— Познакомее? — принялся шуршать страницами книги Гришка. — Вот раздел в разговорнике «Полеты». Только что с тобой летали, слышал там, что стюардесса верещала по-немецки? Так что давай, ответствуй, как на языке местных аборигенов будет фразочка: «Меня тошнит»…
— Тьфу! — плюнул Олег, так как собирался откусить аппетитненький кусочек бутерброда с ветчиной, прикрытый сверху веточкой петрушки. — Ну-ка, дай книжку сюда, я сам тебя проинспектирую.
Олег проглотил кусок бутерброда, залакировал чашечкой кофе и углубился в чтение.
— Нашел: «Наши условия платежа инкассо…» Блин, тоже что-то не то. Погоди, погоди… Ну ладно, вот наконец поспокойней! «У меня нет мелочи». Слушай внимательно, дундук! «Я хабе кейн клейнгельд!»
— Да уж, — вздохнул Гришка, — мелочи у меня действительно «я хабе». Всего вот три марки осталось. Ну пойду я еще кофейку, что ли, куплю, а то маманя там совсем заговори…
Окончить свою фразу Гришка не успел, потому что глаза его расширились, брови взлетели вверх, так что, казалось, челка от изумления чуть подпрыгнула. Олег проследил за его взглядом и сам на секунду онемел. За чисто вымытыми стеклами, где по улице шмыгали «Мерседесы» и такси, шел человек с элегантным черным кожаным кейсом, с пиджаком через руку. Обряжен он был в белую, вероятно, впервые надеванную рубаху, модный шелковый галстук трепал ветер. Кудри его он трепать не мог, поскольку у человека короткая прическа, подчеркивающая мощность его челюстей и сухую строгость линий рта и прямого носа. Да, в этом джентльмене, только что сошедшем с самолета из Лондона, трудно было узнать того самого парня, который гнался за ними в камуфляжной форме по русским болотам. И тем не менее это был он, или почти он. Вылитая копия, двойник Первого.
Гришка, вдруг спохватившись, сделал резкое движение и отвернулся от окна. Первый, а это был он, мгновенно среагировал. Нахмурившись, он посмотрел в стекло и узнал Олега. Первый тут же взял себя в руки, поскольку приостановил шаг лишь на долю секунды. Однако Олегу уже все стало ясно.
— Он нас узнал, линяем! — вцепился он в Гришкину руку и, подхватив чемодан и одежду, рванул из кафе. — Стоп! — вдруг остановился он. — Там он нас перехватит. Выход же в один тоннель. А ну-ка сюда! — Олег шмыгнул под стойкой, около которой никого не было, и потянул друга в служебный коридор.
Ребята оглянулись, и теперь им стало совершенно ясно, что они имеют дело не с двойником, а с самым натуральным Первым, поскольку тот, видя, что мальчишки улепетывают, бросился к стеклу и сложил ладошки домиком.
— Неужто сейчас напрямую к нам ломанет? — пролепетал Гришка и помчался, не разбирая дороги, по узкому коридорчику.
Тут они чуть не сшибли веснушчатого немца-крепыша, который десять минут назад наливал им кофе. Остолбеневший немец распластался вдоль стенки, даже не пытаясь задержать двух подростков, совершивших немыслимый для любого добропорядочного гражданина поступок: ворвались в служебное помещение. Потрясенный официант, который на своем жизненном пути не встречал ничего более ошеломляющего, только хлопал рыжими ресницами, когда Гришка, толкнув очередную дверь, увидел, что она выходит на какой-то перрон.
— Иди сюда, быстрее! — зашипел он, заметив, что проводник рядом стоящего вагона уже дает сигнал к отправлению.
Гришка и Олег запрыгнули в тамбур, и дверь, мягко шипя, за ними затворилась. Поезд без толчка, очень плавно, тут же поехал прочь от станции. Мальчишки присели на корточки и увидели, как на перрон, не на тот, откуда они отправлялись, а на соседний, выбежал Первый и принялся дико озираться.
