— Но зачем она это сделала?
— Сложно ответить. Мама говорит, что когда меня увидела, то влюбилась с первого взгляда, а когда узнала о том, что от меня отказались, все встало на свои места. Ее выписали как обычную роженицу с малышом на руках. А то, что это был чужой ребенок, никто не знал кроме нее и медсестры.
— Выходит, ты мне не брат?
— Нет.
— Но как же так? Как, Андрей? — ее глаза сияют сумасшествием. Она резко встает, а я встаю следом, совсем забыв про больную ногу. Хочу ее удержать. Теперь я ее точно не отпущу.
Резкая боль пронзает голень, и я падаю на колени. Настя вихрем подлетает ко мне.
— Ты чего? Больно? Сумасшедший, — она так же как я падает на колени и помогает мне встать. По ее нежным щекам текут слезы. И я надеюсь это слезы счастья.
А мне охота материться на всю квартиру, но я с силой сжимаю зубы и молчу. При Насте я не могу такое себе позволить.
— Где болит? Что сделать? Может таблетку? Зачем ты так? – как в бреду причитает она, усаживая меня обратно в кресло. — Андрей, ты мне не брат, не брат…
Боль стихает, и я делаю глубокий вдох. Вот кретин. Про все забыл.
— Что мне сделать? Скажи? Может, полежишь? – не унимается Настя, кружа вокруг меня.
— Поцелуй.
— Что? – останавливается она напротив меня.
— Ты сказала, все сделаешь. Поцелуй… Я требую поцелуй, прошу… Умоляю…
— Поцелуй? – переспрашивает она, будто не понимая, всерьез я или нет.
— Да.
— Я не могу. Прости, — она делает шаг назад.
— Почему? Разлюбила?
— Я не могу забыть… Тот день. Не могу.
— Значит, мы никогда не будем вместе? Это то, что ты хочешь? Теперь, когда между нами нет преград? — вспыхиваю я. Что она делает?
— Я такого не говорила.
— Но имела в виду именно это!
— Нет. Ты не понимаешь как мне больно. Зачем ты так поступил? Зачем?
— Ты была моей сестрой, и я хотел тебя…
Она вспыхивает румянцем и, отвернувшись, тихо просит:
— Не говори так. Не терзай меня.
— Настя, послушай меня. Выслушай, пожалуйста, от начала и до конца, а потом решай, как тебе поступить.
Настя подходит к столу и садится вполоборота ко мне, смотрит в окно, но не на меня.
— Насть, жизнь — это как американские горки или как русская рулетка. Никогда не знаешь, что тебя ждет за поворотом. Но в этом и смысл жизни. Не стоит бояться, что будет катастрофа и стоять на месте. Спрятаться, убежать – это не выход. Нужно жить дальше, строить планы, учиться на своих ошибках, рисковать. Если мы хотим быть вместе, то нам надо доверять и верить друг другу. Кто в этом мире идеален? Наши родители совершили свои ошибки, а мы совершаем свои. И никому до нас нет дела. Только мы с тобой сможем это решить. Слышишь? Я не оправдываюсь. Я виноват. Но все, что я рассказал, это правда. И только в твоих руках наша судьба. Ты можешь прощать месяц или два. Можешь год или всю жизнь. Решать только тебе. Я готов принять любой твой выбор. Но, — я перевожу дыхание, — я тебя люблю. Прямо сейчас, здесь в этой кухне я люблю тебя, Настя. А еще, если не сейчас, то все равно обещаю, ты будешь моей!
Я слежу за ней. Она без слов подходит ко мне вплотную и медленно наклоняется. Я впиваю свой взгляд в ее ароматные губы. Ее запах сносит мне крышу.
Легко почти невесомо она целует меня. Ее мягкие губы дурманят, опьяняют, заставляют желать большего. Намного большего.
— Как же я тебя отпущу, если я люблю тебя Андрей? Ну как? — шепчет она.
Я слышу, как тарабанит девичье сердечко, чувствую ее прикосновения мягкие, нежные, сумасшедшие.
— Ещё, — требую я.
Она целует еще раз. Так же легко и девственно.
— Хочу ещё.
Все повторяется. Она не заходит далеко. В ответ я просто жду и даже не трогаю ее, сохранив для нее важность этого момента.
Осторожно своей прохладной рукой Настя проводит по моему лицу и снова наклоняется ко мне
— Карамель, — тихо говорю ей в губы.
— Карамель? – спрашивает она.
— Да. Ты такая сладкая и прекрасная. Иди сюда, любимая...
Я одной рукой притягиваю ее к себе, и она податливо забирается ко мне на колени.
Глава 40
#Настя
Я смотрю в, бушующие страстью, глаза Андрея и понимаю без слов его намерение.
Сидя так близко к нему, я отлично слышу бешеный грохот его сердца. Он непрерывно смотрит на меня пристальным горящим взглядом, а его дыхание у самых губ искушает. Он обнимает меня, теснее прижав к себе Я, загипнотизированная его желанием, обвиваю его руками и целую.
Андрей врывается в меня словно ураган. Мучает, терзает мои губы. Я чувствую, как по капельке начинаю возвращаться, оттаивать. Начинаю понимать, что дороги назад нет. Все уже предопределено. По-другому быть просто не может. Иначе мир рухнет.
Настойчивым поцелуем Андрей вдыхает в меня любовь, веру и жизнь.
— Я хочу перебраться на кровать, — шепчет он, — хочу видеть тебя всю…
От его слов внутри все переворачивается, а внизу живота загорается огонь. Голова немного кружится от ожидания неизбежного.
— Я тоже этого хочу, — произношу я, не узнавая свой хриплый голос.
Андрей с шумом выдыхает и кусает меня за нижнюю губу. Я тихо ахаю. Андрей не сводит с меня цепкого взгляда.
— Тебе повезло, Настена. Не уверен, что я был бы так медлителен, если бы не сломанная нога. Все произошло бы гораздо быстрее. Ты просто не представляешь, как я хочу тебя, маленькая.
Я знаю. Я читаю это по его расширенным блестящим зрачкам, глядя в которые я все глубже погружаюсь в сумасшедшую бурю страсти.
— Ммм. Я тоже.
— Тоже что? – дразнит он меня, прекрасно понимая, о чем я говорю.
— Хочу тебя.
— Ммм… Тогда поехали в спальню. Если тебя это конечно не смущает, — Андрей нервно смеется.
— Я так долго этого ждала, что меня уже ничего не остановит, — слова истины вырываются сами собой.
Взгляд Андрея тяжелеет, и я чувствую бедром его набухшую плоть. Господи, что сейчас будет?
Мы едем в его комнату и останавливаемся перед широкой кроватью. Я встаю и тяну за собой его. Не представляю, какое неудобство может приносить гипс на ноге, поэтому спрашиваю:
— Тебе не больно?
— Мне не больно. Просто ногой двигать не могу вообще, — Андрей оказывается напротив меня и хитро улыбнувшись добавляет, — поэтому ты будешь сверху.
Мои щеки загораются огнем.
