— Это что за разговоры? — начинаю возмущаться, стараясь придать своему голосу побольше строгости. — А ну, садимся ровно и смотрим до самого конца. Я тебе сейчас дам фигню, умник!
— Лучше бы боевик какой включили, чем на эту ерунду время тратить, — произносит Максим обиженным голосом. — Что полезного я тут могу узнать?
— Поддерживаю, — снова умничает Балабанов.
— Значит так, — повышаю голос. — Боевик — это без меня.
И пытаюсь встать.
— Не, не, не, — звучат со всех сторон два мужских голоса в унисон.
При этом один балбес, тот, что поменьше, давит руками мне на плечи, заставляя снова откинуться на спинку дивана, а второй удерживает мои ноги, надавив всем своим весом.
— Сговорились, что ли? — в очередной раз возмущаюсь, потому что все мои планы летят в какую-то пропасть.
— Офигенный фильм! — Макс улыбается и снова усаживается поудобнее. — Ничего лучше в жизни не видел.
— Мой любимый, — поддакивает Балабанов. — Завтра предлагаю устроить повторный просмотр. Чтобы, так сказать, закрепить материал.
Хочу стукнуть его чем-то тяжелым, но рука непроизвольно и очень плавно опускается на голову парня, а пальцы зарываются в волосы. Прямо как магнитом меня тянет к Паше, наваждение какое-то, честное слово.
Пока Макс задает вопросы, продолжаю гладить Балабанова по голове. От меня не убудет, но уж очень мне хочется до него дотронуться. А он, уже не стесняясь, обнимает меня за ногу двумя руками. Слава Богу, хоть раздеть не пытается.
Видимо, и нервное перенапряжение, которое полностью отпустило, и переизбыток эмоций, а также монотонная болтовня мальчика делают свое дело — я засыпаю. Последнее, что помню, это как пела Андрейченко:
“Знать, что я — совершенство,
Знать, что я — идеал!”
Просыпаюсь от того, что затекла шея, даже пошевелиться не могу. Электронные часы показывают начало восьмого утра. Даже не помню, во сколько вчера уснула. Какие-то смутные воспоминания — как кто-то аккуратно укладывал меня на подушку, убирал волосы с лица, проводя пальцами по щеке…
Так, стоп! Что-то тут не чисто. Откуда у меня в спальне электронные часы? Телевизор помню, дверь на балкон, а также еще одна дверь в гардеробную точно имеются. Но вот часы…
Да и под головой что-то твердое, никак не похожее на мою подушку. Поворачиваю голову в сторону и натыкаюсь на умиротворенное лицо Балабанова. Этот еще откуда взялся? Да и лежу я, по ходу, на диване, придавленная Пашкой, а моя голова покоится на руке этого наглого и самоуверенного негодяя. И вырваться на свободу не могу, как не пытаюсь.
А главное — мы оба накрыты пледом. Ну, Макс, я тебе устрою добрую и заботливую воспитательницу!
В очередной раз меня посещает идея, что братья сговорились. И виновник этого заговора не кто иной, как Балабанов собственной персоной. Чует мое сердце, не все так гладко в этой истории с моим переездом.
Ладно мелкий, может ему не хватает женской заботы и материнской ласки, но старшему я нафига понадобилась? Баб мало по клубам шляется, что ли. Хоть блондинки, хоть брюнетки — выбирая любую. Чего он ко мне привязался? Еще и, скорее всего, неправильно расценил мое вчерашнее поведение. А что делать, если руку девать было некуда, и очень хотелось зарыться в волосы Пашки? Минутная слабость, а он уже обнимает меня на правах собственника.
От моих телодвижений Балабанов просыпается, открывая глаза. Наши взгляды встречаются, как будто молния сверкает и гром гремит.
— Привет, — Пашка улыбается, продолжая меня сканировать. — Как спалось?
— Хреново, — выдаю сердито, отворачиваясь. — Выпусти меня.
— У тебя всегда по утрам плохое настроение? — даже не шевелится, только руку осторожно вынимает из-под моей головы.
Затылком чувствую его дыхание. А сама боюсь повернуться назад. Интересно, что хорошего можно найти в моей заспанной физиономии с утра?
— Всегда, — снова ворчу, пытаясь, все-таки, вырваться на свободу. — Мне в душ надо, срочно!
Последнее слово вырывается довольно громко, и Балабанов, кряхтя, переворачивается на спину, освобождая мое тело от своего веса. Быстро вскакиваю с дивана и, пока никто не занял ванную, мчусь туда. По дороге вспоминаю, что забыла гигиенические средства в спальне, и резко бегу назад.
Краем глаза замечаю, как Пашка разваливается на диване, подкладывая обе руки под голову, и с ленивой улыбкой наблюдает за моей беготней. Впервые в жизни чувствую себя так неловко. Не знаю, куда деть глаза. Главное, не смотреть на Пашку. И не краснеть.
Закрываюсь в ванной, переводя дыхание. Пусть небольшая, но все-таки передышка. А то так недолго и сорваться — еще накричу, Макса разбужу, хотя и ему не мешало бы по шее настучать. Тоже мне, сводник нашелся.
Принимаю душ, чищу зубы, а в голове только одна мысль — надо надавить на мелкого, чтобы признался во всех смертных грехах. И если узнаю, что Балабанов причастен…
— Ты там долго еще? — слышу за дверью голос старшего из братьев и прогоняю непрошенные мысли прочь. — А то могу спинку потереть, — и ехидный смешок.
И как тут сдержаться и не выдать что-нибудь нецензурное?
Вытираю лицо полотенцем, медленно открываю дверь, останавливаюсь на пороге, глядя на Пашу, и складываю руки на груди. Парень усмехается, а еще сильнее закипаю.
— Значит так, Балабанов, — произношу своим любимым командным тоном. — Не знаю, что ты там задумал, поэтому предупреждаю сразу — выброси все глупости из головы.
— Какие глупости? — поднимает обе брови вверх, но все равно продолжает ехидно улыбаться.
— Те, что у тебя на лбу написаны. А если не дай Бог узнаю, что Макса в свои авантюры втянул, — шиплю, приближая лицо к Пашкиному.
— Съешь меня? — прищуривается, после чего поднимает правую руку вверх и нежно проводит по моей щеке. — Все равно же не посадишь.
— Балабанов, — делаю шаг назад, пытаясь привести свое дыхание в порядок. И по телу бегут мурашки от прикосновений парня.
Приворожил он меня, что ли. Почему, как только он дотрагивается до меня, дыхание останавливается, сердце замирает, а силы покидают? И нет возможности даже пошевелиться.
— Обожаю, когда ты злишься!
Очередная ехидная улыбочка, и, не успеваю даже осознать происходящего, как Пашка берет меня за талию, вытаскивает в коридор, после чего сам заходит в ванную и закрывает перед моим носом дверь.
Да что за черт! Точно сбегу, чтобы его наглые ухмылочки больше никогда не видеть! Прямо бесит меня, и никак не могу сдержать эмоций. Такое чувство, что специально меня провоцирует. А потом усмехается в ответ и делает по-своему. Точно прибью его когда-нибудь!
А сама никак не могу понять — что со мной происходит? Симпатичный Пашка, не спорю, и нравится мне очень. Но и ежу понятно, что мы не уживемся с ним под одной крышей. И все его уловки — посмотреть вместе кино, съездить в магазин или приготовить совместный ужин ни к чему хорошему не приведут. Балабанов четко дал понять — два месяца, и он меня отпустит. Я только воспитательница для его брата. Так какие могут быть совместные вечера или походы в ресторан?
