Книга Инструменты развития. Правила счастливой жизни, успеха и крепких отношений - Алан Фокс

Мы согласились и договорились встретиться с ним у Стены Плача во второй половине дня, хоть и не знали толком, зачем.

Я родился в Лос-Анджелесе в 1940 году, и для меня исторический памятник – любое здание, которое старше меня. Но на Святой земле понятие «старый» приобретает совершенно другое значение: здесь этого звания удостаивается лишь то, что существует как минимум 20 столетий. Путешествуя по Израилю, мы однажды подошли к зеленой долине; Адам провозгласил, что именно на этом месте Давид убил Голиафа. Мы взобрались на частично раскопанные стены Иерихона – места, заселенного людьми уже десять тысяч лет. Мы увидели Мертвое море с высоты древней крепости Масада.

Оказалось, что Адам повел нас в Старый город Иерусалима под конец поездки не из-за археологии. Рассмотрев устремленные ввысь каменные стены и заглянув в глубины вертикальных шахт, которые я про себя окрестил туннелями во времени, мы оказались у основания южных ступеней ко Второму Храму, который был разрушен почти две тысячи лет назад.

– Видите что-нибудь необычное в этих ступенях? – спросил Адам. Во время экскурсий он часто озадачивал нас подобными вопросами. Так получилось, что накануне вечером я прочитал в путеводителе как раз об этой лестнице.

– Они неровные, – ответил я.

– Да! А почему? Может быть, строители Второго Храма просто проявили небрежность? Или подрядчик попался недобросовестный? Или ступени искривились со временем? Осела земля? Или произошло землетрясение? – Адам обожал делиться собственными выжимками древней мудрости.

– Они неровные для того, чтобы мы задумались, – ответил я. Адам на протяжении нашего путешествия цитировал Ветхий Завет. Обычно его мнения расходились с тем, что писали в наших современных путеводителях, но в этот раз он согласился.

– Да. Большинство ступеней в мире ровные. Ведь не хочется споткнуться, когда поднимаешься к себе в спальню с чашкой утреннего кофе. И не хочется уделять внимание каждой ступени, когда заходишь в какое-то здание. Но строители Второго Храма хотели, чтобы каждый входящий сюда замедлял шаги, думал, прежде чем действовать, и углублялся в сущность своей жизни и того, что он может здесь узнать.

Сущность. Была ли она причиной, по которой мы с Давин прилетели из Лос-Анджелеса в Иерусалим, почти две недели довольствовались едой из отелей и отказались от финального «забега» по магазинам? Может быть, конечной целью нашего путешествия было просто постоять на этих неровных ступенях – задержаться и обратить внимание? Может быть, в этом суть моей жизни?

Когда Адам, Давин и я стояли рядом на этих древних ступенях, а через ласковую тишину вечных сумерек пробивались отголоски дорожного движения, я понял, что жизнь в своей основе проста. В центре самых запутанных загадок находится самая верная истина – сущность вопроса. Я вспомнил одно занятие по медитации, на котором ел одну-единственную изюминку целых 20 минут.

Потом мы в сгущающихся сумерках сошли по двухтысячелетним ступеням Второго Храма, уделяя внимание каждому шагу, как того и хотели строители древности. И с каждым шагом я ощущал, что в эти мгновения живу по-настоящему. Наверное, к этому стремился Торо.

Обращайте внимание на все неровные ступени жизни.