Книга Ведьмино Наследство - Анна Завгородняя

Мама позвонила в утро, когда мы с Марусей собирались на так называемую олимпиаду для нечисти. Сразу могу признаться, что данная олимпиада для меня была новой. Я не особо любила спорт, но поглазеть на то, что творит нечисть на воображаемых мной стадионах, было то еще дело.

С Добрыней договорились на одиннадцать утра. Он еще с вечера зашел к нам, перетолковал с Марусей и забрал мой ключ, сотворив эту самую клятву на крови. К слову, ничего грандиозного. Эх, а я-то представляла в воображении... Как минимум гром и молнии! Все же, фантазия у меня бурная. Даже слишком.

На деле, я отдала ключ, он взамен поклялся вернуть его по моему первому требованию, а затем над чашей, старой и, кажется, медной, принесенной им самим, пролил каплю крови в так любимую Марусей, родниковую воду.

Все, что было в этом деле поразительного, это то, что вода мгновенно окрасилась, поменяв цвет с прозрачного, на алый.

Домовиха, следившая за каждым действием и словом колдуна, вынесла свой вердикт, мол, все правильно, все верно. И я, дрожащей от волнения рукой, передала Волкову ключ, едва не всплакнув от этого вынужденного расставания.

- Сохраню, как собственный, - пообещал он.

- Эгеж, - ответила Маруся и, подхватив чашу, понесла ее куда-то на кухню. Я последовала за ней, чтобы проследить, что домовиха станет делать. Она просто перелила воду в глиняный кувшин и поставила его на пол.

- Ты что, хранить ее будешь? – спросила я с интересном.

- Та не! – последовал ответ. – Просто абы куда енту водицу тяперича не вылить. Она жеж сущий яд. Клятву боги приняли. А вот водицу было бы неплохо к мертвому источнику отнясти. Она жеж такая стала. Мертвая вода.

- Почему? – удивилась я.

- Остаток волшбы, - с умным видом пояснила маленькая женщина. – Про живую да мертвую водицу слыхала, а, Вась? – спросила она, затолкав ногой под стол кувшинчик.

- Слышала. В сказках читала.

- Без мертвой водицы живой не будить, понимаешь?

Не понимала. Но там, в гостиной, ждал колдун. Стоило выйти к нему и то ли проводить, то ли потчевать. Ума не приложу.

Волков ждал, стоя у дивана. Я заметила, что он никогда не присаживался. Да мы и не особо приглашали. И все же…

-  Теперь можешь не бояться, - сказал он спокойно. – Я тайну сохраню.

- Если бы еще вороны узнали об этом и больше не прилетали, - отметила я.

- Непременно узнают. Точнее, тот, третий, почувствует, что ключа больше нет. – Волков говорил уверенно. И мне очень хотелось бы разделить с ним эту самую уверенность и спать спокойно. Но внутри грыз противный червячок сомнения. Наверное, мне следовало бояться, но я отчего-то не боялась именно птиц. Опасалась того, или тех, кто стоит за ними.

Нет, все же, быть ведьмой не так просто и легко. И как говорят, за все надо платить. Так вдруг я плачу за дар этими неприятностями?

- Хорошо, если все будет так, как ты говоришь, - сказала, обращаясь к колдуну.

Из кухни протопали шаги. Маруся принесла чай. Три чашки, блины, скрученные в трубочки, а внутри творог. Все это добро она поставила на стол и запрокинув голову, посмотрела на Волкова. Затем поставила перед ним чистую, вымытую чашу, возвращая владельцу. Он взял. Кивнул с благодарностью.

- Добрынюшка, садися с нами, отведай блинчиков. Сладкое, оно завсегда силушку помогает восстановить. А ты ейной порастратил с ентой клятвою неладной, - сказала она, но колдун покачал головой.

- Спасибо, Маруся. Но я домой, - произнес и, посмотрев на меня, добавил: - Завтра олимпиада. Я зайду за вами к одиннадцати.

- Чего так поздно? – удивилась я. Обычно Волков был той еще ранней пташкой.

- Дык, Василисушка, на билетах начало стоить на двенадцать-то, - порадовала меня домовиха.

- А что, это будет происходить недалеко? – удивилась я.

- Далеко. Но нам добираться не ногами. В общем, завтра и посмотришь. Думаю, тебе понравится, - заверил меня колдун. И как-то после этих его слов я сильно засомневалась в последнем. Понравится? Ой, вряд ли.

- Хорошо, - кивнула.

Чай в тот вечер мы пили только с Марусей. В окно нашей гостиной было видно, как в доме Волкова горит свет. Горел он там еще долго, потому что позже, спускаясь с чердака, где изучала книгу, увидела, что свет продолжает падать во двор. А потом разглядела, как мне показалось, и темный силуэт, мелькнувший в окне.

Зевнув, отправилась в душ, а затем спать.

И вот оно утро. И мамин звонок.

Уплетая гренки и салат, я слушала то, что говорила мама.

- Все собрала, все упаковала и даже больше. Деньги тебе еще положила. Очень сомневаюсь, что в этой деревне работают карты по оплате, - говорила она очень бодро. Я бы даже сказала, подозрительно бодро.

- Не работают, мам, - подтвердила опасения родительницы.

- Ох! И как ты там в такой дыре, дочка? – в голосе мамы прозвучало откровенное сочувствие.

- Нормально. Мне даже нравится. Вчера вот ездила в райцентр. Прикупила себе пару футболок. Побывала на местном рынке. Продукты здесь отличные. Не то, что в наших маркетах! – похвалила Ложечки.

- Смотри, кушай хорошо, но следи за фигурой! – принялась давать советы мама. А затем, когда излияния кончились, вдруг добавила: - Дэн приходил снова. Дочка, - предугадывая мой возглас, быстро сказала она, - может, пусть он приедет к тебе. Поговорите. Кажется, мальчик раскаивается по-настоящему. Может, стоит дать ему второй шанс?

- Мам, не обижайся, но тема этого ко… - хотела сказать «козла», но сдержалась, - этого молодого человека, закрыта. Между нами все. Как заявится к нам на квартиру снова, так ему и скажи. Пусть гуляет с Эллочкой и прочими, кто там прежде увивался за ним. А мне такого счастья больше не надо.

Мама хотела было возразить, но тут я подсуетилась. Заявив, что спешу, тороплюсь, бегу и падаю, послала ей поцелуй, папе привет и отключилась, положив телефон на стол. После этого выдохнула с облегчением, покосившись на домовиху, сидевшую напротив.