В комнате проживали ещё три воспитанницы: Намия, Лидия и Мирайя.
В первый день, заметив ее изумление, все три девушки весело и добродушно хихикали.
— Сетра Мадлен очень - очень богата, а когда решила в своём доме сделать приют, ничего менять не захотела, и теперь все мы, кто проживает в приюте, пользуемся всеми благами роскошного особняка, — довольно объяснила кареглазка Намия.
— Но как дом поддерживают в чистоте? — изумилась Лена. — Кроме сестёр я здесь увидела только повариху и конюха.
— Как это как? — поразились девочки. — А призраки здесь для чего? Это домовые призраки Роннигусов, они все делают и следят за порядком, как во всех богатых домах.
Девушка тогда промолчала, с трудом сглотнув и стараясь не показать страха. Призраки? Мамочка! Она уже и забыла о них после вервольфов. Как она теперь будет жить рядом с призраками? Да она даже заснуть не сможет. И почему ей так не везёт? Только восхитилась комнатой, как словно ушат холодной воды информация о потусторонних существах.
Однако в приюте все окружили Лену заботой и вниманием: сестры, дети и... как ни странно — призраки, которых вскоре она перестала бояться. Лена поняла, что всё- таки вытащила счастливый билетик, и попасть в этот приют после перехода в другой мир, стало для неё настоящим спасением.
Что она видела за свою недолгую жизнь?
Школу в Германии со строгими учителями, школу балета с жесткой дисциплиной, режим Третьего рейха, когда люди стали шарахаться от собственной тени, лабораторию доктора фон Дока, где над ней проводили опыты.
Мама и отец любили ее, но мало показывали чувства — как- то не принято было в их семье показывать любовь и приязнь. С братом были дружны, но все же он был мальчик и старше, и сильно близки они не были. Потом отец ушёл воевать, Карл отправился в спецшколу, а она осталась с мамой, которая после смерти отца стала ещё более сдержанной в выражении любви по отношению к ней.
Сестры же, которые воспитывали детей, с огромным вниманием и теплотой относились ко всем без различия. А сестра Мадлен оказалась на удивление доброй женщиной, которая в то же время железной рукой держала всех детей и сестёр, обязанных исправно следить за воспитанием и образованием приютских детей.
Еления довольно быстро привыкла к новому имени, к новой жизни, с удовольствием научилась писать, а читать и так сразу начала. Сёстры пришли к мнению, что она и раньше умела писать, только забыла после шока, а директор приюта при этом разговоре таинственно улыбалась.
Единственный, кто портил нервы и мешал спокойно жить, это наглый Рон Аверин, считающий себя хозяином почему - то не только своей жизни, но и ее.
Драться с ним Еления не хотела, хотя и могла бы, но ей претила сама даже виртуальная возможность драки с кем-то. Поэтому приходилось просто прятаться и бегать от настойчивых ухаживаний парня, и ругаться каждый раз, когда он заявлял, что она его девушка. Когда же Рон уехал из приюта, стало легче, но он взял за привычку приезжать на выходные, на которых ее жизнь снова превращалась в прятки- догонялки, а все жители приюта с интересом ждали, найдёт ее Рон на этот раз или все- таки нет, потому что находил он ее всегда.
В один из таких выходных она познакомилась с Никасом Сорусом.
Они оба прятались от преследователей на соседних деревьях. Еления уже облегченно выдохнула, когда Рон прошёл мимо ее дерева в саду и углубился дальше, когда заметила, что напротив на дереве в листве сверкают два хитрых довольных глаза.
— Ты кто такой и что там делаешь? — тихо прошептала девушка.
— Не твоего ума дела, — нагло ухмыльнулся мальчишка лет восьми. Очень красивая мордашка с темными волосами и зелёными изумрудными глазами вызывающе уставилась на неё. — Здорово по деревьям лазаешь, — одобрительно заметил.
Еления ничего не успела ответить, когда они услышали приближающиеся шаги. Сквозь густую листву деревьев она тогда разглядела сестру Мадлен и незнакомого красивого статного молодого мужчину.
— У него ужасный характер, — ворчал незнакомец. — Весь в мать.
— Господин Йоргус, давайте не будем сейчас обсуждать госпожу Торес, — спокойно произнесла директор приюта. — Вы хотели посмотреть на Никаса...
— Эндрю, — недовольно перебил сестру Мадлен мужчина.
— У нас мальчик известен как Никас Сорус, — спокойно ответила сестра. — То, что он ваш сын и зовут его Эндрю Йоргус я впервые услышала сегодня от вас.
Мужчина недовольно поморщился.
— Вы хотите забрать сына? — спросила его сестра.
— Что?! — уставился незнакомец на сестру Мадлен в изумлении. — Нет, конечно! Хотел ... познакомиться.
— Убирайся в свой идиотский дворец! — закричал мальчик на соседнем дереве, замахав руками. — И сам ты идиот! Я не хочу с тобой общаться! — а потом он не удержался и упал с дерева, вывихнув ногу.
Шуму было — кошмар! Елении тоже пришлось спуститься со своего убежища, потому что ее также обнаружили. И Рон сразу появился, с возмущением прожигая ее взглядом.
Еления решила навестить Никаса в больничной палате, которой, после исчезновения сестры Мариссы, заведовала сестра Неллия.
— Я пришла проведать тебя, — сказала она мальчику. — Меня Еления зовут.
Тот в ответ насупленно посмотрел на неё и промолчал.
— Ты играть любишь? — спросила с улыбкой девушка.
— Играть? Нет, не люблю, — сухо ответил мальчик.
— Все дети любят играть, — притворно удивилась она.
— Чего ты приперлась? Не видишь, что мне нельзя вставать?! Как я должен по- твоему играть?! — враждебно заявил Ник.
— Так можно играть и не вставая с кровати, — хитро прищурилась Еления.
— Это как?— взгляд мальчика стал подозрительным и скептическим.
— Ну, допустим, давай играть в города, — предложила Еления, усаживаясь рядышком на стул. — Я называю тебе город, а ты называешь следующий, но чтобы его название начиналось с последней буквы, содержащийся в названии моего города.
— Ты меня запутала, — недовольно скривился мальчик. — Я не знаю такую игру.
Еления объяснила ещё раз и добавила:
