— Вечером я пойду купаться с Эммерсонами, — сказал Малком. — Не хочешь составить нам компанию? Лето заканчивается, грядет холодный сентябрь.
— Спасибо, Малком, что-то не хочется, — покачала головой Мейвис. Настроение у нее вдруг испортилось. — Пригласи лучше Пруденцию Шарки, может быть, она пойдет с вами. Бедняжка истомилась, целыми днями просиживая взаперти. Ей не помешает развлечься на свежем воздухе.
Мейвис, виляя бедрами, решительно направилась к дому, обойдя остолбеневшего Малкома и груду металла, возвышающуюся в палисаднике. Форма кондуктора не скрывала достоинства ее фигуры. Проводив ее взглядом, Малком тяжело вздохнул и с сожалением подумал, что эта штучка ему не по зубам.
— Что, получил от ворот поворот? — язвительно крикнула ему Нелли. — Иначе и быть не могло, уж я-то знаю! Ей нужен такой лихой парень, как Джек, бравый вояка. А бойскаутским свистком ее не приманишь.
Малком добродушно улыбнулся, ничуть не обидевшись на толстуху. Пусть себе потешится, если ей хочется. Он засунул руки в карманы брюк, размышляя, стоит ли рискнуть еще раз и постучать в дверь дома номер десять. Один раз ее уже захлопнули у него перед носом. Решив, что унижаться перед невоспитанной девчонкой не стоит, Малком побрел в направлении Магнолия-Хилл, думая о том, как провести следующее собрание бойскаутов.
Пруденция Шарки, наблюдавшая всю эту сцену из окна, горестно вдохнула и задернула штору. Конечно, ей далеко до Мейвис, которой плевать, что о ней думают окружающие. Естественно, Малком Льюис заинтересовался такой яркой и привлекательной женщиной, а не ею, невзрачной и скромно одетой девчонкой. Ну почему же она, Пруденция Шарки, не может быть такой независимой, как Мейвис, и кружить головы не только холостым парням, но и импозантным женатым мужчинам?
— Пруденция! — нервно окликнула ее мать. — Иди ко мне. По-моему, успокоительное уже не действует на отца. Он рвется на улицу со своими плакатами. Помоги мне удержать его, ради Бога!
Керри свернула с Магнолия-Хилл и вышла на площадь, неся в руках тяжелую корзину с продуктами. День шел к концу, а ее все еще подташнивало. Неожиданно прошлое нахлынуло на нее, хотя еще недавно страшные первые дни войны казались ей настолько далекими, словно бы они относились к доисторической эпохе.
Она переложила ношу в другую руку и рассеянно побрела вдоль площади, мимо домика викария. Воспоминания не отступали. Оказалось вдруг, что трудно забыть волнующие и пугающие события той поры, когда все прятались, вместе с грудными детьми, собаками, вязаньем и термосами с чаем, в общественные бомбоубежища и пытались заглушить заунывный вой фашистских самолетов пением старых английских песен. Днем Керри работала на военном заводе в Вулидже, а вечером была предоставлена самой себе.
Она миновала ухоженный палисадник Гарриетты Годфри и подумала, как удивительно изменила война жизнь этой женщины. Ей перевалило за шестьдесят, когда начались бомбардировки Лондона, но Гарриетта добровольно пошла в водители кареты «скорой помощи» и бесстрашно носилась по пылающим улицам, среди разрушенных зданий, всегда аккуратно причесанная и одетая, с неизменным жемчужным ожерельем на шее. Позже она вернула к нормальной жизни пожилого хулигана Чарли Робсона, обучила его грамоте и в конце концов завоевала его сердце.
Керри удивленно покачала головой: как можно влюбиться в таком возрасте? Неужели Гарриетта и Чарли еще и спят вместе? Ей трудно было представить, как они с Дэнни будут греметь костями в супружеской постели, когда им стукнет по семьдесят. Сомнительно, что ее родители все еще позволяют себе плотские шалости. Мириам всегда ложилась спать, накрутив волосы на бигуди, а могучий храп Альберта сокрушал весь дом, едва лишь его голова касалась подушки.
Керри открыла калитку Кейт и пошла к дому. Если у них с Дэнни и дальше так будет продолжаться, то они позабудут о сексе уже к тридцати годам. Этим утром они снова поругались из-за пустяка. Она постучала в желтую дверь и вошла, зная наперед, что сейчас к ней с радостным лаем бросится Гектор. Как всегда, пес едва не сшиб ее с ног. Успокаивая его, Керри вспомнила, почему Дэнни устроил ей сцену перед тем, как уйти на работу. Он заявил, что ему надоели сандвичи с сыром и помидорами, которые она второй день подряд клала ему в пакет.
— Скажи спасибо, Дэнни Коллинз, что это не хлеб с повидлом! — в ярости крикнула Керри, измученная утренней тошнотой. Она и так издергалась, представляя реакцию мужа на известие о ее беременности и пребывая в неведении, отдадут ли им дом, из которого выехали Бинсы.
— Мама никогда не готовила мне бутерброды с повидлом! — взбеленился Дэнни. — Мы всегда хорошо питались, на столе не переводились тушеные свиные ножки с бобами и говядина с подливой из почек. А какой она готовила рулет с луком! Пальчики оближешь!
Объяснять ему, что речь идет не о горячих блюдах, которые Керри исправно готовила на ужин, было бессмысленно. Скандал продолжатся, пока Дэнни не спохватился, что опаздывает на работу. Хлопнув дверью, он пулей вылетел из дома. Керри взглянула в преданные глаза Гектора, почесала у него за ухом и тяжело вздохнула. Она знала, в чем истинная причина скверного настроения мужа. Дэнни ненавидел свою однообразную работу, бесился из-за того, что ему нужно ежедневно отмечаться на проходной и не опаздывать к началу рабочего дня, терпеть пренебрежительное отношение начальства и выполнять одни и те же отупляющие манипуляции.
— Я на кухне! — крикнула из глубины дома Кейт, угадав, кто к ней пожаловал. — Не балуй Гектора, не позволяй ему совать нос в корзину. В последнее время он пристрастился к сухофруктам и сахару.
Убрав корзину из-под носа собаки, Керри пошла по коридору к кухонной двери, украшенной витражом. Кто же мог предугадать, что жизнь «на гражданке» станет для Дэнни наказанием? Она так надеялась, что теперь, когда война закончилась и муж вернулся домой, они заживут счастливо, пусть и вместе с ее родителями! Для нее возвращение Дэнни из армии означало, что наступил конец их разлуке и что каждое утро она будет провожать его на работу, приготовив пакет с сандвичами, а по вечерам встречать и кормить вкусным горячим ужином. Керри надеялась, что они будут регулярно ходить в кино, гулять в Гринвичском парке с Розой, а вечером посещать паб «Лебедь». Какая же она наивная! Будни быстро развеяли ее иллюзии и принесли одни горькие разочарования.
— Я готовлю пирог с патокой, — сообщила ей Кейт, раскатывавшая тесто на обсыпанной мукой доске. — Если хочешь, я дам тебе немного теста, чтобы ты испекла себе дома пирожок. Или потерпи до вечера, и я угощу тебя своим.
— Если ты не против, я посижу у тебя, пока он будет печься. — Керри поставила корзину с продуктами на пол. — Угости меня горячим чаем! Умираю от жажды и желания поболтать с тобой.
Кейт отряхнула ладони и пристально посмотрела подруге в глаза:
— Что, дела совсем плохи?
Керри вытащила из-под стола табурет и, плюхнувшись на него, призналась:
— Хуже некуда! Мы с Дэнни цапаемся по любому поводу. Сегодня утром поругались из-за сандвичей. Вчера он придрался к тому, как я глажу его сорочки. Завтра он найдет какой-нибудь другой повод. Он ведь не знает, что я забеременела, я ему еще не сказала. А мистер Джайлс по-прежнему тянет с ответом насчет вселения в семнадцатый дом.
