— Нам повезло. Завтра утром отплывает корабль в Тагру. Это страна к востоку от Марны, в двух сутках пути, если море спокойное и ветер попутный. Нас согласны взять на борт, но спать придется в трюме, в общем помещении с матросами.
— А нас там не ограбят? — испугалась я. — Скинут в воду и скажут, что так и было.
— Не исключено, — буркнул Маллен. — Я хоть и купил кинжал, но… Что делать, придется рискнуть.
«Кай?»
«До завтрашнего вечера точно не убьют, — обнадежил тот. — По крайней мере, тебя. Насчет остального ничего сказать не могу».
Остаток дня и ночь мы провели на постоялом дворе, тесном, шумном и грязном, а рано утром сели на корабль. Он оказался таким же утлым и облезлым, как та посудина, которая привозила припасы на остров, только побольше. В других условиях я побоялась бы отойти на нем от берега и на сотню метров, но выбирать было не из чего.
Вопреки опасениям, плавание прошло без приключений. Если не считать, конечно, морской болезни, трепавшей меня всю дорогу, и липких взглядов помощника капитана. К счастью, он ограничился брошенным в спину «какой сладкий мальчишка, так бы и съел». Покушаться на наши жизни и кошельки никто не стал.
Кто бы мог подумать, что в мучительной тошноте может быть свой плюс! Она отвлекала меня от мыслей о том, что происходит в Марне, о Тэрвине, Медоре и герцоге. Думать о будущем тоже было страшно. На двое суток я словно зависла в неком подобии полусна-полуяви, которая ходила ходуном на манер качелей в парке аттракционов.
В Лессаде, большом портовом городе, земля продолжала раскачиваться под ногами, пока мы не зашли в таверну, битком набитую, несмотря на раннее утро. Чад там стоял такой, что слезились глаза, а от шума закладывало уши. Я нацелилась на стол в дальнем углу, но Маллен подтолкнул меня к другому, у всех на виду.
— Завтрак на двоих? — спросила подошедшая девушка в низко вырезанном платье.
— Да, — кивнул он и подпер щеку левой рукой, знакомо скрестив два пальца.
Покончив с едой, мы еще немного посидели, расплатились и вышли.
— Ну что ж, — вздохнул Маллен. — Не все сразу. Даже если мы никого не найдем…
— Эй! — окликнул нас грубый мужской голос. — Вы, двое, постойте!
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
48
Пять лет спустя
— Дженна, не уходи далеко, гроза собирается.
— Хорошо, отец, я недолго. Дойду до реки и обратно.
Вечернее солнце, до которого еще не добрались лиловые тучи, ярко освещало веранду, где в кресле сидел Медор. Обернувшись на его голос, я с горечью отметила, как сильно он сдал за последнее время. Волосы на висках поседели, вокруг глаз и у рта прорезались глубокие морщины. И хотя его все еще можно было назвать привлекательным мужчиной, годы изгнания определенно отразились на нем не лучшим образом.
Медор не жаловался, но я понимала, что его угнетает вынужденное безделье, а еще — постоянная тревога за Хеллая и Тэрвина, о которых мы ничего не знали с тех пор, как полгода назад меня покинул Кай. Новости из Марны до нас не доходили, а последнее письмо от Тэрвина я получила еще в конце осени. После того как корабль капитана Лантера пошел ко дну, налетев на прибрежные скалы, мы так и не нашли другого связного, которому можно было бы доверять.
Пять лет назад в Лессаде нам помогла местная ведьма. Знак, который Маллен продемонстрировал в таверне, не остался незамеченным. Скрещенные пальцы служили не только для того, чтобы отличить своих от чужих, но и как просьба о помощи или ее предложение. Хозяин таверны, догнавший нас на улице, был женат на ведьме и хорошо знал их обычаи.
— Для Марны настали тяжелые времена, — сокрушенно покачала головой Аллета, выслушав наш рассказ. — Если уж высокое положение не может служить защитой… В Тагре и соседних странах преследовать за колдовство могут только в том случае, если доказан умысел и вред, а сделать это непросто. И даже если докажут, чаще все обходится возмещением ущерба и изгнанием из города или деревни. Я слышала об испытаниях водой, но никак не могла поверить, неужели правда.
Эта женщина, жгучая брюнетка с пронзительным взглядом почти черных глаз, и ее муж на время приютили нас у себя. Они же подыскали недалеко от города небольшой домик, который сдавался внаем. А еще — свели с капитаном Лантером, раз в месяц возившим грузы и пассажиров в Ниат. Аллета поручилась за него, Лантер пообещал найти верного человека, чтобы тот доставлял наши письма в столицу и забирал ответные. Кстати, только в Тагре я сообразила, почему Марну, главный город одноименной страны, называют просто столицей. Чтобы не путаться, о какой из двух Марн идет речь.
Я чуть было не написала Медору и Тэрвину, где мы обосновались, но еще на стадии мысли получила нагоняй от Кая. Разумеется, он был прав, письма могли перехватить, поэтому в них не стоило упоминать о нашем местожительстве. Однако впоследствии это сыграло с нами недобрую шутку.
Нанимая дом, мы представились хозяину как дядя с племянницей-сиротой, приехавшие из Иниры, еще одной островной страны. Дело в том, что язык у всех государств этого мира изначально был один, но со временем накопились различия в произношении, лексике и грамматике. В результате разница между языками той же Тагры и островов была как между британским и австралийским вариантами английского. О Марне же мы договорились не упоминать.
Наш дом находился на отшибе, в десяти минутах ходьбы от небольшой деревни. Две спальни, гостиная, кухня и комната прислуги — вполне достаточно. Хозяйством нашим занималась родственница владельца, молодая женщина по имени Иза. Через год Маллен на ней женился. Я уже знала, что когда-то у него была невеста, умершая за месяц до назначенной свадьбы. «Другой такой я не нашел, — рассказывал он. — Поэтому так и остался один». Иза мне нравилась, и против его женитьбы я не возражала.
Как только мы устроились на новом месте, я все-таки уговорила Кая слетать на разведку. Покапризничав, он согласился, но заявил, что торчать в Марне и наблюдать не будет, узнает, как там дела, и сразу вернется. Ожидала я чего угодно, но действительность превзошла мои самые худшие опасения.
«Гирмас вызвал Хеллая на суд высших сил, — рассказывал Кай. — И получилась странная вещь. Жителей столицы согнали на главную площадь, чтобы они высказали свое мнение. А оно разделилось. Одни поддержали церковь, другие аарцоха. Но по закону выставить правителя под зад коленом нельзя без воли абсолютного большинства. У вас в истории такое тоже было, хотя и не по религиозным мотивам, если не ошибаюсь».
«Да, было, — подтвердила я. — В Древней Греции, в Новгороде. Подожди, но это же хорошо? Значит, Гирмас обломался?»
«Не торопись, Джен. Хорошо, но ничего хорошего. Считается, что народ выражает волю высших сил, но раз определиться не удалось, Гирмас обратился к ним напрямую. Попросил защитить Марну от зла. И Хеллай…»
«Да что?!» — внутри у меня все оборвалось.
