«И этот малыш, — мог сказать он, — который так хотел оборвать вишневое дерево, вырос и стал не кем иным, как Джорджем Вашингтоном, отцом нашей страны. И вот теперь вы знаете окончание этой истории».
А теперь Пол Харви рассказывал историю о коте, который воодушевил весь город и обрел всемирную известность… и все началось в библиотечном ящике для сдачи книг холодным январским утром в маленьком городке Айовы. И теперь вы знаете…
Кого волнует, что никто, кроме сотрудников Пола Харви, не может проверить эти факты? Кого волнует, что они не знают и десяти процентов дальнейшей истории, ту часть, которая и сделала Дьюи таким? Я сидела до конца передачи и думала: «Так оно и есть. Дьюи в самом деле сделал это». И затем, потому что уже привыкла к неожиданностям со стороны Дьюи, я попыталась представить, что может случиться дальше.
Все эти годы я привыкла заходить в газету и на радио, где рассказывала новости о Дьюи. После Пола Харви я решила отказаться от этого. У Дьюи и так хватало поклонников. Посетители каждый день расспрашивали меня, что нового у Дьюи. Дети, расплываясь в улыбках, забегали в библиотеку в поисках своего друга. Но казалось, что новости о Дьюи больше не производили впечатления на остальной город. Фактически я начала беспокоиться, что они могут оттолкнуть кое-кого. Я подозревала, что Дьюи становится слишком много, он слишком на виду.
Но только в Спенсере. Остальному миру его явно не хватало. В дополнение к тому, что была избрана в несколько советов штата, я была одним из шести инструкторов обучения в библиотечной системе Айовы. Я вела курсы через коммуникационную сеть Айовы, систему проведения телеконференций, которая связывала библиотеки, военные городки, больницы и школы по всему штату. И каждый раз, когда я садилась в нашей радиорубке, чтобы начать или продолжить очередной курс, первым вопросом было:
— А где Дьюи?
— Да, — тоненьким голоском спрашивала другая библиотекарша, — а мы можем увидеть его?
К счастью, Дьюи присутствовал на всех этих радиовстречах. Он предпочитал общаться с людьми во плоти и крови, но телеконференции тоже были приемлемы. Я ставила Дьюи на стол и нажимала кнопку, так что он появлялся на экранах по всему штату. Наверное, вы могли бы услышать восхищенный вздох и в Небраске.
— Он такой милый.
— Как вы думаете, в моей библиотеке стоит завести кота?
— Только если это правильный кот, — всегда отвечала я. — Вы не можете просто взять и завести кота. Он должен быть особым.
— Особым?
— Спокойным, терпеливым, умным, с чувством достоинства и, кроме всего прочего, дружелюбным. Библиотечный кот должен любить людей. Кроме того, не помешает яркая внешность и какая-нибудь связанная с ним незабываемая история. — Я не хотела упоминать, что сердце библиотечного кота должно быть заполнено любовью. — О'кей, — наконец говорила я им. — Хватит развлекаться. Вернемся к цензурированию и расширению собраний.
— Ну, еще минутку. Пожалуйста. Я хочу, чтобы мои сотрудники увидели Дьюи.
Я посмотрела на своего большого рыжего друга, который растянулся на своем любимом месте на столе.
— Тебе это нравится, не так ли?
Он с невинным видом посмотрел на меня.
«Кому, мне? Я просто делаю свою работу».
Дьюи любили не только библиотекари. Как-то утром я работала у себя в кабинете, когда Кей позвала меня к абонементному столу. Тут стояла семья из четырех человек: молодые родители и их дети.
— Эта симпатичная семья, — с плохо скрываемым изумлением сказала Кей, — из Род-Айленда. Они приехали повидаться с Дьюи.
Отец протянул руку:
— Мы были в Миннеаполисе, так что решили взять машину и приехать. Дети просто любят Дьюи.
Он что, сумасшедший? Миннеаполис в четырех с половиной часах езды.
