– Я пойду, – сказал я.
– Круто! – Хёрст хлопнул меня по спине и обвел взглядом остальных. – Все готовы?
Все закивали, согласно забормотав. Однако я видел нервозность на лице Флетча. Хёрст, подогреваемый выпивкой и маниакальным возбуждением, выглядел уверенным. Ну и Крис. Крис казался настолько спокойным, словно собирался просто пройтись по магазинам.
– Ладно. Давайте просто сделаем эту хрень, – сказал Хёрст, подняв с земли свой школьный галстук и повязав его себе на голову. Ухмыльнувшись, он добавил: – Первая кровь.
Затем, подумав, он наклонился и взял лом.
Взглянув на него, я ощутил непонятную тяжесть в желудке.
– Зачем он тебе?
Вновь ухмыльнувшись, Хёрст похлопал ломом по своей ладони:
– Просто на всякий случай, Торни. Просто на всякий случай.
Лестница в самом деле оказалась ржавой. И узкой. Мне едва удавалось переставлять ноги. Ступени стонали и провисали под моей тяжестью. Отчаянно цепляясь за них, я молился, чтобы лестница не обвалилась до того, как мы спустимся.
А сверху уже доносились звуки, свидетельствовавшие о том, что остальные тоже спускаются. На мою каску сыпались металлические осколки и комья грязи, так что я, даже несмотря на то, что чувствовал себя в ней несколько глупо, был рад, что надел ее; к тому же наличие на каске фонаря позволяло мне хвататься за ступени обеими руками.
Спускаясь, я считал. Десять, одиннадцать, двенадцать. Когда я досчитал до девятнадцати, моя нога, не найдя ступени, уперлась в твердую землю. Меня накрыла волна облегчения. Я спустился. У меня получилось.
– Я внизу! – крикнул я.
– Что ты видишь? – отозвался голос Хёрста.
Я огляделся. Фонарь шахтерской каски излучал слабый желтоватый свет. Я находился в маленькой пещере. В ней вряд ли поместилось бы больше полудюжины человек. Не считая лежавших на земле нескольких предметов, напоминавших кости животных, она была пуста. Я не был уверен в своих чувствах – то ли облегчения, то ли досады.
– Ничего особенного, – ответил я.
Рядом со мной на дно пещеры с глухим звуком спрыгнул Хёрст. За ним последовали Флетч, Крис и Мэри. Мэри, на каблуках и с сидром, спускаться было особенно неудобно.
– И это все? – сказала она.
Обведя пещеру фонариком, Флетч сплюнул.
– Дыра какая-то.
– Полагаю, это было пустой тратой времени, – сказал я, изо всех сил стараясь скрыть удовлетворение в голосе.
Выражение лица Хёрста стало недовольным.
– Ну его все на хрен. Мне надо отлить.
Он отвернулся к стене. Я услышал звук расстегиваемой молнии, и струя хлынула на землю. Пещера была маленькой, так что ее быстро заполнил едкий запах. Количество выпитого Хёрстом сидра делало его еще сильнее.
Крис все так же хмуро осматривался по сторонам.
Я взглянул на него и спросил:
– Ты чего?
– Я думал, здесь будет что-то еще.
– Ну, увы. Так что…
Но Крис меня уже не слышал. Он начал кружить по пещере, как учуявшая кость собака. Внезапно он замер в точке, где тени, казалось, сгущались, становясь еще темнее.
И тогда он исчез. Я моргнул. Какого черта?
– Куда он делся? – спросила Мэри.
Хёрст застегнул штаны и повернулся.
– Где Пончик?
– Здесь, – раздался голос, исходивший, казалось, из ниоткуда.
Я посветил фонарем в ту сторону, откуда он доносился, и увидел его. Проем в каменной стене. Около четырех футов в высоту. Узкий. Его было легко не заметить, если ты не искал его специально. Или если не знал, что он там находится.
– Она уходит вглубь! – крикнул Крис из темноты. – Здесь еще ступени.
– Вот это, на хрен, уже другое дело! – воскликнул Хёрст.
Оттолкнув меня с дороги, он скользнул вслед за Крисом. Мгновение поколебавшись и еще раз щедро отхлебнув сидра, Мэри последовала его примеру. Флетч не отставал.
Вздохнув и мысленно проклиная Криса, я пригнул голову и поспешил за ними. Моя голова с лязгом стукнулась о камень. Шахтерская каска. Она была слишком широкой. Свет замерцал и погас. Вот черт! Наверное, я ударил батарейку. Отступив назад, я снял каску. Придется нести ее под мышкой. Я вновь было двинулся по проходу, но меня что-то остановило. Какой-то звук, напоминавший царапанье по камням. Он доносился сзади, от металлической лестницы, по которой мы спустились.
Я оглянулся, но без фонаря я мог видеть только тени да пляшущие точки перед глазами.
– Э-эй! – позвал я. – Есть кто там?
Тишина.
Глупо, Джо. Там никого нет. Шум, вероятно, был просто ветром, задувавшим в открытый люк. Кто вообще там мог быть? О люке не знал никто. И никто не знал, что мы в него спустились. Вообще никто.
«Никого здесь нету, кроме нас, цыпляток, – пронеслась у меня в голове несколько безумная мысль. Слова из старой песни, которую часто напевала моя бабушка. – Никого здесь нету, кроме нас, вообще».
Последний раз окинув взглядом темноту, я развернулся и двинулся по узкому проходу вслед за остальными.
20
– Хорошие выходные?
Бет нагнала меня в толпе учеников.
Она выглядела свежей, бойкой, и вообще, олицетворяла собой все то, что я терпеть не могу видеть в людях в девять часов утра в понедельник.
– Классно выглядишь, – сказал я, тяжело взглянув на нее из-под едва поднимавшихся век.
– Правда? – Она присмотрелась ко мне повнимательнее. – Потому что ты выглядишь весьма дерьмово.
– Так всегда и бывает после хороших выходных, – ответил я, продолжая плестись по коридору.
– Да уж. Полагаю, в твоем возрасте протрезвление проходит медленнее.
– В моем возрасте?
– Ну, я имею в виду, в среднем. Кризис, лишний вес, простатит и все такое.
– Ты просто лучик света в хмурое утро, не правда ли?
– О, я еще не добралась до самого интересного.
– Давай просто будем считать, что ты перевозбуждена.
– О, ты сам поймешь, когда я перевозбуждена, – подмигнула мне Бет.
– Сомневаюсь. В своем-то возрасте.
Она от души рассмеялась, и этот низкий веселый смех слегка улучшил мое паршивое настроение.
Так почему она тогда солгала?
Я как раз пытался придумать способ спросить ее об этом, когда девятиклассник с прической в стиле молодежной музыкальной группы и в весьма потертой школьной форме вылетел из-за угла и едва не столкнулся с нами. Он успел остановиться в последний момент.
