Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Водитель панцера не побоялся проехать по наспех засыпанному месту. И это стало его последней ошибкой: мощный взрыв оглушительно ударил под кормой головной тройки, и в тот же миг грохнула моя пушка!
45-мм болванка легко вспорола бортовую броню башни с пистолетной дистанции. Попадание в боеукладку: панцер будто раскрывается огненным цветком, башню срывает с погон и подбрасывает вверх на десяток метров!
Разгорается головной танк, а остальные экипажи еще не успели даже понять, что происходит! Зато быстро сориентировались пехотинцы, натренированно покидая десантные отсеки «ганомагов» и рассыпаясь у дороги. Обе замыкающие машины, довольно опасные для меня своими скорострельными пушками, также быстро разворачиваются. Ох, сейчас будет жарко!
Лишние пять секунд я трачу, чтобы дать своим бойцам условный сигнал: красную ракету. По логике вещей им бы сейчас и ударить по замыкающим «коробочкам»…
Вот только пять секунд в бою – непростительно долгий срок: панцеры успевают синхронно развернуться и тут же открывают огонь.
Мощный удар сотрясает башню: одна из бронебойных болванок вскользь задевает броню. Второй снаряд попадает в остов сгоревшей Т-26, но погибший танк гасит удар.
Сашка понимает танковый бой лучше меня: он дает задний ход и разворачивает машину. Следующий залп панцеров приходится мимо цели.
– Остановка!
Крик в ПТУ гасит рев двигателя и залпы пушек. Но вместо самоубийственной остановки мой мехвод бросает танк вперед. Очередной выстрел панцеров не находит цели, а вот я ловлю в перекрестье прицела угловатый силуэт «тройки».
С силой давлю ногой на плечо Сашки. «Тэшка» резко тормозит. Выстрел.
От чудовищного удара меня бросает вперед, лицом на панораму. Острая боль в разбитой переносице на секунду оглушает.
– Каток разбили, бегом из машины!!!
Мы выстрелили с немцем синхронно. Экипаж панцера попал по ходовой, задели же мы их или нет, я уже не успел увидеть. Интуиция подсказала, что надо послушать танкиста и покинуть машину как можно быстрее.
Первым через башенный люк полез Виктор. Близкий рокот машингеверов – и через секунду заряжающий провалился обратно с разорванной пулеметными очередями грудью.
Удар! Я жестко падаю на пол, отбив плечо. Боевое отделение заполняет густой дым: танк горит. На долю секунды меня охватывает паника.
Нет. Ты не можешь бежать, так ты бездарно погибнешь. Тебя снимут из пулемета, как и Виктора. Что ты там говорил о долге солдата, про цену в жизнь? Вот и подтверди слова делом. Пушка исправна.
По щекам бегут предательские слезы. Конец близок, а умирать так не хочется… Я просто не верю, что это конец.
Хотя бы на секунду увидеть родных, почувствовать их запах, их тепло! Попрощаться, они же ведь даже не узнают, где и как я погиб… Да что там увидеть, хотя бы узнать, родился ли ребенок, кто именно, мальчик, девочка?
Но умирать никому не хочется, а я слишком много зла сделал, чтобы иметь право на жалость к себе. Потому, сцепив зубы и подавив всхлипы, заряжаю пушку бронебойным и вновь приникаю к панораме.
Панцер мы все-таки достали: вражеский танк густо чадит, а люки (кроме люка мехвода, рядом с которым зияет отверстие от моего снаряда) открыты. Последняя «тройка» ревет левее.
Грохнул взрыв РПГ, которому тут же ответил рев «машингеверов». Наливаясь отчаянным бешенством от осознания случившегося, разворачиваю башню. Экипаж обездвиженного панцера с обвисшей правой гусеницей среагировал с секундной задержкой: я успел выстрелить раньше, чем противник навел орудие. На 30-метровой дистанции выстрел 45-мм орудия становится смертельным: снаряд поражает башню, происходит детонация боеприпасов.
Все, последний! Охваченный диким желанием выжить, я стрелой вылетаю из открытого башенного люка. Правая рука отзывается дикой болью: ее задевает разрастающийся столп огня. Быстрее!
Я успеваю откатиться на пару метров, прежде чем моя «тэшка» взрывается. Ударная волна оглушает, но боль от огня, охватившего одежду, приводит меня в чувство. Качусь по земле, пытаясь сбить пламя…
В полуметре от головы землю вспахивает пулеметная очередь. Стреляют с «Хорьха», направляющегося ко мне; за ним держатся оба мотоцикла, на одном из которых также установлен пулемет. Ну вот и все, видимо, сегодня смерти уже не избежать. Автомат и гранаты остались в танке, сейчас даже огрызнуться нечем.
Взгляд падает на тело Сашки-танкиста, распластавшегося на земле метрах в 12 от последней «тройки». Напоследок воображение дорисовывает картину состоявшегося боя…
Сашка вылез через люк в днище. Выбрался, видимо, рядом с задними катками. Возможно, видел, как расстреляли Виктора. Или, услышав очереди и не обнаружив оставшихся членов экипажа, решил, что все погибли. Смелости и смекалки погибшему танкисту было не занимать: под прикрытием дыма от горящего танка он подбежал к панцеру практически в упор и метнул гранату. Но тут же поймал очередь.
В любом случае, он отвлек внимание от недобитой «тэшки» (немцы вполне могли сделать контрольный выстрел) и обездвижил танк.
Вечная тебе память, раб Божий Александр. Скоро свидимся…
Откуда-то с тыла ударила короткая очередь «дягтерева». В люке «Хорьха» скрылась голова немецкого пулеметчика, оба мотоцикла на хорошей скорости стали разъезжаться в разные стороны. Но мои бойцы точно бьют по мотоциклу с «машингевером»: «цундапп» переворачивается, ломая тела экипажа.
Обезумевший от очередного поворота судьбы и обнадеженный последним шансом, я рывками и зигзагами бегу к посадкам. Навык рваного движения, эффективно сбивающий прицел, вдалбливался всем «бранденбуржцам» до автоматизма. Сейчас он спасает меня от выстрелов, грохающих сзади. Им уверенно отвечает короткими оставленный в тылу расчет. Но буквально минуту спустя по нему открывают огонь сразу несколько «машингеверов» и мелкокалиберные пушки.
И все-таки я успеваю добежать до леса.
…К «ЗИСу» выходят только пулеметчик, спасший меня, и лейтенант. Остальные красноармейцы погибли.
…Как только я подал сигнал, оба расчета открыли огонь: Женя срезал двумя прицельными очередями зенитчиков, а расчет ПТР удачно влепил пару бронебойных по мотору замыкающего «Хорьха». Обе машины практически сразу потеряли боеспособность.
Но на засаду переключили внимание пехотинцы и экипажи бронетранспортеров. Моим пришлось принять неравный бой вчетвером против сорока.
Пытались отстреляться, лейтенант бил длинными, на износ ствола. Но ответные очереди нескольких «машингеверов» заставили замолчать одинокий советский пулемет. Попал под прицельный огонь Сергей, первый номер ПТРа… Под прикрытием МГ немцы подобрались вплотную и пустили в бой гранаты. Одна закатилась в ячейку лейтенанта, но второй номер успел бросить «колотушку» обратно. Только «гансы» ждали этого, и смелый боец свалился назад с простреленной головой.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