— Потрясающе, — сказала я, пожимая им руки. — Как вы узнали о Дьюи?
— Мы прочитали о нем в журнале «Кэтс». Мы любим кошек.
Это было ясно.
— О'кей, — сказала я, потому что ничего больше не пришло мне в голову. — Давайте повидаемся с ним.
Слава богу, Дьюи был любезен, как всегда. Он поиграл с детьми. Согласился позировать для фотографии. Я показала малышке, как носить Дьюи, и та обошла всю библиотеку, держа его на левом плече (всегда только на левом). Я не знаю, стоило ли ради этого провести в машине девять часов, но семья покинула нас, переполненная счастьем.
— Странно все это было, — сказала Кей, когда семья ушла.
— Конечно. Но держу пари, это больше не повторится.
Повторилось. И еще раз. И снова. И опять снова. Приезжали из Юты, Вашингтона, Миссисипи, Калифорнии и разных других уголков, которые только можно было найти на карте. Пожилые пары, молодые, целые семьи. Многие путешествовали по стране и делали крюк в сто, а то и двести миль, чтобы на день остановиться в Спенсере. Лица многих из них я помню, а вот из имен я вспоминаю только Гарри и Риту Фейн из Нью-Йорка, потому что после встречи с Дьюи они каждый год присылали ему подарки к Рождеству и на день рождения — двадцать пять долларов на еду и развлечения. Мне хотелось бы вспомнить и написать обо всех остальных, но сначала у меня возникли опасения, что будет приезжать слишком много людей. Впрочем, что волноваться? К тому времени, когда мы осознали силу обаяния Дьюи, гости стали настолько обычным явлением, что больше не казались чем-то удивительным.
Как все эти люди узнавали о Дьюи? Я не имела представления. Библиотека никогда не распространяла публикаций, не рекламировала Дьюи. Мы не поддерживали контактов ни с одной газетой, если не считать «Спенсер дейли репортер». Мы не нанимали рекламных агентов или менеджеров по маркетингу. Мы были всего лишь справочной службой, которая отвечала на вопросы о Дьюи. Мы снимали телефонную трубку, и на другом конце линии оказывался еще один журнал, еще одна телевизионная программа или радиостанция, которые просили интервью. Или, разбирая почту, находили статью о Дьюи в журнале, о котором никогда не слышали, или в газете, которая расходилась едва ли не по всей стране. И неделю спустя в библиотеке появлялась — еще одна семья.
Что все эти пилигримы надеялись тут найти? Конечно, чудесного кота, но такие же чудесные коты сидят бездомными в приютах по всей Америке. Почему все стремятся сюда? Что их влечет — любовь, покой, доброта, напоминание о простых радостях жизни? Или они просто хотят провести время со звездой?
Или они надеются найти кота, библиотеку, город, искренние переживания, которые будут отличаться от их обыденной жизни, но как-то близки и знакомы? Не этим ли полна Айова? Может, сердце страны — не просто какое-то место на просторах страны; может, это также и место у вас в груди.
Каковы бы ни были причины визитов, Дьюи представал перед гостями. Статьи в журналах и передачах трогали людей. Мы постоянно получали письма, которые начинались: «Я никогда раньше не писал письма незнакомым людям, но услышал историю Дьюи и…» Его гости, все до одного, уходили растроганные и влюбленные в него. Я знаю это не только потому, что они признавались мне, или потому, что я видела их глаза и улыбки, но и потому, что, возвращаясь домой, они рассказывали людям эту историю. Показывали фотографии. На первых порах они писали друзьям и родственникам. Позже, с развитием технологии, слали электронные письма, в которых были увеличенные изображения мордочки Дьюи, его история. Он получал письма с Тайваня, из Голландии, Южной Африки, Норвегии, Австралии. Друзья по переписке у него были в десятке стран. Центр этих расходящихся «кругов по воде» был в маленьком городке на северо-западе Айовы, откуда эта сеть человеческих взаимоотношений растянулась по всему миру.
