— Я случайно его задел! — соврал Меченый.
— Я все видел! — хмуро прервал участковый и предупредил: — Еще малейшее замечу…
— Заметано! Допер! Не буду! — поспешил успокоить участкового Влас и отодвинулся от Дамира, отвернулся к окну.
Стукач победно выпрямился и тоже стал смотреть по сторонам. Ему было лестно, что за него вступились так серьезно и жестко.
Дамир видел, что у Власа не только лицо, даже шея и уши побагровели, а руки он держал в зажатых коленях. Стукач же, дрожа всем телом, силой удерживал улыбку на лице. Он увидел, как машина свернула на проселочную грунтовую дорогу и, въехав в широкий распадок, заковыляла по ухабам мимо лесистых сопок.
Багровые рябины, фиолетовый киш-миш, темно-розовые гроздья лимонника приковывали к себе взгляды людей и звали в таежную чащу.
— Гляньте, какой подосиновик! — ахнул Дамир, прилипнув к стеклу лицом.
— Грибов тут прорва! Всякие есть. А ягод сколько! Брусника, клюква, костяника, морошка, голубика, черника, малина, киш-миш, земляника, ежевика, клоповка! — перечислял участковый с гордостью знатока. — В нашей сахалинской тайге всего много. И человеку, и зверю хватает досыта. Только не ленись. Лишь последний бездельник бедствует. Свои коренные жители с самой весны запасы на зиму делают. Она здесь долгая и суровая. Зато загляни в подвал к каждому, чего ж там только нет! Вот и я по выходным вместе с тещей по грибы ездил. Маслят целую бочку засолили, двадцать ведер! А сколько сушеных грибов на чердаке — мешки! Зимой все спросится.
— На одних грибах долго не протянешь, — заметил Смирнов.
— Да у меня жена только малинового варенья восемь ведер сварила! Лимонника — бочка. Киш-миша детям пять ведер собрали. Стланикового ореха почти десять мешков. Клюкву скоро начнем заготавливать, а черемши весной сколько нарезали — бочки!
— А что это такое?
— Дикий чеснок! Как-нибудь попробуете! Опять же рыбу солим, коптим на зиму. Картошку, лук и капусту свои вырастили. Так что не остаемся без припасов. Зимой куропаток и зайцев подстрелю. На голую зарплату прожить трудно, так вот и выкручиваемся. Где свой участок выручает, да и тайга помогает, — делился участковый.
— С тещей живете, капитан? — спросил Михаил участкового.
— Да. Все вместе. В одном доме.
— Ладите с ней?
— А то как же? Она мамка мне! Лучше, чем родная оказалась. Своя в приют сдала, а эта как сына приняла. И заботится словно о родном. Двоих наших детей растит. Уже большие. Так что я на свою тещу не обижаюсь. Она мне в подарок от Бога!
— А мать куда делась?
— Бичует, то есть пьянствует. Может, уже умерла. Я ее в последний раз года два назад видел. Впустую ждал, что опомнится! — вздохнул участковый и, обогнув излучину горной реки, выехал на большую поляну.
Все трое условников невольно залюбовались ею.
— Да! Красивые здесь места! — вырвалось невольно у Дамира.
— Вот приживайтесь. Может, останетесь у нас насовсем? — оглядел капитан условников.
Михаил усмехнулся уголками рта, Влас откровенно сморщился, Дамир втянул голову в плечи, испугался самой мысли. И участковый понял: поспешно он предложил такое, — погнал машину быстрее.
«Уазик» резво перескочил речку, капитан притормозил.
— Вот там за поворотом — ваш завод. Давайте передохнем. Умойтесь, перекурите, облегчитесь. Кое-что обговорим и поедем! — открыл дверцу и первым легко, по-мальчишески выскочил из машины.
Следом за ним — Смирнов. Влас головой закрутил во все стороны, капитан краем глаза следил за ним. Дамир выскочил из машины пулей, оставаться наедине с Власом ему вовсе не хотелось.
Меченый вышел не спеша. Потянулся, крякнув, отошел в сторону к дереву и глянул на реку. Там шел косяк кеты, и вода казалась серебристой. Влас никогда не видел нереста и пошел к реке. Участковый не двинулся с места. Меченый прислушивался, побежит ли за ним капитан. Тот остался на прежнем месте.
— Ну, чего стоите? Умойтесь! Покурите! Присядьте! — предложил Дамиру и Смирнову.
Михаил настороженно следил за Власом.
— Не боитесь, что убежит? — тихо спросил участкового.
— Пусть он опасается этой мысли. Тут ему никуда не деться! Наша тайга не только кормить, но и убивать умеет.
Смирнов побледнел, огляделся:
— Как?
Место здесь заповедное. Шаг в сторону — напорется на рысь или росомаху, да и медведей хватает. У последних сейчас особый период. Не приведись, человек встретится: не уцелеет.
— Кто?
— Человек, понятное дело! Медведь здесь хозяин. Не случайно едем по открытому месту. Ведь имеется и короткий путь, напрямик, но сейчас он опасен. Можно столкнуться, а хозяин — зверь серьезный, за помеху накажет.
— Мы же на машине, — дрогнул голос Дамира.
— На машине да еще по этой дороге от медведя не уйти. Мигом нагонит.
Смирнову тут же захотелось в «уазик».
— Пока нас много, он не подойдет, — успокоил его капитан.
Влас, присев на корточки, тут же выхватил из воды кету.
— Большая рыбина! На ужин всем троим хватит! — не сдержался Дамир.
Меченый мигом уронил кету в реку.
— Чтоб я для падлы хамовку промышлял?! Ишь чего вздумал, сука! — сжал кулаки Влас, в его глазах зажглись злые огни.
Дамир отвернулся, плечи его опустились. Он грустно огляделся и, понурив голову, присел неподалеку от капитана.
— Влас! Времени мало. Нерестом еще налюбуетесь. Мы ждем.
Меченый нехотя повернул от реки, остановился в нескольких шагах от участкового.
— Ближе идите! Все равно едем в одной машине, так что оставьте фартовый закон в покое. Я знаю, он запрещает вам подходить и говорить с ментом, но у вас нет выбора! Если не станете подчиняться мне, вернетесь в зону. Там каждый охранник будет командовать, хоть и по званию ниже меня. Иль напомнить ваше прошение, где обещали жить по закону, общему для всех людей?
Меченый подошел к капитану.
— Давайте условимся сразу, приехав на завод, вы забываете свое прошлое. Все обиды и счеты в сторону! Это не мой каприз, того потребует от каждого сама жизнь. Вы возвращаетесь к людям, где вам придется все начинать заново. Вам придется не только вместе работать, но и жить. Если не сумеете переломить себя, скажите это здесь, теперь, пока не поздно. Не стоит из беды попадать в горе. Коль кто из вас слаб, лучше сейчас признайте свою немощь, потому что дальше будет гораздо сложнее. Когда забирал вас, мне сказали, что вы сильные люди. Хорошо, если б я сам убедился в том. Но вдруг вышла ошибка и кто-то переоценил вас, давайте поставим точку здесь! — глянул на Власа.
Тот закашлялся, ухватился за грудь, выплюнул сгусток крови. Участковый покачал головой и продолжил:
