Глава 23. СТАРЫЙ ВОРОН
Равена просидела в своих покоях несколько часов. Она не подняла глаза, когда к ней, постучавшись, вошла девушка из прислуги и предложила отобедать. Равена ответила, что не голодна, и добавила, что плохо себя чувствует. После этих слов она была уверена, что какое-то время ее не будут беспокоить.
Сейчас она всей душой ненавидела свой дар, открывшийся в ней так внезапно. Равена была гораздо счастливее, пока не знала, что в ее жилах течет кровь Клана Сапфиров. Сейчас она скучала по своим некрасивым темно-серым глазам — «цвета грязных голубиных крыльев», как шутил Амир. И не желала видеть свое отражение в зеркале, откуда на нее смотрели глаза-сапфиры. Быть женщиной-сапфиром — проклятие.
Но насмешка судьбы в том, что, будь Равена обычной девушкой, похоже, Натаниэлю она не нужна была бы даже на одну ночь. Ей было горько от этих мыслей и от слез, стекающих по губам.
Близились сумерки, когда Равена решила выйти из своих покоев. Натаниэль уже должен был покинуть замок, чтобы объехать границы земель клана, и она могла быть спокойна, что не увидится с ним сейчас.
Выйдя за ворота замка, она бесцельно побрела по одной из выложенных камнем тропинок. Увидев беседку под раскидистой кроной софоры, Равена подошла к ней и положила ладонь на резной деревянный столбик беседки. Она уже собиралась ступить внутрь, как раздался знакомый голос:
— Надо же, мы снова встретились и снова совершенно случайно. Это неспроста. Ты так не считаешь?
Равена узнала Рила, но не стала даже поворачивать голову, подозревая, что тот устроился где-то на нижних ветвях софоры. Она не хотела никого видеть. Оставив его вопрос без ответа, Равена отвернулась, чтобы уйти, но его слова остановили ее.
— Кто бы мог подумать… — подивился Рил. — Скромный слуга оказался истинным главой клана. К слову, ты неважно выглядишь.
Равена поджала губы. Она и раньше была недовольна, но сейчас это отчего-то особенно злило ее. Почему Рил разговаривает с ней в такой непочтительной манере? Ведь он ей даже не ровня, разве нет?
— Что ты теперь собираешься делать?
— О чем ты говоришь?
Рил издал протяжный вздох.
— Не думаешь, что тебе опасно оставаться здесь?
Равена нахмурилась.
— Почему?
— Это же очевидно, — ответил Рил. — Кто-то пытался убить тебя, помнишь? Но до сих пор тебя оберегал Тан. Или мне стоит называть его Натаниэлем?
— Почему ты спрашиваешь у меня, как тебе называть главу твоего клана? — тихо злилась Равена.
— Тебя оберегал твой жених, который притворялся простым слугой, — сказал Рил.
Равена недоумевала: почему с каждым словом он все сильнее раздражает ее? Раньше Рил казался ей, пусть и наглецом, но в сущности безобидным и даже забавным наглецом, теперь же он вел себя поистине несносно.
— Думаю, ты и сама это уже почувствовала: сейчас все изменилось, — продолжал Рил. — Он получил то, что хотел, и ты ему больше не нужна.
Слова вонзились в сердце Равены множеством острых клинков.
— Получил, что хотел? — Ее хватило только на шепот.
Рил помолчал. Наверное, смотрел на нее, решая, стоит ли продолжать.
— Карас расцвел, глава клана вернул свою силу — все это признаки возрождения, которое дать можешь только ты. Думаю, ни для кого в клане не секрет, что произошло. Этой ночью ты отдала главе клана свою любовь и… себя.
Равена закрыла глаза. Ее трясло.
«Ни для кого в клане не секрет…»
Получается, все знают, что случилось ночью между ней и Натаниэлем? Все. Каждый.