— Смотри, смотри, голубчик! — хмыкнул Гришка. — Много ты высмотришь теперь!
— Да, будут у тебя проблемки!
— Проблемки будут и у нас! — пробормотал Олег. — Ты, например, знаешь, куда мы едем?..
Долго сидеть в тамбуре Гришке и Олегу показалось неудобно. Тем более что из вагона в вагон нет-нет да и ходили пассажиры и искоса поглядывали на мальчишек, присевших у дверей. Одна тетка даже остановилась и принялась им что-то выговаривать, но видя, что подростки ее не понимают, попыталась перейти на язык жестов. Посмотрев на ее телодвижения с полминуты, Олег и Гришка сообразили, что она тыкает им под ноги. Там оказался рисунок: ступни, перечеркнутые белой полосой.
— А-а-а, — догадался Гришка наконец. — Это здесь помечено, что у дверей стоять опасно. Ну конечно, каждый любой демократический гражданин может стоять, где ему заблагорассудится, но вот власти предупреждают, что потом пусть пеняет на себя, если ноги прихлопнет.
Гришка с Олегом вышли в коридор вагона, а тетка что-то бегло, будто короткой автоматной очередью, пробурчала им вслед. К счастью, она отвязалась и пошла по своим делам, а друзья принялись осматриваться. Они юркнули в первое же попавшееся купе и затаились. Хотя поезда дальнего следования с вокзала Шенфельд и не ходили, место, где расположились Гришка и Олег, скорее напоминало пассажирский поезд, чем электричку. Здесь было пять мягких кресел, два откидывающихся столика, печка с регулятором, которую Олег тут же принялся рассматривать. На окнах висели веселенькие занавесочки, такие же занавески, с тем же рисунком, прикрывали стеклянные двери. Кроме того, Олег обнаружил в купе зеркала и полочки. Потом его угораздило заглянуть в какой-то ящичек:
— Тьфу! На мусорку нарвался! А это что такое? — пальцами вытянул он с небольшой полочки длинный бумажный пакет. — Смотри-ка, да это никак расписание движения нашего поезда!
— Иди ты! — восхитился Гришка. — Да не может такого быть! Если в каждое купе такую штуку забрасывать, так их и покрадут.
— Но ведь не крадут, — сказал Олег, — либо печатают их так много, что все и не скрадешь. Давай посмотрим, может, чего и разберем.
Поначалу въехать в смысл текста, с по-немецки длиннющими, как автострады в Америке, фразами, было трудно. Наконец ребята сообразили, что нужно в первую очередь обращать внимание не на текст, а на весьма красноречивые рисунки. Повертев проспект и так и эдак, ребята сделали вывод, что в поезде, помимо всего прочего, есть туалеты, камера хранения, ресторан, бистро, спутниковый телефон, хранилище для велосипедов и автомашин.
— Ну немцы, ну дают! Ну бюргеры зажравшиеся! — все никак не унимался Гришка. — Хранилище для велосипедов я понять могу, хотя могли бы и в тамбурах постоять, ничего страшного, но машины-то на фига на платформы загонять?
— Ну мало ли, — пожал плечами Олег. — Вдруг какой-нибудь герр едет, скажем, из Гамбурга куда-нибудь в Париж. Ну устал немножко, захотел выпить, закусить, не будет же он за рулем, как в каком-нибудь «Автомакдональдсе», хавать. Вот он машинку на платформу загонит, вещи в камеру хранения сдаст и спокойненько пойдет в ресторан, поест-попьет, в окошко посмотрит.
— Да, круто! — уважительно перелистал еще раз листки проспекта поезда Гришка. — Интересно, вот эта левая колонка — это, видимо, станции, на которых останавливается поезд. Но вот куда он едет?
— Подожди, сейчас будет первая станция, — успокоил его Олег. — Сразу и увидим. Единственное вот непонятно, че нам будет, что мы тут без билета едем?
