незнакомые лица, кажется, повёрнуты в мою сторону. Ох, и любопытный наш народ.
Улыбаюсь сморщенной, точно печёное яблоко старушке, а она игриво встряхивает седыми кудельками, сверкая в мою сторону глазками. Милая кокетка, очаровательная.
– Какие у тебя любопытные соседи, – замечаю тихо, а Ксюша смеётся.