— Все даже хуже, — даже не собираясь щадить ее чувства, продолжал Рил. — Тогда Натаниэль был простым слугой, и как слуга готов был пожертвовать жизнью, чтобы спасти тебя. Тебя — единственную надежду на возрождение клана. Но он больше не слуга. Ты вернула ему крылья, и теперь любому ворону достаточно одного лишь взгляда на них, чтобы ни на миг не усомниться — перед ним истинный глава клана. Слуга может пожертвовать собой, но глава клана не принадлежит себе — он воплощает в себе силу воронов, на нем ответственность за весь клан, поэтому он больше не может рисковать, защищая тебя. А тем временем тот, кто пытался убить тебя, может попытаться сделать это снова.
Равена молчала.
— Ты знаешь, что служанку, которая подала тебе на пиру отравленную чашу, нашли мертвой в лесу?
Равена кивнула.
— Хм, — удивился Рил. — Не думаю, что тебе об этом сказал твой жених или его брат, изображавший из себя главу.
— Я услышала об этом случайно.
Рил усмехнулся.
— Я так и думал. Но дело не в этом. Суть в том, что человек, покушавшийся на твою жизнь, действительно способен на убийство. Возможно, та девушка польстилась на вознаграждение, которое ей обещали, возможно, была слишком предана тому, кто велел ей тебя убить, но в конечном итоге за это она заплатила своей жизнью. Любой в клане может оказаться тем, кто стоит за этой историей с ядом. Сможешь ли ты остаться здесь, зная об этом? Ты никому не можешь здесь доверять. Любой — любой, с кем ты заговоришь, — возможно, является убийцей. А тебя больше некому защитить. Ты выполнила свое предназначение — подарила клану воронов возрождение. Ты больше не представляешь ценности.
К глазам Равены прилила горячая волна. Прямо сейчас она чувствовала себя униженной и растоптанной. Хотелось осесть на землю и плакать, пока слезы не иссушат ее тело. Хотелось бежать прочь без оглядки, чтобы не слышать этих безжалостных слов. Но вместо этого она взяла себя в руки и с ледяным недовольством произнесла:
— С самого начала меня удивлял твой непочтительный тон и манеры. Но я закрывала на это глаза, пытаясь быть терпимой и снисходительной. Почему ты говоришь со мной, будто ты ровня мне? И почему ведешь себя так, будто имеешь на это право? Отвечай.
Равена повернулась и нашла взглядом Рила. Он и впрямь сидел на нижней ветке софоры: прислонившись спиной к стволу, согнув одну ногу в колене, а другую свесив вниз. Равена с достоинством посмотрела ему прямо в лицо — твердо и хмуро, взглядом требуя ответа.
Рил в первый миг опешил — глядел на нее широко расставленными от удивления глазами. Потом вдруг лицо его дрогнуло, и он рассмеялся.
Равена смотрела, как он заливается смехом, и грудь ее от возмущения вздымалась все чаще. Если бы не привитое отцом и матерью воспитание, пожалуй, прямо сейчас она схватила бы его за шею и придушила бы.
Рил приподнял обе руки ладонями вперед, словно моля о пощаде.
— Прошу, не смотри на меня так! Ты сейчас испепелишь меня взглядом!
Отсмеявшись, он выдохнул и, сказал почти восхищенно:
— Ты великолепна. Нет, правда. Ты мне и впрямь нравишься все больше. Наверное, даже твой жених не видел тебя такой. Все это время здесь ты была такой несчастной и кроткой, такой слабой — хрупкий цветок, который нужно оберегать. Но я так и знал, что у тебя есть характер. Тебе действительно нравится быть жертвой, которую использовали и отбросили за ненадобностью? О, умоляю… Как говорят легенды, женщины-сапфиры никогда не приносили себя в жертву. Они не вручали себя мужчинам — главам, тех кланов, которые нуждались в них. Они одаривали. Одаривали силой Клана Сапфиров, сравниться с которой не может ни один из Четырех Кланов. Твой жених предпочел свой клан тебе. Ты действительно собираешься горевать из-за этого?
