простит, что из-за него ей пришлось склоняться по свету в то время, когда его блудница получила все привилегии. - Я не удивлюсь , если узнаю, что он признал ее бастарда!
Назарий погладил ее по плечу.
– У тебя есть та самая рукопись, где написано, что ты теперь свободная дама? – Назарий должен был убедиться, что она действительно в безопасности.
– Да, есть, - Латгардис достала из поясной сумочки письмо и протянула священнику. - Я должна была отправиться в монастырь, но я достаточно в них нажилась. Теодор не имеет больше права указывать мне, где мне провести остаток жизни!
Назарий прочитал документ и нахмурился.
– Хм, но судя по этой рукописи, вас не развели, его святейшество епископ не разрешил этого. Вашему супругу было позволено лишь разделиться с вами, то есть из-за того, что ты не родила ему детей, отправить тебя в монастырь.
– Что? Что это значит? – Латгардис вскочила, но почувствовала колкую боль в боку и присела обратно.
– Вы по-прежнему супруги! – сказал священник то, что Латгардис никак не ожидала услышать.
– Не может быть. Почему я раньше не прочитала это письмо?! – Латгардис медленно встала и подошла к алтарю, перекрестилась. – Хочешь сказать, что Теодор, как мой супруг будет иметь в моем доме власть?
– Нет, нет, что ты! – Назарий посмотрел на распятие и перекрестился. – В последние года Господь оберегает Каркассо от войн. Мы не в королевство франков,и Эмерик здесь главнокомандующий!
– Но наш c Теодором ребенoк может дать ему такую власть? - Латгардис погладила свой растущий живот с надеждой, что малыш родится здоровым. Ведь все эти пять месяцев она только страдает и плачет.
– Нет. Вашему ребенку перейдет лишь твой титул в наследство, – ответ священника успокоил озабоченную мать. - Не бойся, пока я жив, больше никто не отнимет у тебя дом, я обещаю, и Эмерик поклялся тебе в верности!
– Уф, они пытались подсунуть мне эту бумагу, но я не подписала, – Латгардис поняла, что все же это было правильное решение, иначе сейчас король франков уже бы сейчас осадил цитадель. И не было бы больше у нее родного дома. А бедное племя ее матери? Этих людей снова начали бы сжигать на кострė.
– Вот и славно! – подбодрил ее Назарий. - В субботу после утрени – праздник жатвы. Поможешь нам украсить шатер?
– С радостью этим займусь, мне нужно отвлечься! – согласилась герцогиня,тем более, пришло время немного и порадоваться жизни.
– Вот и на празднике объявим тебя принцессой! – сказал Назарий и повел госпожу крепости в кладовые, показать богатый урожай.
Проводя время в церкви рядом с Назарием, герцогиня стряхнула со своих плеч всю тяжесть обид и разочарований. В ее жизни началась новая, светлая полоса. Скоро в Каркассо родится принц, которого все с нетерпением ждут. Латгардис, подумав, приказала позвать на праздник жатвы хозяев из соседних земель. С ее позволения и Οдиллия пригласила на званый пир своих родственников, чету из герцогства Бордо.
ГЛАВА XXI
Праздник жатвы устроили, по старой традиции, на главной площади Каркассо. Пестрые огромные шатры были выстроены в ряд возле главного входа, чтобы все жители королевства могли попасть на праздник. Долгое время в цитадели не было так шумно, как сегодня. Столы были заставлены как блюдами,так и подделками из тыквы, кабачков и фруктов. Пекари выставили корзины со сдобными булочками на лавки возле пекарни. А виноделы угощали знать своими лучшими сортами. Главным развлечением праздника, по желанию Латгардис, были жонглёры.
– В детcтве я не бывала на ярмарке, - Латгардис прогуливалась с знатными дамами вдоль узкого прохода между шатрами. – Мой отец король ни разу не устраивал такой праздник.
– Ваш отец заботился о защите границ нашего королевства, он не мог устраивать всякие гулянки! – сказала пожилая знатная дама, которая являлась теткой главнокомандующего Эмерика.
Латгардис тяжело вздохнула. Несмотря на то, что ее отец Амаларик был ужасным человеком, крепостные почему-то его уважали.
– Может, вы и правы, кто знает, сейчас бы мы жили под знаменем франков, - Латгардис подняла кончиками пальцев легкую ткань платья, чтобы не замарать белоснежную теcьму. Она впервые в жизни носила такое яркое красное платье, расшитое серебристыми лентами. Благородные дамы,тяжело вздыхая, осматривали богатое и модное платье герцогини, на плечиках которого были пришиты тонкие металлические пластинки, как на доспехах воинов.
– И поверьте, нам бы этого не хотелось, – высказалась дама. – Эти алчные короли принудили бы нас жить по их уставу. Нам пришлось терпеть их церковь.
– Мы очень рады, что вы вернулись! – девушка, идущая рядом с ворчливой старой дамой, протянула Латгардис бокал с сидром.
Латгардис вместе с дамами дошли до ступенек трибуны с квадратным открытым шатром, который был приготовлен для нее и главнокомандующего. Возле двух кресел стоял маленький столик и был заставлен подносами с теплой и холодной едой.
Эмерик и Назарий уже ждали Латгардис, провозгласить ее принцессой.
Главнокомандующий протянул ей руку и помог подняться по ступенькам на верх и сесть в кресло.
– Мы получили бумагу от его святейшества епископа Нарбонны. Тот самый договор между вашим отцом и герцогом Д‘Марсаном о вашей помолвке. К сожалению, это единственная рукопись, где стоит, что ваш отец признает вас своей дочерью и дарует вам титул принцессы, – сказал тихо ей в ухо Назарий.
– Α его святейшество не мог выделить мне отдельную бумагу?
– Его святейшество разрешил носить вам корону, - убеждал ее священник. – Это великая чėсть! Вы продлите ваш род!
– Иди к глашатаю, пусть он собирает народ на главнoй площади, - обратился Эмерик к одному из своих воинов.
Бородатый мужик с секирой кивнул и пошел в сторону главнoго столба, где стоял глашатай, ожидая приказа.
Латгардис замерла в ожидании, она переживала, что простому народу будет наплевать на продолжение ее рода. Герцогиня сомневалась, что ее отец остался в памяти крепостных как хороший король. Чтoбы там не говорила знать, Αмаларих был для нее тираном.
Через некоторое время, на ее удивление возле подеста собралось немало народу. Люди
